Пассажир из Франкфурта - Кристи Агата - Страница 15

– Нет, пока еще не пришло время, – сказала леди Матильда, – но я принимаю твои интересы близко к сердцу. Давай мне знать иногда, чем ты занят. Ты ведь на следующей неделе обедаешь в американском посольстве?

– Откуда вам это известно? Да, мне действительно прислали приглашение.

– И, как я понимаю, ты его принял.

– Мне это положено по службе. – Он с любопытством взглянул на леди Матильду. – Как вам удается добывать столь точную информацию?

– А это мне Милли сказала.

– Милли?

– Милли-Джин Кортман, жена американского посла. Весьма приятное создание, знаешь ли. Маленькая и очень хорошенькая.

– А, вы имеете в виду Милдред Кортман!

– При крещении ее нарекли Милдред, но она предпочитает, чтобы ее называли Милли-Джин. Я говорила с ней по телефону по поводу какого-то благотворительного спектакля. Таких, как она, мы раньше называли карманными Венерами.

– Исключительно очаровательное название, – прокомментировал Стэффорд Най.

Глава 8

Обед в посольстве

Глядя на миссис Кортман, которая шла к нему, протянув руку для приветствия, Стэффорд Най вспомнил выражение, которое по отношению к ней употребила его тетушка. Милли-Джин Кортман было лет тридцать пять – сорок. У нее были тонкие черты лица, большие серо-голубые глаза и крашеные волосы очень необычного синеватого оттенка, который необыкновенно ей шел, уложенные в идеальную прическу. Ее знал весь Лондон. Ее муж, Сэм Кортман, крупный, довольно тучный мужчина, необычайно гордился своей женой. Сам он разговаривал медленно, с излишним напором, и, когда пускался в разъяснения по поводу вопроса, отнюдь не требовавшего разъяснений, собеседник порой незаметно для себя переставал слушать.

– Вернулись из Малайзии, да, сэр Стэффорд? Должно быть, там было довольно интересно, правда, я бы выбрала для поездки другое время года. Но мы все рады вашему возвращению. Думаю, вы знакомы с леди Олдборо, и сэром Джоном, и герром фон Рокеном, и фрау фон Рокен, а также мистером и миссис Стэггенхем.

Все эти люди были в разной степени знакомы Стэффорду Наю. Единственной незнакомой парой были некий голландец с женой, поскольку он только что получил назначение в Лондон. Стэггенхемы – министр социального обеспечения и его супруга – всегда казались сэру Стэффорду чрезвычайно скучной парой.

– А вот и графиня Рената Зерковски. Кажется, она говорила, что знакома с вами.

– Мы познакомились примерно год назад, во время моего прошлого визита в Англию, – сказала графиня.

Это была она, пассажирка из Франкфурта. Спокойная, уверенная в себе, в красивом платье серовато-голубоватого цвета, отделанном мехом шиншиллы, с высокой прической (парик?) и старинным рубиновым крестиком на шее.

– Синьора Гаспаро, граф Рейтнер, мистер и миссис Арбетнот.

Всего на обеде присутствовало человек двадцать шесть. За столом место Стэффорда Ная оказалось между унылой миссис Стэггенхем и синьорой Гаспаро. Рената Зерковски сидела прямо напротив.

Обед в посольстве. Один из многих обедов, на которых ему часто приходится бывать, и круг приглашенных практически тот же: члены дипломатического корпуса, помощники министров, парочка промышленников, какой-нибудь общественный деятель. Это интересные собеседники, нормальные, приятные люди, хотя, подумал Стэффорд Най, среди них есть и одно-два исключения. Даже во время разговора с очаровательной синьорой Гаспаро, болтушкой, немного кокеткой, его мысли блуждали, так же как и взгляд, правда, последнее было не очень заметно. Видя, как он оглядывает присутствующих, никто не сказал бы, что ум его занят составлением умозаключений. Его сюда пригласили. Почему? По какой-то определенной причине или без всяких причин? Потому, что его имя автоматически попало в список, который перед каждым приемом составляют секретари, проверяя, чья теперь очередь быть приглашенным? А может быть, его позвали просто для комплекта? Его всегда приглашали в таких случаях.

