Свобода от известного - Кришнамурти Джидду - Страница 20

Вы задаете себе вопрос, кто та сущность, которая собирается получить ответ, и кто та сущность, которая собирается задать вопрос? Если эта сущность — часть сознания, часть мышления, тогда она не способна исследовать, выяснять. Понимание может произойти только в состоянии осознания, но если в этом состоянии осознания все еще присутствует сущность, которая говорит: «Я должен быть осознающим, я должен практиковать осознание», — тогда это снова представление. Осознание того, что наблюдающий есть наблюдаемое, не является процессом отождествления с объектом наблюдения. Отождествлять себя с чем-то довольно легко. Большинство из нас отождествляет себя с чем-либо: со своей семьей, со своим мужем или женой, со своей нацией; и это ведет ко многим страданиям и ко многим войнам. Сейчас мы рассматриваем нечто совершенно иное, и мы должны понять это не на словесном уровне, но в самом сердце, в самой основе нашего существа. В древнем Китае, прежде чем начать писать картину, например, дерево, художник сидел перед ним много дней, месяцев, лет, не имело значения, как долго, пока он не становился деревом. Он не отождествлял себя с деревом, но был им. Это означает, что нет пространства между ним и деревом, нет пространства между наблюдающим и наблюдаемым, нет того, кто переживает красоту движения тени, густоту листвы, особенность окраски; он был полностью деревом, и только в таком состоянии он мог писать. Всякое утверждение со стороны наблюдающего, если он не осознал того, что он есть наблюдаемое, создает только новый ряд представлений, и он снова оказывается у них в плену. Но что происходит, когда наблюдающий осознает, что он есть наблюдаемое? Не торопитесь, двигайтесь очень медленно, т.к. то, к чему мы сейчас подходим, очень сложно. Что же происходит? Наблюдающий не действует вообще. Наблюдающий всегда говорит: «Я должен сделать что-то с этими представлениями, я должен преодолеть их или придать им иную форму», он всегда активен в отношении того, что он наблюдает, действуя и реагируя со страстью или более спокойно, и его действия, вытекающие из того, что ему нравится или не нравится, называются позитивным действием типа: «Это мне нравится, поэтому я должен этим владеть, то мне не нравится, поэтому я должен от него избавиться»; но когда наблюдающий поймет, что предмет, в отношении которого он действует, — это он сам, тогда между ним и предметом нет конфликта. Он есть это, он не является чем-то отделенным от этого. Пока он был отдельным, он делал или пытался делать что-то с этим, но когда он понял, что он есть предмет наблюдения, тогда нет никаких не нравится или нравится, и конфликт прекращается.

Так что же ему делать? Если это нечто есть он сам, вы сами, как вы можете действовать? Вы не можете восстать против этого, бежать от него или даже просто игнорировать; оно существует, поэтому всякое действие, которое вытекает из реакции типа «нравится — не нравится», прекращается.

Тогда вы убеждаетесь, что осознание стало удивительно живым. Оно не связано с какой-либо центральной установкой или каким-то представлением, и из этой силы осознания возникает иное качество внимания, поэтому ум, который есть это осознание, становится необычайно сенситивным и достигает высокой степени мудрости.

