Прилив (Тихий омут) - Робертс Нора - Страница 2

Этан злился не из-за себя. Лично его сплетни не задевали, пусть люди чешут языками, пока эти чертовы языки не вывалятся из их ртов, но даже одно плохое слово против человека, которого он любил всем сердцем, приводило его в ярость.

Раскат грома, словно пушечный выстрел, сотряс небо. Стало совсем темно, почти сплошная стена ливня сменила легкую дробь дождя. И все равно Этан не спешил, направляя судно к родному причалу. Дополнительная порция влаги моряка не убьет.

Как будто соглашаясь с ним, Саймон спрыгнул с палубы и поплыл к берегу. Этан закрепил причальные тросы и пошлепал к дому.

Он оставил сапоги на задней веранде — в юности мать часто ругала его за грязь, которую он волок в дом, — но мокрого пса пустил в кухню не задумываясь.

И только потом увидел чистый пол.

Черт побери!

Этан мрачно уставился на грязные следы собачьих лап. Из глубины дома уже доносились счастливый лай Саймона, детский визг и смех.

— Ты нас всех насквозь промочил! — Женский голос, тихий, ровный, но очень строгий, — Прочь, Саймон! Прочь! Сначала высушись на веранде.

Снова детский визг, хихиканье, мальчишеский смех. «Вся банда здесь», — подумал Этан, стряхивая капли с волос, и, услышав приближающиеся шаги, метнулся к шкафчику за шваброй и тряпкой.

Нечасто он двигался быстро, но умел, когда это было необходимо.

— Этан! — Грейс Монро остановилась, подперев кулачками стройные бедра.

— Мне очень жаль. Извини. — Тряпка после недавней уборки даже не успела высохнуть, и Этан решил, что лучше не смотреть Грейс в глаза. — Я не подумал, — виновато пробормотал он, наполняя ведро водой. — Не знал, что ты придешь сегодня.

— Ага. Значит, когда меня нет, ты пускаешь в дом мокрых собак?

Этан дернул плечом.

— Утром, когда я уходил, пол был грязным. Я подумал, что еще немного грязи никому не повредит. — Он немного расслабился. В последние дни ему требовалось время, чтобы расслабиться в присутствии Грейс. — Но если бы я знал, что ты здесь и уже навела чистоту в доме, я бы оставил Саймона на веранде.

Он даже уже справился с собой, когда повернулся к ней, и Грейс вздохнула:

— Ладно, отдай мне швабру. Я сама вытру.

— Нет. Моя собака, моя грязь.

Грейс устало прислонилась к дверному косяку. Сегодня она уже отработала восемь часов, и предстояло еще четыре часа подавать напитки в «Пабе Шайни».

— Утром позвонила миссис Линли и попросила убрать ее дом завтра. Я подумала, ты не будешь возражать, если к вам я приду сегодня.

— Грейс, мы рады тебе в любой день и очень благодарны за помощь, — поспешил заверить ее Этан.

Вытирая шваброй пол, Этан украдкой наблюдал за Грейс. Тоненькая, длинноногая, как одна из самых знаменитых топ-моделей. Только стройность Грейс не имела никакого отношения к моде. Когда Этан появился в Сент-Крисе у Куинов, Грейс было лет семь-восемь. Она была долговязой костлявой девчонкой, однако сейчас, пятнадцать лет спустя, он не назвал бы ее костлявой. Он скорее сравнил бы ее с ивовой веточкой, и ему очень нравилась ее короткая стрижка с длинной челкой над зелеными, как у русалки, глазами. Этан чуть не покраснел от своих мыслей, особенно когда Грейс улыбнулась ему, и ее глаза потеплели, а на щеках заиграли чуть заметные ямочки.

Она загорела, заметил Этан, и загар очень шел ее удлиненному лицу, неизменно привлекавшему мужские взгляды, как, впрочем, и фигура. Но если вглядеться повнимательнее в это хорошенькое нежное личико, то можно различить и решительную линию подбородка, и тени под большими зелеными глазами, и усталые складки в уголках рта.

Грейс тоже смотрела на него. Почему-то — она не смогла бы объяснить почему — ее завораживал вид сильного, красивого мужчины, орудующего шваброй.

— У тебя был удачный день, Этан?