«О да, – обычно говорил организатор дипломатического обеда, – Стэффорд Най прекрасно подойдет. Посадите его рядом с мадам такой-то или леди такой-то».

Возможно, его пригласили, чтобы заполнить одно пустующее место, ни для чего больше. И все же он не был в этом уверен, зная по опыту, что бывают и другие причины. Поэтому его взгляд, исполненный светской любезности, непринужденно скользил по лицам присутствующих.

Возможно, среди гостей есть какая-то важная персона – ее не просто пригласили заполнить вакантное место, она сама диктует, чье присутствие ей желательно. Какая-то важная персона. Интересно, думал он, кто бы это мог быть?

Кортман, конечно же, это знал, возможно, знала и Милли. Некоторые из жен послов оказываются дипломатами получше своих мужей, чему способствуют их личное обаяние, легкость в общении, готовность оказать ту или иную услугу и отсутствие любопытства. Другие же, подумал он с сожалением, сущее несчастье для своих мужей. Возможно, женитьба на девушке из богатой и знатной семьи способствовала успеху дипломатической карьеры мужа, но, будучи женой посла, такая дама совершенно непредсказуема, она способна сказать или сделать что-то совершенно неуместное и пагубное для мужа. Чтобы этого не произошло, приходилось приглашать одного-двух, а то и трех гостей, которые умели, так сказать, профессионально сглаживать ситуацию.

Интересно, сегодняшний обед – просто светская вечеринка или нечто более серьезное? Быстрый и все подмечающий взгляд сэра Стэффорда выхватил из сидящих за столом людей одного или двоих, на которых он прежде не обратил внимания. Американский бизнесмен: приятный человек, в обществе не блистает. Профессор одного из университетов на Среднем Западе. Супружеская пара: муж – немец, жена – явная, почти агрессивная американка и очень красивая. Сексуально весьма привлекательна, подумал сэр Стэффорд. Может быть, важная персона – кто-то из них? В памяти всплыли буквы: ФБР, ЦРУ. Этот бизнесмен может быть из ЦРУ и присутствует здесь неспроста. Теперь это стало обычным делом, не то что раньше. Как это там – «старший брат следит за тобой»? Ну что ж, теперь дело зашло еще дальше. Трансатлантический кузен следит за тобой. Финансовый совет Европы следит за тобой. Дипломатического баламута позвали сюда, чтобы ты за ним следил. О да, за очевидным теперь кроется многое. Но просто ли это другая формула, другая мода? Может ли это означать нечто большее, действительно важное и реальное? Как теперь говорят о событиях в Европе? Общий рынок. Что ж, задумано неплохо, это связано с торговлей, экономикой, взаимоотношениями между странами.

«Так, но это – сцена, на которой происходит действие. А что за кулисами? Кто-то ждет нужной реплики и в случае чего готов подсказать? Что происходит на мировой арене и за ее пределами?» – думал он.

Что-то он знал, о чем-то догадывался, а что-то оставалось для него совершенной тайной, и никто не хотел, чтобы он что-нибудь об этом узнал.

Его взгляд на мгновение задержался на женщине визави: голова ее была высоко поднята, на губах – едва уловимая вежливая улыбка. Взгляды их встретились, но ее глаза и улыбка ничего ему не сказали. Что она здесь делает? Она в своей стихии, это ее мир. Да, она здесь у себя дома. Он подумал, что можно было бы без особого труда выяснить, какую роль она играет в дипломатическом мире, но узнает ли он при этом, где ее настоящее место?

У той незнакомки в брюках, которая неожиданно обратилась к нему во Франкфурте, было живое, умное лицо. Которая же из них настоящая: та, во Франкфурте, или же сегодняшняя случайная знакомая? Возможно, один из двух ее образов – роль, которую она вынуждена играть. Тогда который из двух образов – истинный? Может, она способна предстать и в других ипостасях? Очень интересно. Впрочем, их сегодняшняя встреча может оказаться чистейшей случайностью.

Милли-Джин встала из-за стола, и вслед за нею стали подниматься другие дамы. И вдруг с улицы донесся шум: крики, вопли, звон разбитого стекла, снова крики, какие-то щелчки, похожие на выстрелы. Синьора Гаспаро схватила Стэффорда Ная за руку.