Южные Кресты - Кригер Борис - Страница 15

И в этом году страсти накалились до предела. Когда полиция попыталась арестовать наиболее активных протестантов, толпа заорала: «Fuck off, this is our land!»[5] и бросилась на полицейских, кидая в них камни и комья грязи. В этот раз восставшим даже удалось заехать лидеру национальной партии в нос, после чего его увезли на амбулансе в больницу.

Кулаки маори сжимались крепко. Это словно о них в страхе шептал полумертвый Кафка: «Так крепко, как рука держит камень. А держит она его крепко лишь для того, чтобы швырнуть его как можно дальше. Но дорога приведет и в ту даль». А из дали той уже не будет пути назад!

Все эти волнения происходили и раньше, но в последние годы их масштаб увеличился настолько, что они стали вызывать серьезное беспокойство общественности.

«Доотдавались им землю!» – ворчали новозеландцы и, в общем, их недовольство было обосновано, поскольку до того, как больная на голову лейбористская партия не стала извиняться перед маори и раздавать им земли и деньги – все было более или менее тихо, а теперь в нарастающих волнениях можно было легко разглядеть интонации палестинцев и южноафриканцев, борющихся за свою независимость.

Просто поразительно, как в разных концах света повторяется одна и та же история. Какие-нибудь старинные обиды эксгумируются из могил истории и начинают диктовать логику сегодняшнего дня.

Из-за того, что англичане чего-то не поделили с людоедами сто шестьдесят лет назад, сегодня какому-нибудь Джону Смиту проломили череп. Ну а как иначе? Ведь каждый народ должен свободно самоопределяться! Пакеха, убирайтесь в свою Англию! И никого не волнует, что сын за отца не отвечает, а тем более правнук за прадеда, что эти самые пакеха живут здесь десять поколений, и все, что построено и создано в этой стране, существует благодаря их упорному труду.

Происходит колоссальная подмена понятий. Совершенно упускается из внда, что события 1840 года нельзя мерить сегодняшними мерками. Тогда никому и в голову не могло прийти, что все люди равны, и что дикари-людоеды должны иметь право на самоопределение, которое они, вооружившись ружьями, кстати, понимали не иначе как самоуничтожение в результате междоусобиц.

Далее совершенно забывается, что эти бедные маори сами были хороши – убивали и съедали каждого, кто попадался, но теперь им, конечно, подавай свободу и самоопределение. Для чего? Чтобы, следуя своим вековым традициям, они снова вернулись к людоедству?

Да они уже и не готовы опускаться до взаимосъедения. Большинство из протестующих – студенты современных университетов, рабочие и служащие, водящие современные автомобили, платящие налоги и смотрящие по вечерам телевизор. Они говорят и думают по-английски, и поначалу пришли просто потусоваться, но когда полиция стала наседать, разумеется, пришли в ярость. Ну, и досталось какому-то Джону Смиту, проходившему мимо. А что? Нечего шляться по нашей земле!

Они молоды и им хочется громить. Иначе их жизнь скучна и безынтересна. Их лидерам хочется руководить. Иначе они лишь жалкие трактористы, как их наспех назначенные короли. Журналистам хочется освещать очередной скандал. Иначе они просто бездарные писаки. Политикам нужно спекулировать на чувствах населения. Иначе их рано или поздно переизберут и отстранят от власти… Все заняты, все при деле. Все понятно. Но вот только зачем несчастному Джону Смиту проломили череп?

Причем кто проломил? Неясно. Полиция схватила пятерых человек и увезла в тюрьму, а Джона Смита – в морг.

Сначала все было очень весело. Самые крутые с татуировками на лицах в виде залихватских спиралей толкались особенно активно. Потом в ход пошли камни. Они летели в полицию и просто в прохожих. Их полет знаменовал собой вырывающееся наружу неизбывное стремление народа к свободе. Да, именно к свободе бесшабашного, ничем не спровоцированного убийства! Людям в толпе казалось, что их древние вожди спустились с небес и швыряют камни вместе с ними в ненавистных пакеха! Ах, что за потеха швырять камнями в пакеха! И не важно, что вчера и завтра мы снова будем работать с ними бок о бок, читать те же самые газеты, ходить в те же самые школы и смотреть те же самые телепередачи. Ах, какое волнительное чувство – метать камни в живых людей, и не просто из хулиганского порыва, а по велению зова предков. Это наша земля – земля длинного белого облака. Это наши облака, наш воздух, наша вода. По какому праву? Да по такому, что наши предки приплыли сюда раньше ваших, убили и съели всех местных жителей, а вы оказались трусами и не смогли убить и съесть нас!

