Вне насилия - Кришнамурти Джидду - Страница 27

Итак, ясна необходимость полной гармонии, ибо если есть какое-либо несоответствие, имеется и искажение. И нужна дисциплина. Дисциплина означает порядок — не подавление, не соответствие принципу, идее, выводу, системе, методу.

Порядок — это не план, не шаблон, согласно которому вы живёте. Порядок приходит, только когда вы понимаете весь процесс беспорядка, двигаясь через негативное и приходя к позитивному. Наша жизнь представляет собой беспорядок, то есть противоречие — мы говорим одно, делаем другое и думаем ещё нечто совершенно иное. Это — фрагментарное существование, и в этой фрагментации мы пытаемся найти некий порядок. Мы полагаем, что порядок возникает через дисциплину и контроль. Ум, который контролируется, дисциплинируется в смысле соответствия шаблону, установленному либо самим человеком, либо обществом и определённой культурой,— такой ум несвободен, это — искажённый ум. Поэтому необходимо исследовать проблему беспорядка. И через понимание того, что такое беспорядок, как беспорядок возникает, приходит порядок — как нечто живое.

В чём же сама суть беспорядка? Наша жизнь беспорядочна, разделена; мы живём жизнью, разделённой на различные секции; мы не представляем собой целостной, единой сущности. Основа беспорядка — противоречие, и когда в нас есть противоречие, должно быть и усилие и потому беспорядок. (Это очень просто. Вы, вероятно, не любите простых вещей. Человек способен всё это очень усложнить!) Мы видим, как беспорядочна наша жизнь, как противоречия между различными желаниями, целями, умозаключениями и намерениями борются друг с другом; пропитанные насилием, мы хотели бы жить в мире; оставаясь честолюбивыми, склонными к соперничеству, мы говорим, что мы любим; будучи эгоцентричными, эгоистичными, ограниченными, мы говорим о всеобщем братстве. Мы притворяемся, и в этом заключается огромное лицемерие.

Поэтому порядок необходим, и само понимание беспорядка устанавливает свою собственную дисциплину, то есть порядок, в котором нет ни подавления, ни подчинения. Надеюсь, ведущий беседу выражается понятно, по крайней мере на уровне слов. Дисциплина означает, что человек учится — не накапливает механическое знание, а изучает ту лишённую порядка жизнь, которую он ведёт, — и поэтому ни в какой момент он не приходит ни к какому выводу, умозаключению. Большинство наших действий основано именно на умозаключениях, идеалах или приближении к идеалу. Поэтому наши поступки всегда противоречивы и поэтому беспорядочны. Это можно очень легко увидеть, И если человек смотрит на это в самом себе, естественным образом приходит порядок, свобода от любого авторитета и тем самым и свобода от страха. Такой человек может сделать ошибку, но он тут же её исправляет.

Как возможно для ума не быть захваченным иллюзией? — ведь вы можете бесконечно долго «медитировать», создавая лишь свои собственные иллюзии. На днях мы встречались с человеком, который медитировал двадцать пять лет, серьёзно, систематически, — он отказался от всего, от положения, денег, семьи, имени, и двадцать пять лет занимался медитацией. К несчастью, кто-то привёл его на одну из бесед, так на следующий день он пришёл на встречу с ведущим беседу и сказал: «Что вы говорили о медитации — сущая правда: я лишь гипнотизировал себя, погрузившись в свои собственные видения, получая своё личное наслаждение от них согласно моей обусловленности». Если человек христианин, у него видения Христа, и тому подобного; если индус, у него свой собственный особый Бог, с которым он общается непосредственно, то есть в соответствии со своей обусловленностью.

Итак, вопрос: как может ум быть полностью свободным от иллюзий? Этот вопрос нужно себе задать очень серьёзно и глубоко. Великое множество людей слушает различных йогов и учителей, которые указывают им, что делать, дают им какой-нибудь лозунг, какую-нибудь мантру, некое слово, должное дать им удивительные переживания, — вы знаете, что ведущий беседу имеет в виду. Слушали ли вы когда-нибудь музыкальный тон настолько полно, что все остальные звуки, кроме этого одного, исчезали? Если ум следует за этим звуком, идёт вместе с ним, вы получаете необычайные результаты. Но это не медитация, это что-то вроде фокуса, который можно произвести над собой, и это ещё одна форма иллюзии.

