Пассажир из Франкфурта - Кристи Агата - Страница 18

Он также знал, что собой представлял мистер Робинсон: это выражалось одним словом. Мистер Робинсон олицетворял собой Деньги с большой буквы, деньги во всех видах: международный капитал, мировой капитал, частный капитал, банковский капитал – деньги не в том смысле, в каком их понимает рядовой обыватель. Вы никогда не приняли бы мистера Робинсона за человека очень богатого. Несомненно, он таки был очень богат, но важно не это: он был распорядителем денег, главой великого клана банкиров. Его собственные вкусы могли быть даже скромными, хотя сэр Стэффорд Най в этом сомневался. Разумный комфорт, даже роскошь – вот стиль жизни мистера Робинсона, но не более того. Выходит, подоплекой всех этих таинственных дел является власть денег.

– Я слышал о вас буквально на днях, – произнес мистер Робинсон, пожимая ему руку, – от нашего друга Пайкавея.

Все сходится, подумал Стэффорд Най: теперь он вспомнил, что в тот единственный раз, когда он встречался с мистером Робинсоном, там был и полковник Пайкавей. И Хоршем, припомнил он, говорил о мистере Робинсоне. А теперь вот Мэри-Энн (или графиня Зерковски?), и полковник Пайкавей в своем задымленном кабинете, глаза полузакрыты – то ли он засыпает, то ли просыпается, – и мистер Робинсон с большим желтым лицом, и, значит, где-то на карту поставлены деньги; он перевел взгляд на остальных присутствующих. Ему хотелось выяснить, знает ли он, кто они такие и чьи интересы представляют, а если это не удастся, то по крайней мере попытаться догадаться.

Как выяснилось, в двух случаях в догадках не было нужды. Человек, сидящий у камина в кресле, пожилой мужчина, чей силуэт был обрамлен высокой спинкой кресла – ни дать ни взять портрет в раме, – когда-то был хорошо известен всей Англии. На самом деле он по-прежнему хорошо известен, хотя и редко появляется на людях. Больной человек, инвалид, он покидал дом очень ненадолго, за что, как говорили, потом расплачивался физическими страданиями. Лорд Олтемаунт. Худое, изнуренное лицо, огромный нос, грива седых волос с небольшими залысинами на лбу; слегка оттопыренные уши, по поводу которых в свое время всласть порезвились карикатуристы, и пронизывающий взгляд, который не столько фиксировал, сколько анализировал, тщательно оценивая то, на что был обращен. В данный момент он был обращен на сэра Стэффорда Ная. Лорд Олтемаунт протянул ему руку для приветствия.

– Я не встаю, – сказал он. Голос был слабым, старческим, невыразительным. – Спина не дает. Вы ведь только что вернулись из Малайзии, не правда ли, Стэффорд Най?

– Да.

– Ваша поездка стоила того? Вы, наверное, думаете, что нет. И вероятно, вы правы. И все же в жизни нам приходится устраивать такие чисто декоративные излишества, чтобы хоть в какой-то степени дезавуировать дипломатическую ложь. Я рад, что вы смогли приехать или что вас смогли сюда привезти. Это ведь дело рук Мэри-Энн, я полагаю?

«Так вот как он ее называет, – отметил про себя Стэффорд Най. – Так называл ее и Хоршем. Выходит, она с ними заодно, это несомненно. Что касается Олтемаунта, он отстаивает… что он отстаивает сейчас? – спросил себя Стэффорд Най. – Он отстаивает интересы Англии. И будет продолжать их отстаивать, пока его прах не похоронят в Вестминстерском аббатстве или на деревенском кладбище, в зависимости от того, где он пожелает упокоиться. Он олицетворяет Англию, он знает ее и, по-видимому, прекрасно знает цену каждому английскому политику и правительственному чиновнику, даже если сам с ними никогда не встречался».

Лорд Олтемаунт произнес:

– Это наш коллега, сэр Джеймс Клик.

Клика Стэффорд Най не знал и вроде бы даже не слышал о нем. Беспокойный, суетливый тип; острый подозрительный взгляд, не задерживающийся ни на чем. В нем ощущался азарт гончего пса, ожидающего команды и готового сорваться с места при одном жесте своего хозяина.

Но кто же его хозяин – Олтемаунт или Робинсон?

Стэффорд перевел взгляд на четвертого мужчину, который уже поднялся с кресла у двери: густые усы, высоко поднятые брови, осторожный, замкнутый – и знакомый, и почти неузнаваемый.

– Так это вы, – произнес сэр Стэффорд Най. – Здравствуйте, Хоршем.

– Очень рад видеть вас здесь, сэр Стэффорд.

Довольно представительное собрание, подумал Стэффорд Най, оглядев комнату.

