Объявлено убийство - Кристи Агата - Страница 38

— Вся беда в том, Мергатройд, — говорила мисс Хинчклифф, — что ты даже не хочешь попытаться.

— Но уверяю тебя, Хинч, я ничего не могу припомнить.

— Ладно, слушай, Эмми Мергатройд. Сейчас мы попробуем мысленно воссоздать ход событий;, Пока что сыщики из нас никудышные. Я была в корне не права насчет двери. Ты не придерживала ее, помогая убийце. Ты оправдана, Мергатройд.

Мисс Мергатройд кисло улыбнулась.

— Нам, конечно, очень не повезло, что наша домработница — не болтунья, в отличие от всей прочей прислуги в Чиппинг-Клеорне, — продолжала мисс Хинчклифф. — Вообще-то я ей за это благодарна, но на сей раз она нас подвела. Всей округе давно известно про вторую дверь в гостиную, а мы услыхали о ней только вчера…

— Но я до сих пор не понимаю, как…

— Все очень просто. Наши с тобой сомнения были совершенно оправданны. Как можно одновременно придерживать дверь, шарить фонарем по комнате, и при этом еще стрелять из пистолета! Мы исключили дверь, а пистолет и фонарь оставили. И вот тут-то мы ошиблись. Надо было исключить пистолет.

— Но у него же был пистолет! — не сдавалась мисс Мергатройд. — Я сама видела. Он валялся на полу.

— Конечно, но Шерц тогда уже окочурился. Все ясно как день. Он не стрелял из пистолета…

— А кто стрелял?

— Это нам и предстоит выяснить. Ясно одно: тот же самый человек положил отравленные таблетки возле постели Летиции Блеклок, а укокошил по ошибке бедняжку Дору Баннер. Руди Шерц сотворить этого не мог, потому что сам дал дуба. Это сделал тот, кто был среди гостей в день налета и, очевидно, на дне рождения тоже. Сразу отпадает только миссис Хармон.

— А ты думаешь, таблетки подложили именно в день рождения?

— Скорее всего.

— Но как?

— Ну, в сортир-то, мы все ходили, — с грубой откровенностью сказала мисс Хинчклифф. — А я мыла руки в ванной, они у меня были липкие от торта. А наша маленькая пампушечка Истербрук пудрила свою грязную мордочку в спальне Блеклок, помнишь?

— Хинч! Неужто ты думаешь, что.., она…

— Пока не знаю. Очень уж смело. Если хочешь подбросить кому-нибудь таблетки, вряд ли станешь околачиваться в спальне. Да нет, конечно, есть масса других возможностей.

— Мужчины наверх не поднимались.

— В доме есть черный ход. Ну, и потом.., когда мужчина выходит из комнаты, ты же не потащишься за ним проверять, туда ли он побрел на самом деле, куда ты подумала. В конце концов, это бестактно! Ладно, не спорь, Мергатройд! Вернемся к первому покушению на Летти Блеклок. Для начала уясни обстановку, потому что все будет зависеть только от тебя. Мергатройл заволновалась.

— Но, Хинч, милая, ты же знаешь, я все на свете перепугаю!

— Сейчас речь не об опилках, которые у тебя вместо мозгов. Речь о твоих глазах. О том, что ты видела.

— Ноя ничего не видела!

— Я же тебе сказала, Мергатройд: вся сложность в том, что ты не хочешь попытаться. Слушай внимательно. Значит, так: кто бы ни охотился на Летти Блеклок, в тот вечер он был в комнате. Он (я говорю “он” потому, что так проще, но не вижу причины, по которой это не могла совершить и женщина, разве что только потому, что в принципе все мужики — свиньи).., так вот, он заранее смазал петли двери, которая считалась заколоченной. О том, когда он умудрился, не спрашивай, ты только собьешь меня с мысли. На самом деле., можно, улучив момент, зайти в любой дом в Чиппинг-Клеорне, сделать свое дело, и никто тебя не заметит. Надо лишь выяснить, где прислуга и куда смотались хозяева. Хорошенько прощупать почву — только и всего! Ладно, поехали дальше. Он смазал петли. Теперь дверь открывается бесшумно. А сейчас давай представим себе тот вечер… Погас свет. Дверь (главная) распахнулась настежь. Суматоха, свет фонаря, выкрики налетчика… И пока мы стоим и пялимся в темноте, Икс (будем называть его так) тихонько прокрадывается через дверь Б в темный холл, подходит сзади к дураку-швейцарцу, выпускает пару пуль в Летти Блеклок и пристреливает и горе-гангстера. Потом бросает пистолет, чтобы такие тугодумы, как ты, решили, будто бы стрелял швейцарец, и прошмыгивает обратно, стараясь поспеть до того, как зажгут свет. Поняла?

