Объявлено убийство - Кристи Агата - Страница 11

Словно читая его мысли, мисс Блеклок сказала:

— Прошу вас, не относитесь к бедняжке с предубеждением. Я верю, что за любой ложью скрывается значительная доля правды. Она так извела себя кошмарными рассказами о всяческих злодеяниях, что теперь ей кажется, будто любое несчастье, о котором написано в газете, произошло с ней или с кем-нибудь из ее родственников. Но, поймите.., она действительно испытала когда-то тяжелое потрясение, и у нее на глазах действительно убили кого-то из близких. Мне кажется, большинство перемещенных лиц требуют к себе внимания и симпатии вполне заслуженно; они считают, что пережили много жестокостей и, чтобы вызвать к себе сочувствие, что-то преувеличивают и присочиняют. Хотя, — добавила мисс Блеклок, — откровенно говоря, Мици кого хочешь с ума сведет. Она всех нас раздражает и выводит из себя, она хмурая, подозрительная, у нее вечно какие-то предчувствия, она строит из себя обиженную. Но все-таки мне ее жаль. — Она улыбнулась. — И потом, Мици, когда захочет, готовит очень вкусно.

— Попытаюсь особенно ее не тревожить, — успокоил ее Креддок. — А девушка, которая мне открыла?.. Это Джулия Симмонс?

— Да. Хотите — можете с ней поговорить. Патрика сейчас нет, а Филлипу вы застанете в Дайас-Холле, она на работе.

— Благодарю, мисс Блеклок. А сейчас, с вашего позволения, я побеседую с мисс Симмонс.

Глава 6

Джулия, Мици и Патрик

Джулия с таким хладнокровным видом вошла в комнату и уселась в кресло, в котором только что сидела Летиция Блеклок, что Креддок почувствовал досаду. Она устремила на него ясный взгляд и стала ждать расспросов.

Мисс Блеклок тактично удалилась.

— Расскажите мне, пожалуйста, о прошлой ночи, мисс Симмонс.

— О прошлой ночи? — пробормотала Джулия, глядя на него пустыми глазами. — О, мы спали как убитые. Наверное, это была реакция на случившееся.

— Я имел в виду время с шести часов вечера…

— Понимаю… Ну, значит, пришли эти зануды…

— Кто именно?

Она снова устремила на него томно-безмятежный взгляд.

— А разве вы не знаете?

— Вопросы буду задавать я, мисс Симмонс, — мягко сказал Креддок.

— Ах, извините! Но мне кажется, выслушивать одно и то же так скучно! Вам, очевидно, нет… Ну что ж, пришли полковник Истербрук с женой, мисс Хинчклифф, мисс Мергатройд, миссис Светтенхэм с Эдмундом Светтенхэмом и миссис Хармон, жена викария. Именно в том порядке, как я их назвала. Хотите знать, что они говорили?

Все примерно одно и то же: “А вы, оказывается, уже затопили” и “Какие прелестные хризантемы!”.

Креддок закусил губу. Здорово она их изобразила.

— Единственным исключением оказалась миссис Хармон. Она просто душечка! Явилась в шляпе набекрень и в ботинках с развязанными шнурками и напрямик спросила, когда начнется убийство. Все ужасно смутились: они-то делали вид, будто заскочили случайно! А тетя Летти сухо сказала, — она на подобные вопросы таким образом отвечает, — что это произойдет довольно скоро. Потом пробили часы, и с последним ударом погас свет, дверь распахнулась, и какой-то человек в маске как заорет: “А ну, руки вверх, кому говорят!” Или что-то в этом роде… Как в плохом боевике. Нет, правда, все выглядело ужасно нелепо. А потом он два раза выстрелил в тетю Летти, и стало вдруг очень даже не смешно.

— Где были в тот момент остальные?

— Когда погас свет? Ну, кто где… Миссис Хармон сидела на диване, Хинч, — мисс Хинчклифф, — стояла напротив камина… Какая она все-таки мужеподобная!

— Все находились в этой комнате или кто-то был в дальней?

— Большинство, по-моему, было здесь. Патрик пошел в ту комнату принести херес. Полковник Истербрук, кажется, отправился за ним, но я не уверена. Остальные, как я уже говорила, находились здесь.

— А вы сами где были?

— Кажется, у окна. Тетя Летти пошла за сигаретами.

— Они лежали на том столике под аркой?

— Да… И тут погас свет и началось…

— У мужчины был карманный фонарик. Что он с ним делал?