Они поставили кресло для Ренаты у камина, рядом с лордом Олтемаунтом. Она протянула ему руку – левую, как заметил Стэффорд, – тот обхватил ее ладонями, подержал минутку и отпустил, сказав:

– Ты рисковала, девочка, ты слишком часто рискуешь.

Глядя ему в глаза, она ответила:

– Но ведь именно вы меня этому научили, иначе и жить нельзя.

Лорд Олтемаунт повернул голову в сторону Стэффорда Ная:

– Однако я не учил тебя выбирать мужчин. У тебя к этому природный талант. – И, обращаясь уже к Стэффорду Наю, он добавил: – Я знаком с вашей двоюродной бабушкой или прабабушкой, кем она вам на самом деле приходится?

– Двоюродная тетушка Матильда, – живо отозвался Стэффорд Най.

– Да, это она. Одна из викторианских влиятельных дам девяностых годов. Ей самой уже, должно быть, под девяносто. Я не часто с ней вижусь, – продолжал он, – всего пару раз в год, но всякий раз поражаюсь невероятной энергии этой хрупкой женщины. Этим несгибаемым викторианцам ведом некий секрет бодрости духа, им да еще некоторым из тех, кто был молод во времена Эдуарда.

Сэр Джеймс Клик обратился к Стэффорду:

– Позвольте предложить вам выпить, Най. Что вы будете пить?

– Джин с тоником, если можно.

Графиня отказалась, покачав головой.

Джеймс Клик принес бокал и поставил его на стол рядом с Наем, сидевшим напротив мистера Робинсона. Стэффорд Най не собирался первым начинать разговор. Из темных глаз Робинсона на мгновение исчезла печаль, в них мелькнул огонек.

– Есть вопросы? – спросил он.

– Их слишком много, – отвечал сэр Стэффорд Най. – Может быть, мне лучше сначала получить разъяснения, а уж потом задавать вопросы?

– Вам так удобнее?

– Это может упростить дело.

– Ну что ж, начнем с простого изложения фактов. Вас могли сюда пригласить, а могли и не пригласить. Во втором случае это могло бы показаться вам в какой-то степени оскорбительным.

– Он предпочитает, чтобы его всегда спрашивали, – пояснила графиня. – Так он мне сказал.

– Вполне естественно, – согласился мистер Робинсон.

– Меня похитили, – нарочито весело заявил Стэффорд Най. – Я знаю, это теперь очень модно.

– Что, конечно же, вызывает у вас вопросы, – сказал мистер Робинсон.

– Всего один: зачем?

– Действительно, зачем? Меня восхищает, как экономно вы расходуете слова. Дело в том, что мы представляем собой частный комитет, комитет по расследованию, и наше расследование имеет всемирное значение.

– Звучит интересно, – заметил Стэффорд Най.

– Это не просто интересно, это тяжелая и неотложная работа. Здесь перед вами четыре разных стиля жизни, мы представляем различные службы, – сказал лорд Олтемаунт. – Я отошел от активного участия в делах этой страны, но все еще практикую как консультант. Ко мне обратились с просьбой возглавить это самое расследование и выяснить, что происходит в мире в этом самом году, поскольку что-то действительно происходит. У Джеймса своя особая задача. Он – моя правая рука, кроме того, он наш оратор. Джейми, будь добр, обрисуй сэру Стэффорду ситуацию в целом.

Сэру Стэффорду показалось, что гончий пес вздрогнул. «Наконец-то! – казалось, выражал весь его вид. – Наконец-то! Наконец-то я могу заняться делом!» Чуть подавшись вперед в своем кресле, он начал:

– Если в мире что-то происходит, нужно искать причины. Внешние причины всегда легко разглядеть, но они не имеют значения, по крайней мере, так считает председатель, – он поклонился лорду Олтемаунту, – а также мистер Робинсон и мистер Хоршем. Вы используете природный источник, большой водопад, и получаете электроэнергию. Вы нашли в руде уран и со временем получите ядерную энергию, о которой прежде никто не знал и не мечтал. Если вы нашли уголь и минералы, у вас появится транспорт, власть, энергия. Всегда есть силы, благодаря которым можно что-то получить. Но за каждой из них стоит кто-то, кто эту силу контролирует. Нужно узнать, кто именно контролирует силы, которые постепенно начинают доминировать практически во всех европейских странах и в некоторых странах Азии; в Африке, возможно, в меньшей степени, но в столь же высокой степени на всем Американском континенте. Нужно внимательно приглядеться к происходящим событиям и выявить их движущую силу. Одна из таких движущих сил – деньги. – Он кивнул в сторону мистера Робинсона: – Я думаю, мистер Робинсон знает про деньги больше, чем кто бы то ни было.