Сквозняк - Кригер Борис - Страница 4

– Добро пожаловать на Землю, – пробормочет мой растерянный отец. Он все еще полагает, что является постоянным примером нетерпимого хозяина.

Я точу свой еще непроклюнувшийся, неуравновешенный зуб на всё, что может прийтись мне не по нраву. По-земному неблагодарный рассвет освещает меня, и я оказываюсь всего лишь отвлеченной точкой с запятой…

Утомленные кленовым сиропом

Почему из кленового сиропа не гонят самогон?

В самом деле… Из всего гонят. Из топора – гонят, из старых спортивных штанов – гонят, из веника – гонят, из лыж и даже из старых журнальных обложек гонят… (Нуждающиеся в подобных рецептах пишите до востребования сыну турецкого верноподданного Остапу Ибрагимовичу.) А вот из кленового сиропа – не гонят. Вроде бы всего в нем много; более того, на вкус такое пойло было бы вполне самобытным и маскировало бы откровенную дегустацию сивушных паров. Почему такая несправедливость?

Я долго стеснялся спросить соседей, проживающих со мной бок о бок в канадской глубинке. И вы знаете, так и не спросил! А то вот так спросишь, а потом, глядишь, все начнут гнать самогон из кленового сиропа, и страна придет в упадок. И нам снова придется искать подходящее место для иммиграции.

Одно из объяснений напрашивается само собой. Кленовый сироп весьма дорог и, продав его в виде сиропа ничего не подозревающим бабулькам, кушающим его с оладьями, можно так подзаработать, что на вырученный капиталец напиться до серых волчков, до синильного рассвета с чертиком под подушкой…

Ну, почудите сами, если пожелаете. Возьмите обычное дерево по фамилии Клен (а по национальности – дерево), независимо и самопроизвольно произрастающее у вас под носом. Индейцы, кстати, первыми научились добывать кленовый сок и получать из него сахар. Ну, а до чего додумались индейцы, мы с вами тоже, пожалуй, дотумкаем, не боги горшки обжигают, и уж точно не они их моют, и так далее…

После несложной операции добычи кленового сока, во многом схожей с процессом получения сока березового, а также дубового, осиного и баобабового, можно вдоволь насладиться этим редкостным продуктом, символизирующим канадскую глубинку.

На клене делается диагональный надрез, в который вставляется специальный желобок из нержавеющей стали. Затем собранный сок переносится на «перегонные» станции, находящиеся прямо в лесу, где его кипятят на открытом огне, выпаривая «все лишнее» до получения чистейшего кленового сиропа. Для того чтобы приготовить один литр кленового сиропа по такому рецепту, необходимо собрать и выварить сорок литров сока! Конечно, такой способ добычи сока удорожает конечный продукт… и, наверное, гнать из него самогон нецелесообразно.

А может, все-таки попробовать? Чем черт не шутит? Может, удастся открыть новый национальный напиток, новый облик Канады? Кленовые виски, кленовая водка… От этих названий веет чем-то забыто– мечтательным, временем, когда горячительные напитки были труднодоступны и ценны… Но теперь произошла переоценка ценностей. Теперь нам, утомленным кленовым сиропом, хочется чего-нибудь нового… А к чему стремиться, когда всего уже достиг? Бежать дальше некуда… Позади, так сказать, Москва, впереди – подозрительно Тихий океан. Круглость Земли иногда доводит до отчаянья!

Стремление опьянять себя, видимо, заложено в наших генах. Именно алкоголь превратил нас в то, что мы из себя представляем, ибо на трезвую голову этот мир и наше с вами положение в нем весьма мало перевариваемо.

Ну посудите сами, кто мы такие? Так, пришлые люди с покалеченной восточно-европейским акцентом репутацией… Самоуничижение, конечно, не выход, но когда взираешь на местное совершенство, лоск превосходной способности извлекать пользу из всего, даже из простого древесного столба, становится грустно и нестерпимо тошно за понапрасну растраченные годы, за вечный, суетливый поиск материнской груди, за натруженное счастье никчемной добычи, за апатичные пробуждения по утрам и не менее апатичные погружения в ночной сон.

