Большая четверка - Кристи Агата - Страница 14

— Теперь вы не капитан Гастингс, а майор Артур Невилль. Да благословит вас Господь, мой друг, поскольку теперь ваш путь лежит в логово врага.

С сильно бьющимся сердцем в назначенный час я прибыл в гостиницу «Савой» и попросил доложить обо мне.

После недолгого ожидания меня проводили наверх в апартаменты, которые занимал Райленд.

Миллионер сидел за столом. Перед ним лежало какое-то письмо — рекомендация министра, сообразил я. Райленда я видел в первый раз, и, нужно признаться, он произвел на меня сильное впечатление. Высокий, сухощавый, с выступающим подбородком и крючковатым носом, глаза — серые и холодные, брови сурово насуплены, густая шевелюра седых волос, в зубах длинная черная сигара (без которой, как я услыхал позже, он никогда не появлялся). В общем, весьма колоритный типаж.

— Садитесь, — хриплым голосом буркнул он. Я сел. Он постучал пальцем по письму, лежавшему перед ним, и сказал: — Если то, что здесь написано, соответствует истине, вам просто цены нет. В общем, этого мне вполне достаточно. Надеюсь, вы хорошо знакомы с обычаями и правилами светской жизни?

Я заверил, что постараюсь справиться с теми обязанностями, которые будут на меня возложены.

— Учтите: работать вы будете на моей загородной резиденции, куда будут приезжать разные нужные люди: герцоги, графы и виконты. Сможете ли вы встретить их как положено и определить каждому его место за столом? Чтобы все было в соответствии с требованиями этикета?

— Конечно. Это довольно просто.

Мы обменялись еще несколькими общими фразами, и я понял, что принят на службу. Райленду нужен был секретарь-консультант в Англии, а свой американский секретарь и стенографистка у него уже имелись.

Через два дня я уже обосновался в Хаттон-Чейзе. Вилла принадлежала герцогу Лоамширу — миллионер снял ее на шесть месяцев.

Мои обязанности были не слишком обременительными. Однажды я уже был личным секретарем одного из членов парламента, так что на этот раз мне пришлось играть уже знакомую мне роль. Райленд устраивал приемы обычно в конце недели, так что в будни особых хлопот не было. С американским секретарем, его звали Эплбу, мне приходилось встречаться редко. Он был молод, обаятелен и хорошо знал свое дело. Со стенографисткой, мисс Мартин, я встречался чаще. Ей было года двадцать три — симпатичная девица с рыжеватыми волосами и карими глазами, которые обычно были скромно опущены, но, когда она их поднимала, взгляд ее был очень озорным. У меня создалось впечатление, что она не только не любит хозяина, но и не доверяет ему, однако умело это скрывает. Но однажды, совершенно неожиданно, она вдруг разоткровенничалась и выяснилось, что я был абсолютно прав.

Вполне естественно, что я внимательно приглядывался ко всем, кто был в доме. Вскоре появилось несколько новых слуг: лакей и горничные. Дворецкий, экономка и шеф-повар остались прежние, они работали здесь еще при герцоге. От горничных, конечно, вряд ли что можно было узнать. Я некоторое время приглядывался к Джеймсу, второму лакею, но его приняли, по всей видимости, по рекомендации дворецкого, и он подчинялся главному лакею, а с хозяином практически не общался. Больше всего я подозревал Дэвиса, камердинера Райленда. Этого пригожего малого с изысканными манерами миллионер привез с собой из Нью-Йорка. Кстати, по происхождению Дэвис был англичанином.

Прошло три недели, но за это время я не обнаружил ничего, что могло бы подтвердить причастность Райленда к Большой Четверке. Да, он обладал огромным состоянием и был сильной личностью, но мне все больше казалось, что Пуаро подозревал его совершенно напрасно. А однажды Райленд за обедом вдруг обронил несколько фраз о Пуаро:

— Говорят, что он человек редких способностей, но, право же, какой-то странный. Я предложил ему выгодное дело, он согласился, но в последнюю минуту отказался и этим очень меня подвел. Нет, больше я с ним ни за что не стану связываться.

