Темный Лорд (СИ) - Лисина Александра - Страница 25

Южанин незаметно скривился.

- Зря ты, мил человек, думаешь, что мы не пытались, - вдруг тихо сказал староста и, подметив невольное смущение караванщика, невесело улыбнулся. - Я не первый год на свете живу, не первый раз с волками встречаюсь, но такого, как сейчас, никогда еще не видел. Мы и облавы на них пытались делать, и отраву кидали, и ямы рыли... уходят они, будто чуют западню. Или подсказывает им кто? Ни один не попался, а ведь охотников среди наших немало. Тем и живем, что земля родит, да леса кормят. Но когда мы в тот раз всей деревней вышли (думали, хоть Митяя отобьем, да похороним честь по чести), так они на дороге встали чуть ли не строем! Перегородили от края до края! Едва в болото не загнали!

- Кто? Волки?! - скептически фыркнул Весельчак. Но Аарон так остро глянул, что рыжий мигом осекся: мудрый старик был предельно серьезен. И очень, очень напуган.

- Волки, - напряженно подтвердил он. - Не знаю, почему не набросились в тот день, но они шли за нами по пятам до самой деревни, сгоняя внутрь, как тупых овец. Народу тут - сами видите, против полусотни голов шансов мало, коли набросились бы всей стаей, но они отчего-то отступили. Не тронули. А когда ворота закрылись, и вовсе разбежались кто куда, словно позабыли и о нас, и о деревне, и о Митяе.

- Когда это было? - неожиданно вмешался Дядько.

- Три недели назад.

- В той стае не было ничего необычного?

- Кроме того, что она вела себя совершенно неправильно? - староста покачал головой. - Нет. Не заметил.

- А вожак? - вдруг спросил молчавший дотоле Белик. - Вы его видели?

- Да разве у них разберешь? - с досадой поморщился какой-то селянин.

- Вожак всегда идет впереди стаи, ведет ее за собой, - задумчиво проговорил Аркан. - Он всегда нападает первым, тем самым демонстрируя свою силу и ловкость. И свое право. Он должен быть на виду.

- Нет, - снова покачал головой староста. - Стая была едина. Они действовали, как одно целое... никогда в жизни такого не видел! И готов чем угодно поклясться: волки четко понимали, что хотят сделать! Отсекли нас от леса, как неразумных детей! Тех, кто пытался прорваться, разорвали на части, а остальных просто отогнали обратно... но вожака я не заметил ни разу.

Рыжий и Аркан озадаченно переглянулись, а Молот шумно почесал затылок.

- Странно...

- Хочешь сказать, вас тут заперли? - нахмурился герр Хатор, и старик удрученно кивнул.

- Именно. Держат, как курей в клети, но каждую все равно ночь приходят пробовать на прочность. Будто развлекаются. Ров копать ни разу не помешали, бревна для тына тоже позволили взять, и мы уж понадеялись, что дело выгорит - отобьемся, справимся. Но когда три дня назад Ивар попытался к реке пробиться - мигом появились. Еще большим числом, чем прежде, и моментально перекрыли ему дорогу. Хорошо - не сожрали.

- Звери были крупные? - негромко поинтересовался из темноты новый голос, и от ближайших домов бесшумно отделилась высокая стройная фигура.

- Нет, господин, совершенно обычные, - с почтением поклонился староста, моментально сообразив, с кем свела его судьба. - Только действовали очень уж слаженно. Почти по-военному четко.

Таррэн чуть сдвинул тонкие брови и подошел ближе, сделав вид, что не заметил вспыхнувших гневом голубых глаз: Белик при его появлении только что не зашипел, однако суровый дядька следил очень внимательно, и лишь потому недовольный пацан смолчал.

- Среди них были самки? - снова спросил Темный, хмурясь все больше и больше.

- Да мы как-то не проверяли... - откровенно растерялись сельчане.

- Первым напал самец?

- Нет, господин, - совсем непонимающе посмотрел седой староста. - Они все сразу накидывались, а в последние дни стали приходить каждую ночь и воют, воют...

- В какое время это происходит?

- Да, почитай, ровно в полночь.

- Надо же, какие грамотные волки! - язвительно заметил Белик, благоразумно держась от ненавистного эльфа подальше, но тот его снова откровенно проигнорировал.

- За забор рвутся?

- Пытались пару раз, но не слишком активно... ох, простите, господин, - под пристальным взглядом зеленых глаз Аарон вдруг испуганно вздрогнул. - Простите дурака, что сразу в дом не пригласил! Пожалуйте, располагайтесь. Мы всем, чем можем...