Немного о канадских слонах

В канадской глубинке проживает довольно большое поголовье слонов. Их принадлежность к слоновьему роду была бы очевидна даже недоверчивому меланхолику Дарвину. А уж тот, бывало, набросит сачок на слона и давай его изучать с пристрастием… Но это полбеды. Весь ужас в выводах, которые позволял себе делать Дарвин. Между тем тут и без выводов все ясно: канадские слоны произошли от обезьяны, ибо обезьяна, если она достаточно изучена, может оказаться прародителем кого угодно, даже вас, насупленный мой читатель…

Наиболее близки к слоновьему роду всякого рода секретарши и администраторы, особенно в таких заведениях, как школы, больницы и правительственные учреждения. На этих трех китах зиждется современная система унижения человека, которая претерпела удивительный прогресс, ибо унижает она гораздо ниже, чем прежняя, и при этом ни к чему не придерешься. Такие служащие и в больших городах не переносят своего социального положения и постоянно самовозвеличиваются за счет унижения посетителей, а уж о маленьких местечках канадской глубинки и говорить нечего. Здесь у подобных представителей канадской фауны вырастает поистине слоновая кожа, изредка подергивающаяся легкой дымкой волосатости, отдаленно напоминающей внешнюю поверхность шкуры мамонта.

Давеча я на минутку заскочил к своему семейному врачу (семейный врач – это совершенно отдельная история, и рано или поздно я ее непременно расскажу). Доктора, понятно, не было на месте, как сообщила секретарша, хотя его волнообразный баритон глухо доносился из-за плохо прикрытой двери. Секретарша, как водится, заставила меня почувствовать себя жалким подобием слизняка, но я стерпел и лишь слегка огрызнулся. Уходя ни с чем, я приостановился послушать, как грозная домоправительница врачебного кабинета поступит со следующей посетительницей. Той была нужна медсестра, чтобы сделать какую-то процедуру.

– Медсестры нет на месте, – ответила секретарша таким тоном, как будто бедная женщина предложила ей заняться лесбийской любовью прямо на глазах у публики.

– Но мне необходимо…

– Я спрошу у доктора, возможно, он сможет помочь, – внезапно смилостивилась секретарша, совершенно не стесняясь того, что только что возвестила мне о его отсутствии. Похоже, местные врачи настолько поднаторели в современной науке, что научились достигать квантового состояния, в котором неизбежно начинает действовать принцип неопределенности, и никто не может с достоверностью сказать, присутствует он в кабинете или нет.

– Пожалуйста, сделайте одолжение… – взмолилась посетительница.

– Но я должна знать, какая это процедура.

– Я не могу вам сказать, – тихо произнесла женщина, оглядев хворую публику, рассевшуюся по углам.

– А тогда я не смогу спросить о вас у доктора.

– Но мне необходимо сделать процедуру…

– Я должна знать, что это за процедура.

– Я не могу вам этого сказать… – снова повторила женщина…

– А я не могу спросить о вас у доктора!

Обмен репликами «я не могу» продолжался несколько минут. Мне очень хотелось вступиться за женщину, но я промолчал и ушел домой.

– Ну что я буду с ними связываться? – сказал я сам себе и забыл об этом случае.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Это был мой врач. Я не поверил своим ушам и изготовился задать вопрос, с которым, собственно, и приходил накануне. Каково же было мое изумление, когда оказалось, что этот гордый последователь Гиппократа звонит для того, чтобы выяснить со мной отношения. Оказывается, его секретарша пожаловалась, что я вел себя вызывающе, и требует, чтобы доктор отказался лечить мою семью.

Я, ей-богу, не помнил, что сказал секретарше что-либо особенно дерзкое. Видимо, у нее было пасмурное настроение и потому любая безобидная фраза воспринималась как объявление войны.