Я почувствовал, как у меня начали гореть щеки. Как-то раз Райленд уехал со своим камердинером в Лондон. Мы с мисс Мартин прогуливались в саду после чая, и она рассказала мне довольно любопытную историю. Мне нравилась мисс Мартин, в ней не было ни капли жеманства, с ней было легко и приятно общаться. Я чувствовал, что она хочет мне что-то сказать, и наконец она решилась.

— Вы знаете, майор Невилль, я надумала отсюда увольняться.

Я уставился на нее с откровенным изумлением.

— Да, я понимаю, здесь платят хорошие деньги, — поспешила добавить она, — и многие считают меня последней идиоткой… но я не выношу оскорблений, майор Невилль. Он бранился как последний извозчик… нет, это уже просто невыносимо.

— Райленд оскорбил вас?

Она кивнула головой.

— Он человек раздражительный и может вспылить без причины. Это бывало часто. Но чтобы так разъяриться из-за какого-то пустяка — это в первый раз… Он так смотрел на меня, что я подумала: сейчас убьет… Если бы я сделала что-то ужасное, а то ведь просто какая-то ерунда.

— А что случилось? — сочувственно спросил я.

— Как вы знаете, я каждый день вскрываю письма Райленда, его обычную корреспонденцию. Деловые письма я передаю Эплби, на остальные отвечаю сама, но все письма вскрываю я. Кроме того, иногда приходят письма в голубых конвертах, на которых в углу стоит маленькая цифра четыре, эти письма я… Простите, вы что-то сказали?

Я был так поражен, что едва удержался от восклицания, но тут же, энергично замотав головой, попросил ее продолжать.

— Ну так вот, — продолжала мисс Мартин, — эти странные письма мне строго было приказано не вскрывать, а сразу же передавать Райленду. Я так и делаю. Но вчера было так много писем, что я едва успевала их просматривать. И случайно вскрыла одно из тех, с четверкой. Как только я поняла, что ошиблась, я пошла к Райленду и все ему объяснила. Однако он набросился на меня чуть ли не с кулаками.

— Что же такого особенного было в письме?

— В том-то и дело, что ничего. Прежде чем я сообразила, что ошиблась, я успела его прочесть. Я и сейчас почти дословно помню его содержание.

— Ну уж и дословно, — нарочно усомнился я.

— Да, помню, — сказала девушка и медленно произнесла следующий текст, который я, вроде бы случайно отстав, незаметно записал.

«Уважаемый сэр, считаю необходимым для всех нас срочно осмотреть участок. Нужно встретиться. Предлагаемая цена, включая карьер, если вы согласны, 17 тысяч фунтов стерлингов; 11 % комиссионных много, 4 % вполне достаточно.

Искренне Ваш Артур Леверман».

— Вероятно, — продолжила мисс Мартин, — Райленд собирается купить участок, на котором находится карьер, и не хочет, чтобы об этом знали его конкуренты. Но если человек из-за пустяка приходит в такое неистовство — это опасный человек. Как вы думаете, майор Невилль, что мне следует предпринять? Что бы вы мне посоветовали? Ведь у вас такой жизненный опыт.

Я ее успокоил как мог, заметив, что, возможно, Райленд страдает расстройством пищеварения, что свойственно людям его конституции. В конце нашей беседы она совсем успокоилась и ушла умиротворенная. Однако сам я был очень далек от спокойствия. Когда я остался один, я вытащил свою записную книжку и внимательно прочел текст письма. Что сие означало? Действительно ли Райленд всего лишь собирался приобрести какой-то карьер для строительных работ и боялся, что кто-то его опередит? Все выглядело вполне естественно — если бы не цифра «четыре» на конверте. Поразмыслив, я пришел к выводу, что напал на след Большой Четверки.

Весь вечер и большую часть следующего дня я ломал голову над текстом, пока наконец меня не осенило. Ключом к разгадке оказалась все та же «четверка». Читая каждое четвертое слово письма, я составил такой текст.

«Необходимо срочно встретиться карьер 17.11.4».

Цифры расшифровывались очень легко. Цифра 17, по всей видимости, означала 17 октября, дату встречи, 11 — время встречи, а цифра 4, я думаю, означала либо подпись таинственного Номера Четыре, либо это был товарный знак Большой Четверки. Место, которое упоминалось в письме, — карьер, я тоже знал: оно находилось примерно в полумиле от дома, пустынное место, идеальное для тайной встречи.