Ах, как хорошо чувствовать в себе дикарские приливы гнева. Убирайтесь с нашей земли! Проклятые пакеха! Справедливость на нашей стороне. Даже ваша жалкая королева извинилась перед народом маори за то, что нарушилась священная связь поколений, имеющих право на ту землю, которую они завоевали первыми, убив и съев предыдущих обитателей. Елизавета попросила прощения за то, что ее предки не сумели съесть наших предков!

Толпа дышала и жила своей отдельной, непонятной даже ей самой жизнью. Волны пьянящего возмущения прокатывались по ней то в одном, то в другом направлении. Это была сладкая минута апогея единения целого народа…

А потом Джону Смиту проломили череп…

Несправедливо? Конечно же, несправедливо. Полиция должна была позволить маори самоопределиться и по традиции съесть хотя бы сердце своей жертвы, следуя примеру их кумира, легендарного вождя Те Кохипипи, который как-то ночью страшно удивил своих врагов, убивших его дочь. О том, что он сделал, мы можем только догадываться, потому что известно: ранним утром он вырезал сердца у тех, кого убил, положил их в льняную материю и отправился домой. На полпути, в середине горной гряды, он устроил себе привал, развел огонь и съел часть сердец. С тех пор, кстати, эта горная гряда называется Te-Ahi-Manawa-a-Te-Kohipipi (Огонь сердец Te-Кохипипи).

Какая славная история! Какие красочные легенды! Один только вопрос: зачем мирному гражданину Джону Смиту проломили череп в 2004 году?[6]

Так получилось… Когда речь идет о свободе народа, нечего думать о маленьких неприятностях. Но для Джона Смита эта «неприятность» оказалась большой! Почему, вместо того чтобы сидеть в кругу семьи за ужином, он лежит в морге с проломленным черепом? Когда мы найдем ответ на этот вопрос, пожалуй, настанет золотой век человечества и закончится многовековая эра под названием «Так получилось!»

Глава 12

Никто не лишит тебя твоего моко

Сеня Вечнов тоже считал себя посторонним, нечаянно ушибленным пролетающим камнем по голове. Так или иначе, ему казалось, что он чувствует себя не намного лучше, чем Джон Смит, лежащий в морге с проломленным черепом. Иногда Вечнов думал, что с удовольствием поменялся бы с Джоном местами. Сеня не знал мистера Смита лично, но о нем весело рассказывали пятеро задержанных маори, которые в тюрьме вели себя как национальные герои и даже чуть не подрались, споря, кто же именно проломил Джону голову. Хотя на допросах их показания звучали диаметрально противоположно…

Для Сени начались дни, похожие один на другой, и ночи, тошные до омерзения. Днем – вывод на улицу с перерывом на обед, а ночью – придурки, воющие на луну. Приятным разнообразием были звонки от жены и родителей два раза в неделю, если позовут к телефону, и приход адвоката. Тогда его переодевали в омерзительный оранжевый комбинезон и вели в зал свиданий.

Потихоньку Сеня начал осматриваться. Тюрьму населяли в основном местные аборигены с татуированными рожами и слегка выпученными глазами, как правило, крепкие особи, или же другой тип – ирландско-арийский, впрочем, не меньшие ублюдки. Одни, разумеется, ненавидят других.

Маори на протяжении своей многовековой истории создавали неповторимые культурные ценности. Взглянув на своеобразные узоры на лицах, искусно изготовленные плащи, нефритовые нагрудные украшения и другие предметы маорийской культуры, можно, даже не будучи специалистом, определить их самобытную и своеобразную этнографическую принадлежность.