Глава XIII

Теперь попытаемся выяснить, что такое мышление. Как отличается мысль, которая дисциплинируется вниманием, логикой, здравым смыслом (для нашей повседневной деятельности), от мысли, которая вообще не имеет никакого значения? До тех пор, пока нам не будут ясны две эти разновидности мысли, мы не сможем понять и то более глубокое, к чему мысль не может прикоснуться. Итак, попытаемся понять всю ту целостную, сложную структуру, которая определяет память, попытаемся понять, откуда возникает мысль, которая затем обусловливает все наши действия, и, если мы поймем все это, мы, быть может, натолкнемся на нечто такое, чего мысль никогда не раскрывала, к чему мысль никогда не могла найти ключ. Почему мысль приобрела такое важное значение в нашей жизни, мысль, которая есть идея, ответ на вызов, накопление памяти в клетках мозга? Быть может, многие из нас прежде не задавали себе такого вопроса или, если задавали, то, возможно, говорили: «Это не имеет особого значения, важны эмоции». Но я не представляю, как вы отделяете одно от другого. Если мысль не придает длительности чувству, чувство умирает очень скоро. Итак, почему мысль приобрела такое необычайное значение в нашей жизни, в нашей скучной, трудной, исполненной страха жизни? Задайте себе этот вопрос, как я задаю его себе. Почему человек стал рабом мысли, хитрой мысли, которая может организовывать, которая так много изобрела, породила так много войн, создала так много страха, тревог, которая непрерывно плодит представления и гонится за собственным хвостом, мысли, которая испытала удовольствие вчера и продлевает это удовольствие в настоящее, а также в будущее; мысли, которая всегда активна, которая всегда болтает, движется, констатирует, отбрасывает, добавляет, предполагает? Идеи стали гораздо более важными для нас, чем действия, — идеи, столь умно изложенные в книгах интеллектуалами в различных областях знания. Чем тоньше и изощреннее эти идеи, тем больше мы преклоняемся перед ними и перед книгами, в которых они содержатся. Мы сами есть эти книги, мы есть эти идеи, мы всецело обусловлены ими. Мы постоянно дискутируем об идеалах, идеях и мнениях со всеми их вывертами. У каждой религии свои догмы, свои формулировки, свой собственный путь мученического достижения богов, и когда мы исследуем истоки мысли, нам открывается значение всей структуры в целом. Мы отделили идеи от целого, ибо идеи всегда от прошлого, а действие всегда от настоящего, поэтому и жизнь — всегда настоящее. Мы испытываем страх перед жизнью, и поэтому прошлое — формы и идеи — приобрело для нас такое важное значение.

Чрезвычайно интересно наблюдать процесс собственного мышления, просто наблюдать, как мыслишь. Откуда берет начало эта реакция, которую мы называем мышлением? Очевидно, из памяти, но существует ли вообще начало мысли? Если существует, то можем ли мы открыть этот источник, источник памяти (потому что если у нас не будет памяти, у нас не будет мышления)? Мы видели, как мысль поддерживает и продлевает удовольствие, испытанное нами вчера, и как мысль продлевает также противоположность удовольствия, являющуюся страхом и страданием; таким образом, тот, кто переживает и мыслит, сам и представляет собой эти удовольствия и страдания, а также является той сущностью, которая питает и поддерживает удовольствие и страдание. Тот, кто мыслит, отделяет удовольствие от страдания, Он не видит, что в самом требовании удовольствия таится страдание и страх. Мысль в человеческих отношениях всегда содержит требование удовольствия, которое она прикрывает разными словами, такими, как верность, помощь, жертва, поддержка, служение. Хотел бы я знать, почему нам надо служить? Бензоколонка предоставляет отличный сервис. Что значат эти слова: отдавать, помогать, служить? Что здесь имеется в виду? Говорит ли полный меда и света цветок: «Я даю, помогаю, служу»? Он есть. Он не пытается что-либо делать, он просто вплетается в поверхность земли.

Мысль так хитра, так изощренна, что для своего удобства все искажает. Требуя удовольствия, мысль создает свои собственные оковы. Она создает двойственность во всех наших отношениях; а в нас имеется склонность к насилию, которая доставляет нам удовольствие, но есть также страстное желание обрести мир, мечта быть мягкими и добрыми, вот что постоянно происходит в жизни всех нас. Мысль не только порождает в нас эту двойственность, это противоречие, но она также накапливает бесчисленные воспоминания об испытанных нами удовольствиях и страданиях. А эти воспоминания рождают ее вновь. Таким образом, как я уже отметил, мысль есть прошлое, мысль всегда стара. Всякий вызов всегда нов, а формулируется он неизменно в терминах прошлого, а отсюда и все неадекватности, противоречия, конфликты и все несчастья и печали, которые мы наследуем. Наш жалкий мозг всегда пребывает в конфликте, что бы он ни делал: жаждет он чего-то или подражает, приспосабливается, подавляет, сублимирует, прибегает к наркотикам, чтобы расширить свои возможности, — что бы он ни делал, он пребывает в состоянии конфликта и будет создавать лишь конфликт.