— Нормальный. — Этан закончил вытирать пол — он всегда все делал очень основательно — и прошел к раковине, чтобы прополоскать ведро и швабру. — Продал весь улов твоему отцу.

При упоминании об отце улыбка Грейс несколько померкла. Когда Грейс забеременела и вышла замуж за Джека Кейси, которого отец называл «той никчемной обезьяной с Севера», их отношения стали очень натянутыми.

Насчет Джека отец оказался прав. Джек сбежал за месяц до рождения Обри, забрав все сбережения и автомобиль Грейс, а также большую часть ее чувства собственного достоинства.

Но она справилась, отлично справилась. И прекрасно будет справляться дальше, не прося у родителей ни единого цента… даже если придется работать до изнеможения.

Грейс услышала смех дочки — словно зазвенели серебряные колокольчики, — и ее обида и возмущение испарились. Как можно негодовать на жизнь, когда у нее есть этот кудрявый ясноглазый ангелочек!

— Я что-нибудь приготовлю вам на ужин.

Этан обернулся:

— Это совсем необязательно. Лучше иди домой и отдохни немного. Если не ошибаюсь, ты сегодня работаешь у Шайни.

— Успею… я обещала Сету поджарить говяжий фарш с острым соусом. Это не займет много времени. — Под пристальным взглядом Этана Грейс нервно переступила с ноги на ногу. Пора бы уже привыкнуть к этим долгим взглядам, от которых кровь закипает в ее жилах, — просто еще одна из множества жизненных проблем.

— Что-то не так? — Она потерла щеку. — Я испачкалась?

— Да нет, ничего. Ну, если ты приготовишь ужин, то останешься и поможешь нам его съесть.

— С удовольствием. — Грейс вздохнула с облегчением и подошла к Этану, чтобы забрать у него ведро и швабру. — Обри любит играть с тобой и Сетом. Иди к ним, а я закончу стирку и примусь за ужин.

— Я помогу тебе.

— Нет, ни в коем случае — Гордость не позволяла ей принимать помощь, ведь Куины платили ей за работу. — Иди в гостиную… и не забудь спросить Сета о контрольной по математике.

— Что он получил?

— Высший балл, как всегда.

Грейс подтолкнула Этана к двери и направилась в кладовку за кухней, отведенную под прачечную.

Сет такой одаренный парнишка. Если бы у нее были способности к математике и другим наукам, она не провела бы все школьные годы в мечтах. Правда, кое-чему полезному Грейс научилась. И не только подавать напитки в баре, убирать чужие дома или разделывать крабов. Если бы она не оказалась вдруг беременной да еще и брошенной мужем, ее мечта уехать в Нью-Йорк и стать танцовщицей непременно бы осуществилась.

«Да что теперь сожалеть об этом? В любом случае это была глупая мечта, — подумала Грейс, разгружая сушилку и запихивая в нее новую партию мокрого белья из стиральной машины. — Нечего строить воздушные замки, как сказала бы мама». Но факт остается фактом: всю свою сознательную жизнь она мечтала лишь о балете и Этане Куине… и не получила ни того, ни другого.

Грейс вздохнула, прижимая к щеке еще теплую простыню. Простыню Этана, которую она сдернула с его кровати сегодня утром. Ей казалось, что и после стирки простыня сохранила его запах, и — всего лишь на пару минут — она позволила себе помечтать, что было бы, если бы она была нужна Этану, если бы она спала с ним на этих простынях, в его доме.

Только мечты не помогут закончить работу или внести арендную плату за крохотный домик, куда она переехала от родителей, или купить вещи, необходимые ее маленькой дочке.

Грейс встряхнулась и начала проворно складывать простыни на крышке дребезжащей сушилки. Нет ничего постыдного в том, чтобы зарабатывать на жизнь работой в баре и уборкой чужих домов. У нее это прекрасно получается. Она полезна, она необходима. И этого вполне достаточно, тем более что мужчине, за которым она так недолго была замужем, она была совершенно не нужна. Если бы они любили друг друга, по-настоящему любили, все сложилось бы иначе. Но с ее стороны было лишь отчаянное желание быть любимой, а для Джека… Грейс покачала головой. Она так до сих пор и не поняла, чем она была для Джека.

Может, развлечением, случайно закончившимся беременностью? В одном она была твердо уверена: когда Джек притащил ее к мировому судье и обменялся с ней супружескими клятвами, он считал, что совершает благородный поступок.