Дороги Валлиона (СИ) - Лисина Александра - Страница 34

Спать я ложилась все в той же задумчивости, в которой провела весь долгий день, никак не отметив тот факт, что долгое пребывание в седле, как ни странно, никоим образом не отразилось на моей пятой точке. Привыкла я, что ли? Или Лин, сжалившись, сотворил на своей спине более удобную модель седла? Да, в общем, какая разница - у меня сейчас были заботы поважнее. Поэтому в ночь я уходила рассеянной, задумчивой и совсем невнимательной к мелочам.

Наверное, именно поэтому появление уже знакомого ворона я встретила безо всякого удивления. А когда вредный сосед (и жалко ему было дать мне свое крыло?) соизволил облюбовать одну из нижних веток ближайшей сосны, вообще никак не отреагировала. Только придирчиво посмотрела, чтобы мои сумки под ним не лежали (не хватало только гуано стряхивать с них поутру!), немного порисовала на земле и, завернувшись в плащ, мгновенно уснула.

Всю ночь мне снились всякие страшилки, чертежи самолетов, аэропланов, воздушных шаров. Раз пятнадцать я под сонное бормотание грезящего небом демона просыпалась, видя перед собой, как наяву, громоздкие конструкции каких-то невообразимых механизмов. Отмахивалась от Лина, который от каждого моего движения тоже вскидывался и кидал полные надежды взгляды. А потом долго не могла уснуть, потому что перед глазами упорно крутились формулы, расчеты, цифры и уравнения, от которых меня, если честно, уже начинало тошнить.

Как и следовало ожидать, поутру мы встали поздно, неохотно, с огромным трудом. Из-за вынужденных ночных бдений только к полудню продрали глаза. Потом так же неохотно умылись, вяло перекусили, перебрасываясь редкими, ничего не значащими фразами. Со вздохом помечтали о нормальном сне, которого ни Лин, ни я в эту ночь так и не дождались. Но после позднего завтрака, вздыхая еще тяжелее, все-таки неспешно собрались (куда нам было спешить?) и продолжили путь.

Да и куда нам деваться? Что-то я сильно сомневаюсь, что обитающие в Валлионе Твари бросят все свои дела и примчатся ко мне поодиночке, покорно подставляя шею для заклания. Приходилось смиряться с некоторыми неудобствами своего высокого статуса, жертвовать здоровьем и ехать дальше, невзирая на слипающиеся глаза, отчаянную зевоту и просто дикое желание лечь, свернутся клубочком и сладко задремать.

Три дня мы провели в таком подвешенном состоянии, когда внешне ничего особенного вроде не происходит, когда вокруг все спокойно, никто не порывается на тебя напасть, но когда удручающее однообразие откровенно действует на расшатанные бессонницей нервы. Рано поутру - подъем, скудный завтрак всухомятку, привычная тряска в седле, напряженные мысли и сложные вычисления, которые на некоторое время отвлекали от зеленой монотонности слишком долго не кончающегося леса. Затем - привал, такой же скудный обед, разбавленный собранными ягодами или горстью свежих грибов, а потом снова - однообразная до уныния дорога, слегка скрашиваемая пением невидимых птиц и ласковым ветерком, ерошащим мою светлую макушку. Потом легкий ужин. Короткая тренировка в полном вооружении. Осторожное слияние с Тенями, ждущими этого мига, как манны небесной. После чего - недолгое купание, разожженный костер, возле которого было так приятно расслабить натруженные мышцы. И, наконец, снова сон. За которым неизменно наставало новое утро, а впереди снова ждала бесконечная дорога.

Лин старался бежать очень ровно, чтобы не трясти меня лишний раз и даже качкой не отвлекать от раздумий. Погода особенно не тревожила: солнце все чаще радовало нас своей озорной улыбкой, а серые тучи, если и появлялись на горизонте, почти не портили настроение. Тени были незаметнее воздуха, подавая голоса лишь в те моменты, когда я в них нуждалась. Вокруг царила благословенная тишина. Весна нынче оказалась теплой и на удивление сухой. Твари, что вообще непонятно, как-то резко исчезли из моего окружения - ни одного "черного" пятна поблизости я так и не обнаружила. Мейр до сих пор не объявился. И, казалось бы, ничего не поменялось с тех пор, как я покинула злополучные Горечи, однако что-то меня все же потихоньку угнетало. Не смотря на то, что расчеты съедали почти все мое время и все мое невеликое внимание. Угнетало слабо, исподволь, совсем по чуть-чуть, напоминая о себе лишь в редкие моменты, когда я возвращалась к реальности. Но все же это чувство откуда-то взялось и, невзирая на все остальное, постепенно набирало силу.