- Не надо, - выразительно поморщился эльф. - Укройте лучше коней, да семьи спрячьте подальше, пока еще есть время. А сами оружие берите - все, что найдете, и отправьте кого-нибудь к стене, чтобы следил за волками. Чует мое сердце, они сегодня вернутся.

Снаружи, как услышали, истошно взвыли сразу несколько десятков голосов - долго, пронзительно, злорадно, с каким-то предвкушением и едва сдерживаемым нетерпением.

Таррэн чуть не удовлетворенно кивнул и обернулся к встревоженному купцу.

- Боюсь, нам не удастся сегодня отдохнуть, герр Хатор.

Тот только вздохнул.

- Да я уже понял. Аарон, собирай всех, кто еще держится на ногах - будем решать, как быть дальше. Гаррон, выпрягайте коней и займитесь обороной. До полуночи есть немного времени, мы должны успеть.

- Сделаю, - кивнул южанин и умчался в темноту.

- Белик, ступай в дом, - сухо приказал Дядько, заставив пацана красноречиво скривиться, однако строптивый юнец и на этот раз возражать не стал: резко отвернувшись, подозрительно послушно направился за одним из местных, обогнув по широкой дуге задумчивого сверх меры эльфа и обоих его Светлых собратьев, что внимательно наблюдали со стороны. Тревожно принюхивающегося Карраша сноровисто расседлал сам, после чего зн аком велел отправляться в конюшню, шепнул что-то в мохнатое ухо и, наконец, быстрым шагом скрылся в дверях добротного бревенчатого дома в целых два этажа. Следом за ним торопливо юркнули обе дочери купца, испуганные многочисленными волчьими зазываниями, побледневшая до синевы Лилька, которой все это ужасно не нравилось, и решительно поджавшая губы повариха.

В доме, куда староста определил важных гостей, было очень опрятно, сухо, тепло, но как-то... тоскливо. Не грел огонь в очаге, не трещали весело поленья, не томился в печи горшок с тушеным мясом, не слышался гомон детских голосов. Даже вездесущие мухи сновали под потолком почти бесшумно, будто тоже боялись привлечь к себе внимание. И миленькие занавески с затейливой вышивкой по краям не могли разбавить этого гнетущего ощущения траура. Когда-то жилой и приветливый, дом целиком погрузился в тоску и уныние.

Милейшая донна Арва вошла внутрь с таким видом, словно намеревалась грудью перекрыть все входы и выходы (причем, одновременно) и, если понадобится, любимой скалкой так отходить возможных налетчиков, чтобы мерзкие твари навсегда зареклись связываться со скромными, невинными, безобидными дамами, к которым она, безусловно, причислила и себя.

- Почему печь не топлена?! - с ходу накинулась она на обомлевшую от такого напора хозяйку.

Усталая, измученная постоянными тревогами женщина в застиранном сарафане аж подпрыгнула на месте от неожиданности и испуганно обернулась к гостям.

- З-здравствуйте...

- Я спрашиваю, почему у тебя печь не топлена?! - грозно придвинулась дуэнья. - Девочки с дороги, устали, да и помыться надо, а тут даже воды нет! А ну...

- Тише, тише, драгоценная моя донна, - отозвался вместо нее Белик, уже успевший оказаться на лестнице, ведущей на второй этаж. - Просто в деревне кончаются дрова, и милая хозяйка не может оказать то гостеприимство, которого вы, несомненно, достойны. Дерево в этом сезоне идет на вес золота, а с едой вовсе беда. Скажите, сударыня, когда вы в последний раз нормально ели?

- Н-не помню... - сдавленно прошептала женщина и отвела повлажневшие глаза. - Месяц уже, как волки проходу не дают. Муж даже на охоту выйти не может, зерна в этом году еще нет, овец и почти всех кур задрали, корова осталась одна единственная, да и то в доме приходится держать, чтобы и ее тоже... а сына... моего Митяя...

У нее вдруг сорвался голос, и грозная толстуха сразу сдулась: давить на измученную страхами женщину было, по меньшей мере, низко. Переменившись в лице, она поспешно закрыла рот и смущенно отвела глаза, бочком протиснувшись в дверной проем. Белик же мигом спрыгнул с нижней ступеньки и совершенно неожиданно обнял задрожавшую от пережитого женщину, очень бережно усадил на ближайшую лавку и сочувственно погладил напряженные плечи. Та безвольно обмякла и, не выдержав, всхлипнула, а затем разрыдалась в платок - тихо, обреченно, без всякой надежды на спасение.