Записные книжки - Кришнамурти Джидду - Страница 25

17 сентября

Был жаркий, душный день, даже голуби спрятались; воздух был горячий, и находиться в городе было совсем не приятно. Ночь же была прохладная; несколько звёзд, которые были видны, ярко светились, даже огни города не могли их затмить. В них была поразительная интенсивность.

Это был день иного; весь день оно спокойно присутствовало, временами вспыхивая, становясь очень интенсивным, затем опять успокаивалось, шло спокойно (в это утро он провёл пятую беседу). Его интенсивность была такой, что всякое движение становилось невозможным и приходилось сидеть. При пробуждении в середине ночи оно было здесь, с огромной силой и энергией. На террасе, при шуме города, уже не столь назойливом, всякая медитация стала и неуместной и ненужной, ибо оно присутствовало в полной мере. Это благословение; всё остальное представляется таким глупым и инфантильным. В этих случаях мозг всегда очень спокойный, но ни в коем случае не сонный, всё тело становится бездвижным. Это странно и удивительно.

Как мало меняется человек. Через принуждение в какой-либо форме, давление, внешнее или внутреннее, он изменяется, но на самом деле это только приспособление. Какое-нибудь влияние, слово, жест заставляют его изменить форму привычки, но не так уж сильно. Пропаганда, газета, какой-нибудь инцидент в известной мере изменяют ход жизни. Страх и вознаграждение разрушают привычный образ мыслей лишь для того, чтобы переформировать его, придать ему другую форму. Новое изобретение, новое устремление, новое убеждение приносят определённые перемены. Но всё это — изменения на поверхности, как от сильного ветра на воде, они не являются коренными, глубокими, сокрушительными. Всякая перемена, имеющая мотив, вообще не перемена. Экономическая, социальная революция — это реакция, а всякое изменение, происходящее в качестве реакции, не есть радикальная перемена, это только изменение стереотипа, шаблона. Такая перемена — это просто приспособление, механическое производное желания комфорта, безопасности, простого физического выживания.

Что же тогда приводит к фундаментальной трансформации? Сознание, явное и скрытое, — весь механизм мысли, чувства, переживания — заключёно в границы времени и пространства. Оно есть неделимое целое; разделение на сознательное и скрытое существует лишь для удобства коммуникации, но это недействительное разделение. Верхний уровень сознания может модифицировать и модифицирует себя, приспосабливается, изменяется, реформируется; он овладевает новым знанием, новыми методами; может изменить себя, чтобы соответствовать новой социальной, экономической модели, но такие изменения поверхностны и хрупки. Неосознанное, скрытое, может передавать и передаёт через сны свои требования, свои потребности, свои накопившиеся желания. Сны нуждаются в истолковании, а интерпретатор всегда обусловлен. В снах нет никакой надобности, если в часы бодрствования есть осознание без выбора, при котором каждая мимолётная мысль и чувство поняты; тогда сон имеет совсем другой смысл. Анализ скрытого подразумевает наблюдающего и наблюдаемое, цензора и вещь, о которой судят. И здесь не только присутствует конфликт, здесь и сам наблюдающий обусловлен — и его оценка, его интерпретация никогда не может быть верной, она будет искажённой, извращённой. Поэтому самоанализ или психоанализ, осуществляемый кем-либо другим, пусть даже и профессионалом, может привести лишь к некоторым поверхностным изменениям, к некоторой сглаживающей корректировке отношений, и тому подобному, однако он не может вызвать радикальной трансформации сознания. Психоанализ не трансформирует сознание.

18 сентября

Ближе к вечеру солнце освещало реку и красно-бурую листву осенних деревьев вдоль длинной аллеи; ярко горели краски в своём удивительном разнообразии; как в огне пылала и узкая полоска воды. Длинная очередь собралась у верфи в ожидании прогулочного судна, и автомобили производили ужасный шум. В жаркий день большой город был почти невыносим; небо было ясное, и солнце пекло немилосердно. Но ранним утром, сегодня, когда Орион стоял над головой и лишь один или два автомобиля проехали вдоль реки, на террасе царили покой и медитация при полном раскрытии ума и сердца, граничащем со смертью. Быть полностью раскрытым, полностью уязвимым — это и есть смерть. У смерти тогда нет уголка, где бы она могла скрыться; смерть скрывается только в тени, в тайных убежищах мысли и желания. Но смерть всегда здесь для сердца, которое увяло в страхе и надежде; смерть всегда там, где мысль ждёт и наблюдает. В парке кричала сова, этот звук был приятен для уха — такой ясный и такой ранний; он приходил и уходил с разными интервалами, и, казалось, ей нравится собственный голос, на который никто не откликается.