— Д-да.., но кто он?

— Ну, уж если ты, Мергатройд, не знаешь, то никто не знает!

— Я? — еле слышно пискнула встревоженная Мергатройд. — Но я абсолютно ничего не знаю. Правда, ничего, Хинч!

— Напряги, напряги опилки, которые ты называешь мозгами. Начнем сначала: кто где был, когда погас свет?

— Не знаю.

— Нет, знаешь. Ты меня с ума сведешь, Мергатройд. Ты хотя бы знаешь, где сама была? Ты стояла за дверью.

— Да-да, помню. Она еще стукнула меня по мозоли, когда распахнулась.

— Ты бы лучше к педикюрше сходила, вместо того чтобы жаловаться. Допрыгаешься до заражения крови. Ладно, поехали дальше. Ты за дверью. Я стою напротив камина, высунув язык от жажды. Летти Блеклок у стола возле прохода под аркой, она достает сигареты. Патрик Симмонс прошел в маленькую комнату, туда, где Летти поставила напитки. Так?

— Да-да.

— Хорошо, дальше. Кто-то отправился вслед за Патриком или собирался отправиться. Кто-то из мужчин. Вот досада, что я не могу вспомнить, кто именно: Истербрук или Эдмунд Светтенхэм. Ты не помнишь?

— Нет.

— Еще бы ты помнила!.. Так… Потом кто-то еще тоже прошел в маленькую комнату. А! Филлипа Хаймс! Я ее отчетливо запомнила, потому что обратила внимание на ее осанку и подумала, что эта девочка хорошо смотрелась бы на лошади. Она подошла к камину. Не знаю, что ей там понадобилось. И в тот самый момент погас свет… Итак, фигуры расставлены. Патрик Симмонс, Филлипа Хаймс и то Ли полковник Истербрук, то ли Эдмунд Светтенхэм, — мы точно не знаем, — находятся в дальней гостиной. Теперь внимание, Мергатройд! Вероятнее всего, это сделал кто-то из них. Если человек хочет прошмыгнуть в ту самую дверь, он, естественно, заранее постарается занять удобную позицию. Так что, скорее всего, это один из тех троих. И тогда, Мергатройд, ты ничего не сможешь прояснить.

Мисс Мергатройд явно повеселела.

— Но, с другой стороны, — продолжала мисс Хинчклифф, — возможно, это и не они. И тут все зависит от тебя, Мергатройд.

— Но откуда мне знать?

— Говорю же: кому еще знать, как не тебе?

— Но я не знаю! Правда, не знаю! Я ничего не могла видеть!

— Нет, могла. Ты — единственная, кто мог. Ты стояла за дверью и поэтому не смотрела на фонарь, поскольку дверь тебе мешала. А значит, ты глядела туда, куда светил фонарь. Всех остальных он, стало быть, ослепил, а тебя нет, значит, ты могла что-то увидеть.

— Может быть, но я ничего не видела, свет от фонаря прыгал из стороны в сторону…

— И что освещал? Он ведь задерживался на лицах, да? На столах? На креслах?

— Да-да…

Мисс Баннер стояла, разинув рот, выпучив глаза. Уставилась в одну точку и только моргала…

— Наконец-то! — облегченно вздохнула мисс Хинчклифф. — Самое сложное — это заставить тебя шевелить опилками. Ну, давай, давай!

— Но я больше ничего не видела! Честное слово!

— Ты хочешь сказать, что видела пустую комнату? И никого в ней не было? Никто не стоял? Не сидел?

— Нет, конечно нет.

Мисс Баннер стояла с открытым ртом, а миссис Хармон сидела на подлокотнике кресла. Она крепко зажмурилась и закрыла лицо руками, совсем как ребенок.

— Хорошо, с миссис Хармон и мисс Баннер мы разобрались… Ну, разве тебе не ясно, к чему я клоню? Я вовсе не хочу что-то тебе вдалбливать. Но понимаешь, когда мы исключим тех, кого ты видел а.., мы сможем подойти к самому главному: кого ты не видела. Усекла? Кроме столов, кресел, хризантем и всего прочего, в комнате находились люди: Джулия Симмонс, миссис Светтенхэм, миссис Истербрук, полковник Истербрук или Эдмунд Светтенхэм… Дора Баннер и Банч Хармон. Ты увидела Банч Хармон и Дору Баннер. Прекрасно! Вычеркни их. А теперь напрягись, Мергатройд. Хорошенько подумай: кого, только точно, в комнате не было?

В растворенное окно стукнула ветка. Мисс Мергатройд от неожиданности подскочила на стуле. Закрыв глаза, она пробормотала: “Цветы.., на столе.., большое кресло.., фонарь не дошел до тебя, Хинч… Миссис Хармон.., о да…”