Вне насилия - Кришнамурти Джидду - Страница 7

Хорошо видно, как противоречива наша повседневная жизнь и как она запутана; та жизнь, которой мы сейчас живём, абсолютно бессмысленна. Смысл для неё можно изобрести; интеллектуалы как раз этим и занимаются, и люди принимают этот смысл — и это может быть весьма умной философией, но ни на чём не основано. Тогда как если человек занят только «тем, что есть», не изобретая никакого значения, не уклоняясь, не теша себя теориями или идеологиями, если человек в высшей степени сознателен, его ум способен встретить лицом к лицу «то, что есть». Теории и верования не изменяют нашу жизнь — человек имел их уже тысячи лет, однако он не изменился; они, возможно, и произвели в нём некоторую внешнюю шлифовку, и сегодня он, возможно, не такой дикарь, каким был прежде, но человек всё ещё жесток, склонен к насилию, непостоянен и не способен поддерживать в себе серьёзность. С рождения до самой смерти живём мы жизнью, наполненной страданием. Это факт. И никакое количество умозрительных теорий об этом факте на него не повлияет. «То, что есть» поддаётся воздействию способности и энергии, силы и страсти, с которыми мы смотрим на этот факт. Но нельзя обладать страстью и силой, если ваш ум гонится за каким-нибудь заблуждением, за какой-нибудь умозрительной идеологией.

Теперь мы начинаем исследовать нечто очень сложное, вам потребуется вся ваша энергия, всё ваше внимание, не только пока вы здесь, в этом зале, но и во всей вашей дальнейшей жизни, если вы хоть сколько-нибудь серьёзны. То, что нас заботит, — это изменение «того, что есть»: горя, конфликтов, насилия, зависимости от другого — не зависимости от бакалейщика, врача или почтальона, но зависимости в наших отношениях с другими, как психологической, так и психосоматической. Эта зависимость от другого неизменно порождает страх, ведь пока я зависим от вашей поддержки, эмоциональной, психологической или духовной, я — ваш раб, и, следовательно, существует страх. Это факт. Большинство людей находятся в зависимости от других, и в этой зависимости присутствует жалость к себе, которая приходит через сравнение. Таким образом, там, где существует психологическая зависимость от другого человека — от вашей жены, или от вашего мужа, — должны быть не только страх и удовольствие, но также и боль, связанная с этим.

Надеюсь, вы наблюдаете это в себе, а не просто слушаете ведущего беседу. Вы знаете, есть два способа слушать: можно слушать небрежно, слыша набор каких-то идей, соглашаясь или не соглашаясь с ними; или есть другой способ, когда вы не только слушаете слова с их значениями, но также прислушиваетесь к тому, что на самом деле происходит внутри вас. И если вы слушаете именно так, то слова говорящего соотносятся с тем, что вы слышите в себе; тогда вы не просто слушаете говорящего — что здесь неуместно, — а воспринимаете целостное содержание вашего бытия. Если вы слушаете таким образом с интенсивностью, в то же время и на том же уровне, мы вместе принимаем участие в том, что действительно происходит. Тогда у вас есть страсть, которая изменит «то, что есть». Но если вы не слушаете таким образом — всем умом, всем сердцем, — тогда наша встреча становится совершенно бессмысленной.

При понимании «того, что есть», реальной, ужасной жизни, которую ведёт человек, видно, что живёт он изолированно — и хотя у человека могут быть жена и дети, но внутри него продолжается процесс самоизоляции. Ваша жена, ваша подруга и ваш друг — каждый человек на самом деле живёт в изоляции; и живя вместе в одном доме, каждый человек остаётся изолированным, со своими амбициями, со своими страхами и со своими печалями. Подобное существование называют взаимоотношениями. И вновь, это факт: у вас есть своё представление о ней, а у неё есть своё представление о вас, и у вас есть представление ещё и о себе самом. Отношения складываются между этими образами, и они не являются действительными отношениями. Так что прежде всего следует понять, как создаются эти образы, как они появляются, почему они должны существовать, и что значит жить без этих образов. Не знаю, задавали ли вы себе когда-нибудь вопрос, возможна ли жизнь, в которой нет ни образов, ни формул, — и что бы такая жизнь значила. Мы собираемся это выяснить.