Употребление наркотиков с целью получения «трансцендентального переживания» тоже может дать, химическим путём, определённые результаты; так же, как если вы серьёзно поститесь, у вас появляется определённая чувствительность, и ум становится более живым, бдительным, острым и ясным; то же самое происходит, когда вы надлежащим образом занимаетесь дыханием. Всё это — различные виды фокусов, порождающие каждый свою собственную иллюзию. Ум цепляется за эти иллюзии, так как они его весьма удовлетворяют; это ваши частные, личные достижения. Но когда весь мир страдает, испытывает мучения, подвергается искажению и разложению, ваше отдельное маленькое видение в маленьком уголке не имеет никакой ценности.

Таким образом, человек может отбросить всё это как незрелое, несерьёзное. Кроме всего прочего, это ведёт к оцепенению, это притупляет ум. Теперь, как уму быть свободным от всякой иллюзии? — с учётом того, что если есть какое-то усилие, какое-то противоречие, должна существовать и иллюзия. Как это состояние противоречия, это смятение, искажение, различные формы социального, религиозного или личного разложения — как всё, что влечёт за собой разнообразные виды заблуждений, иллюзий, может быть полностью отброшено? Это может произойти, только когда ум абсолютно спокоен, ибо любое движение мысли есть движение прошлого. Мысль есть реакция памяти, накопленного опыта, знания, и тому подобного, — это прошлое. И пока это движение существует во всей структуре ума, включающей и рассудок, искажение неизбежно.

Поэтому вопрос такой: как возможно полное отсутствие мысли в медитации? Мысль необходима; чем более мысль логична, трезва, разумна, объективна, лишена эмоций, беспристрастна, тем она более эффективна, действенна. Чтобы действовать в жизни, вы должны использовать мысль. И всё же — ум должен обладать способностью, должен быть полностью свободен от любого рода искажения, чтобы выяснять, что такое истина, что такое святое. Между повседневным функционированием мысли и свободой от мысли должна быть гармония. Это логично; и это не какая-то таинственная личная теория. Чтобы увидеть что-то истинное, открыть новое, воспринять новое, нечто такое, что не было создано или сделано прежде, ум должен быть свободен от известного. Тем не менее мы вынуждены жить в известном. Человек, который пришёл к реактивному двигателю, должен был быть свободным от знания о двигателе внутреннего сгорания. Точно так же, чтобы ум пришёл к чему-то совершенно новому, не должно быть никакой иллюзии, необходимо полное, абсолютное затишье; и не только в движении мысли, но и в действии самих клеток мозга с их памятью.

Это серьёзная проблема, не правда ли? Вы понимаете, как мы живём под властью формул, умозаключений, предубеждений? Мы живём механически, следуя заведённому порядку, зарабатываем себе на жизнь и действуем как заведено, пытаясь достичь положения и престижа. Наша жизнь представляет собой серию актов подчинения; это или подчинение из страха, или подчинение ради удовольствия. Такой ум не способен наткнуться на что-то новое. Поэтому любой учитель, любой метод и любая система, говорящие:

«Сделайте это, и вы найдёте», говорят вам ложь. Ибо всякий, кто говорит, что знает, — не знает. То, что он знает, — это шаблон, это заведённый порядок, дисциплина, подчинение.

Итак, и ум и мозг и тело, находясь в полной гармонии, должны быть безмолвны — в безмолвии, не вызванным приёмом транквилизаторов или повторением слов, будь то «Аве Мария» или некое слово на санскрите. Повторение притупляет ум — и ум, находящийся в оцепенении, не способен найти истину. Истина — всегда что-то новое, и даже слово «новое» здесь не подходит, правильнее сказать «вневременное».

Так что безмолвие необходимо. Это безмолвие — не противоположность шума или прекращение болтовни; оно — не результат контроля, когда мы говорим: «Я должен быть безмолвен», — что опять означает противоречие. Когда вы говорите: «Я должен», — неизбежна некая сущность, которая решает молчать и тем самым практикует что-то такое, что она называет безмолвием; и вот отсюда разделение, противоречие, искажение.