— Ну.., светил, естественно. Прямо нам в лицо. Совсем ослепил. Совершенно ничего не было видно.

— Пожалуйста, постарайтесь вспомнить как можно точнее, мисс Симмонс: он держал фонарь неподвижно или шарил им по комнате?

— Шарил, — медленно произнесла Джулия. Томности ее поубавилось. — Как прожектором в дансинге. Сначала свет ударил мне по глазам, потом заплясал по комнате, а затем раздались выстрелы. Два хлопка.

— А потом?

— Он обернулся… Мици начала откуда-то завывать как сирена, фонарь упал, и раздался третий выстрел. А потом дверь закрылась, знаете, так медленно, с жалобным визгом… Просто жуть… И мы очутились в кромешной темноте, что делать — не знаем, а бедная Банни визжала словно поросенок.., ну, а Мици — та прямо наизнанку выворачивалась.

— Как вы полагаете, он выстрелил в себя нарочно или нечаянно, скажем, споткнулся, и пистолет разрядился?

— Понятия не имею. Я ведь считала, что это всего лишь глупая шутка.., пока не увидела на ухе тети Летти кровь. Но, с другой стороны, даже если стреляешь просто так, чтобы игра была больше похожа на правду, нужно целиться очень тщательно, чтобы ни в кого не попасть, да?

— Конечно. А вы думаете, он видел, в кого стреляет? Я хочу сказать, мисс Блеклок хорошо высвечивалась фонарем?

— Да Бог его знает. Я не на нее смотрела, а на него.

— Я вот к чему спрашиваю… Как вам кажется, он целился именно в нее?

Джулию, казалось, эта мысль поразила.

— Вы хотите сказать, что он хотел поймать на мушку именно тетю Летти? Не думаю… Разве мало было других способов ее укокошить? Какой смысл собирать для этого всех друзей и соседей? Только чтобы усложнить себе жизнь?.. Он мог в любое время застрелить ее из-за изгороди, по старой доброй ирландской традиции, и его бы не сцапали.

“Да, — подумал Креддок, — это исчерпывающий ответ на предположение Доры Баннер”.

— Благодарю вас, мисс Симмонс, — вздохнул он. — Пойду теперь побеседую с Мици.

Креддок с Флетчером застали Мици на кухне. Она раскатывала тесто для печенья и встретила их настороженно.

Черные волосы лезли ей в глаза, а темно-красный свитер и ярко-зеленая юбка плохо сидели на расплывшейся, бесформенной фигуре. Вид у нее был угрюмый.

— Почему вы входить на мой кухня, мистер полицейский? Вы из полиция, так? Везде, везде преследования! Говорят, Англия другой, но нет, тот же самый. Я знаю, вы приходить мучить меня, заставлять говорить, но я молчу, слышите? Молчу! Можете снимать мои ногти, подносить горящая спичка к моя кожа, можете делать меня еще более ужасно, но я не буду сказать. Я ничего не буду сказать. И можете посылать меня назад в концентрационный лагерь, все равно…

Креддок задумчиво посмотрел на нее, прикидывая, какую тактику лучше выбрать. Наконец вздохнул и сказал:

— Хорошо, берите шляпу, пальто и пошли.

— Что вы говорить? — испуганно вскинулась Мици.

— Берите шляпу, пальто и пошли. Я не захватил аппарата для сдирания ногтей и прочих приспособлений. Они у меня в отделении. У вас есть наручники, Флетчер?

— Сэр! — восхищенно произнес сержант.

— Но я не хотеть ходить с вами! — в ужасе отпрянув, завопила Мици.

— Тогда вы будете вежливо отвечать на вежливые вопросы. Если хотите, в присутствии адвоката.

— Юристы? Мне не нравятся юристы. Я не хочу юристы.

Она отложила скалку, вытерла руки об одежду и села.

— Что вы хотели узнавать?

— Я хочу, чтобы вы рассказали о вчерашнем вечере.

— Вы сами хорошо знать.

— Я хочу услышать от вас.

— Я пытаться уйти. Она вам сказать это? Когда я видеть, что в та газета говорят об убийство, я пытаться уйти. Она не разрешать мне. Она очень жестокая, ей все плевать. Она заставить меня оставаться. Но я знать, что будет. Знать, что меня убивать.

— Но вас же не убили.

— Нет, — неохотно признала Мици.

— Ладно, теперь расскажите, что произошло.