Медитация разрушает границы сознания; она разрушает механизм мысли и чувство, возбуждаемое мыслью. Медитация, подчинённая методу, системе наград и обещаний, уродует, подавляет и разрушает энергию. Медитация — высвобождение энергии в изобилии, — а контроль, дисциплина и подавление загрязняют чистоту этой энергии. Медитация — это пламя, пылающее интенсивно, не оставляя пепла. Слово, чувство, мысль всегда оставляют пепел, и жить на пепелище — путь и образ жизни этого мира. Медитация опасна, ведь она разрушает всё, совершенно ничего не оставляя, даже намёка нажелание; и в этой огромной, бездонной пустоте — творчество и любовь.

Если продолжить: психоанализ, личный или профессиональный, не приводит к трансформации сознания. Никакое усилие не может трансформировать его; усилие означает конфликт, а конфликт лишь укрепляет стены сознания. Никакой довод, даже логичный и здравый, не может освободить сознание, так как довод — это идея, выработанная влиянием, опытом и знанием, а все они — дети сознания. Когда всё это видится как ложное, ложный подход к трансформации, тогда отрицание ложного означает опустошение сознания. У истины нет противоположного, как и у любви; и не следование противоположному ведёт к истине, а только отрицание противоположного. Отрицания нет, если оно — результат надежды или попытки чего-то достичь. Отрицание есть только тогда, когда нет ни награды, ни обмена. Отказ, отречение есть лишь тогда, когда в акте отказа нет выигрыша, нет приобретения. Отрицание ложного — это свобода от положительного, положительного с его противоположностью. Положительное — это авторитет, с его принятием, подчинением, стремлением соответствовать, подражанием, и опыт с его знанием.

Отрицать—значит остаться одному; одному, свободным от всякого влияния, традиции и потребности с их зависимостью и привязанностью. Быть одному означает отвергать обусловленность, подоснову. Рамки, в которых сознание существует и имеет своё бытие, — это его обусловленность; осознавать без выбора эту обусловленность и полностью отвергать её — это и значит быть одному. Это не изоляция, не одиночество, не самоизолирующая деятельность. Это и не уход от жизни; наоборот, это полная свобода от конфликта, от скорби, от страха и смерти. Это перемена сознания, полная трансформация того, что было. Это пустота — не позитивное состояние бытия и не состояние небытия. Это пустота; в этом огне пустоты ум делается молодым, свежим, невинным. Только чистота, невинность, способна воспринимать вневременное, новое, которое постоянно разрушает себя. Разрушение — это творчество. Без любви разрушения не бывает.

За пределами огромного, расползающегося города были поля, леса и холмы.

19 сентября

Есть ли будущее? Есть завтра, уже спланированное, определённые вещи, которые должны быть сделаны; есть также и следующий после завтра день, со всем, что должно быть сделано, есть и следующая неделя, и следующий год. Их нельзя отменить; возможно, модифицированные, даже совсем изменённые, но многие завтра существуют, это невозможно отрицать. Есть пространство: оттуда до этого места, близко и далеко; расстояние в километрах; пространство между объектами; расстояние, которое мысль покрывает мгновенно; другой берег реки и далёкая луна. Время, чтобы пересечь пространство, расстояние, и время, чтобы пересечь реку; отсюда до того места — время необходимо, чтобы покрыть это пространство, это может занять минуту, день или год. Это время по солнцу или по часам, время как путь к тому, чтобы что-то наступило. Всё это достаточно просто и ясно. Но есть ли будущее помимо этого механического, хронологического времени? Есть ли достижение, есть ли цель, для которых время необходимо?