У нас всегда есть множество переживаний. Мы можем осознавать их, а можем не осознавать. Каждое переживание оставляет свой след; и эти следы наслаиваются друг на друга день за днём и превращаются в образ. Кто-то оскорбляет вас — и в ту же секунду вы формируете образ этого человека. Или кто-то льстит вам — и вновь образ уже готов. Так что всякая реакция неизбежно приводит к созданию образа. И когда вы уже создали его, можно ли положить ему конец?

Чтобы избавиться от образа, нам сначала надо понять, как он появляется; и мы видим, что если мы не реагируем на какой-либо вызов адекватно, он обязательно оставит после себя образ. Если вы называете меня глупцом, вы тут же становитесь моим врагом или вы мне не нравитесь. Когда вы называете меня глупцом, в этот момент я должен быть в состоянии интенсивного осознания и просто слушать ваши слова, без всякого выбора, без всякого осуждения. Если на ваше высказывание никакой эмоциональной реакции нет, вы увидите, что никакого образа формироваться не будет.

Поэтому следует осознавать реакцию и не давать ей времени укорениться — ведь как только реакция укореняется, она создаёт образ. Теперь, можете ли вы сделать это? Для этого необходимо внимание — не просто мечтательное движение по жизни, но внимание в момент вызова, внимание всего вашего существа, когда вы слушаете сердцем и умом и ясно понимаете всё, что говорится вам, будь то оскорбление, лесть или мнение о вас. Тогда вы увидите — никакого образа нет вообще. Образ может относиться только к чему-то, что случилось в прошлом. Если это приятный образ, мы цепляемся за него. Если же образ доставляет нам боль, мы стремимся избавиться от него. Так возникает желание; что-то мы хотим сохранить, а что-то хотим отбросить; и желание порождает конфликт. Если вы осознаёте всё это — отдавая внимание без всякого выбора, просто наблюдая, — значит вы можете выяснять и понимать сами, значит вы не живёте по совету какого-то психолога, священника, врача. Чтобы выяснить истину, вы должны быть полностью свободным от всего этого, остаться в одиночестве. А остаться в одиночестве — это повернуться спиной к обществу.

Если вы наблюдали за собой внимательно, вы поймёте, что часть вашего мозга, которая развивалась многие тысячи лет, есть прошлое, — это прошлое в форме опыта, памяти. В этом прошлом — безопасность. Надеюсь, вы наблюдаете всё это в себе. Прошлое всегда реагирует немедленно; и отсрочить реакцию прошлого при встрече с вызовом — так, чтобы между реакцией и вызовом возник интервал, — значит покончить с образом. Если этого не произойдёт, мы всегда будем жить в прошлом. Мы сами есть прошлое, и в прошлом нет свободы. Такова наша жизнь — постоянная борьба, прошлое, видоизменённое настоящим, устремлённым в будущее — которое тоже есть лишь движение прошлого, хотя и видоизменённое. И пока существует это движение, человек никогда не может быть свободным, он должен постоянно пребывать в конфликте, скорби, смятении, страдании. Можно ли отсрочить реакцию прошлого, чтобы не происходило немедленное формирование образа?

Мы должны рассматривать жизнь такой, какова она есть, её бесконечное смятение и страдание, а также бегство от этого в какое-нибудь религиозное суеверие, в поклонение Государству, в различные формы развлечений. Мы должны видеть, как человек прячется в неврозы — ведь невроз предлагает необычайное чувство безопасности. Человек, который «верит», — невротик; человек, поклоняющийся образу, — невротик. Эти неврозы дают величайшее чувство безопасности. И это не вызывает в человеке радикальной революции. Чтобы осуществить такой переворот, вы должны наблюдать без всякого выбора, без какого-либо искажения желанием, удовольствием или страхом — просто фактически наблюдать то, что вы есть, без убегания. И не называйте то, что видите, — просто наблюдайте. Тогда в вас будет страсть, энергия, чтобы наблюдать, — и с этим наблюдением придёт огромная перемена.