Дорога, надо признать, за последние дни заметно улучшила свое состояние - стала шире, укатаннее, чище, недвусмысленно указывая на близость человеческого жилья. Потом появились узкие, отходящие в разные стороны тропки - то ли к лесничим заимкам, то ли просто в какие-то малолюдные, зато богатые ягодами места. Но мы туда не сворачивали - незачем пока. Да и пора было, наконец, заглянуть хоть в одну нормальную деревню: работу поискать, рубаху новую купить, Тварью какой разжиться, да и просто поспать на нормальной постели и поесть нормальной человеческой еды. Которую, перед тем, как съесть, не нужно было долго искать, ловить, освежевывать, морщась от вида и запаха внутренностей, а потом еще два часа ждать, пока поспеет вода в котелке.

О-ох... все, не могу больше. Хватит уже походной жизни. Нормальную кровать хочу увидеть. И нормальные человеческие лица. А то еще немного и озверею.

Я устало потерла виски.

Бог мой, кто бы знал, как все это утомляет!

Тяжелая кольчуга давно надоела тем, что постоянно давит на плечи. Неудобный и слишком большой для меня шлем откровенно осточертел. Высокие науши, переходящие спереди в такие же нащечники, оставляющие открытыми только глаза и кончик носа, мешали обзору. Но снять нельзя - если кто наткнется, потом нипочем не отплюешься и не докажешь, что не верблюд: тут же или Ведьмой в голос обзовут, кинув клич какому-нибудь фанатику вроде Дагона, или сумасшедшей посчитают, потому как в Валлионе женщинам не положено заниматься сугубо мужскими делами. Вот и приходилось скрывать мне свое приметное лицо. Вот и приходилось таскать этот неудобный шлем. Ничего другого, чтобы скрыть свою личность, у меня попросту не было. По крайней мере, такого, чтобы не привлечь к себе внимание. А раз уж шлем по дурости нацепила, то и кольчугу надо было оставить, иначе что ж это за охотник такой, который голову бережет даже во сне, а от обычной защиты отказывается? Непорядок. Вопросы будет вызывать. Наводить на подозрения. Вот и мучилась я, разрываясь между желанием сбросить лишнюю тяжесть и обоснованными опасениями нарваться на второго Дагона. Вот и страдала, не зная, как выкрутиться из сложившейся ситуации: то ли глубже в лес уходить, любуясь на набившие оскомину заросли, то ли людей искать, рискуя столкнуться нос к носу с каким-нибудь полоумным эрхасом. В тот-то раз мне сильно повезло, поскольку рядом был Мейр, а Дагон никак не ожидал такой наглости. Но теперь я одна. И теперь меня некому будет подхватить, если снова придется прыгать с моста.

Да... я действительно одна... и это - правда, против которой не попрешь. Тени не в счет - призраки не знают живого человеческого тепла. А демон - и подавно. Это только сейчас они немного оттаяли, это со мной они немного стали похожими на людей, но это не то... пока еще все не то. Для того, чтобы по-настоящему ожить, им потребуется немало времени. Тогда как я... я ужасно соскучилась по простому человеческому жилью.

В какой-то момент мне вдруг так захотелось встретить хоть одну живую душу, что аж скулы свело: хотелось теплой ванны, душистой мыльной пены, чисто вымытых волос и вообще, элементарного комфорта. Я не капризная, честно, но когда больше полугода живешь, как дикарка, когда-нибудь да настает то время, когда все готова отдать лишь за возможность поспать на чистых простынях.

Боже... как же давно я не видела нормальной подушки!

Поняв, чего же именно мне так не хватало все последние дни, я, отодвинув в стороны расчеты, выжидательно приподнялась в стременах (которые умница Лин вырастил из своего бока для того, чтобы мне было удобнее) и с надеждой всмотрелась вдаль. Но увы - ни одного человека на дороге не обнаружилось. И свежих следов от проехавших телег - тоже. То ли неба хмурого испугались, то ли меня почуяли, то ли народу тут жило еще меньше, чем везде, а то ли время весенней ярмарки еще не подошло. Короче, пусто было вокруг, как в пустыне. А я и в самом деле ощущала, что соскучилась по общению, как изнывающий от жажды бедуин, у которого из собеседников остался лишь слюнявый верблюд и собственный, пропахший п отом халат. Да еще Лин завел дурную привычку через каждые сто-двести шагов оборачиваться, чтобы проверить, не закончила ли я свою работу. И хоть он молчал, а спустя пару мгновений смущенно отворачивался, так и не задав вертящегося на языке вопроса, его нетерпение начинало действовать на нервы.