От Петра I до катастрофы 1917 г. - Ключник Роман - Страница 24

Он был уверен, что соблазнённый «прибавлением земель и народа» царь согласится и пришлёт ему в защиту свою армию, в защиту уже своей территории. В Москве это предложение обсудили, поспорили, и поскольку вопрос очень важный, в том числе и очередной войны с Польшей, то решили весьма разумно - посоветоваться с народом. И 19 февраля 1651 года по этому вопросу созвали Земский собор. Обсудили и пришли к выводу - не стоит, авантюрно, опасно, да и слишком хорошо знали хитрого Хмельницкого. Но, чтобы соблюсти приличия политеса, по совету церкви в защиту прав православных верующих отправили к польскому королю посольство во главе с боярином Репиным-Оболенским, который безуспешно пытался уговорить польского короля и магнатов соблюсти, «ратифицировать» Зборовский договор в обмен на дальнейшие миролюбивые отношения, несмотря на многочисленные пограничные конфликты с польской стороны.

Таким образом маневр, у Хмельницкого не прошёл - московский царь войско не прислал, польские власти Зборовский договор законодательно утвердить отказались. И Хмельницкий оказался один, зажатый со всех сторон в глобальном мире наедине с польской властью.

Но Хмельницкому повезло, - со стороны Польши продолжалось затишье, ибо поляки занимались внутренними разборками - тягали друг друга за чубы, между собой воевали, ибо не все признали польским королём Яна Казимира, часть магнатов и шляхты желала по династической линии от Сигизмунда присягнуть шведскому королю. Вопрос был важный, - и распри жестокие, но ни одна из сторон в эти разборки не впутывала Хмельницкого.

Это был удобный момент самому напасть, и Хмельницкий даже грозился захватить Варшаву и Краков, но идти не решался, не был уверен, что без русских, крымских татар и турок хватит сил одолеть.

В этой ситуации проявили инициативу другие европейские силы. Из Греции в Киев к Хмельницкому прибыл митрополит Иосаф. Этот милосердный христианин, иерарх, к удивлению многих, привёз со своей свитой «святой» меч - освящённый в Иерусалиме на Гробе Господнем, в торжественной обстановке опоясал им Хмельницкого и призвал его идти войной на польского короля. А патриарх из Константинополя прислал с послом свою грамоту, в которой также поддерживал идею «крестового похода» против других христиан. Таким образом в глобальной мировой политике тех времен решили использовать Хмельницкого в своих целях. Ибо тогда в Европе католичество потрясала волна реформации, протестантства, а Польша оставалась одним из немногих оплотов католичества, хотя в районах Польши, граничащей с Пруссией и Лифляндией, некоторые шляхтичи уже стали переходить в лютеранство. Вот и решили милосердные православные «братья во Христе» нанести удар по Польше, то ли помочь протестантам, то ли планировали сделать всю Польшу православной.

Хмельницкий сомневался, колебался. К тому же выходец из польской шляхты православный митрополит Киева Сильвестр Коссов был категорически против войны, и ратовал за мирные переговоры. Хмельницкий колебался, ему «и хотелося и кололося» - боялся, что один не справится, да и усталый и измученный предыдущими войнами и грабежами сильно поредевший народ мог не поддержать. И тут вышеназванные православные иерархи решили поддержать Хмельницкого практически: одни «по своей линии» наладили переговоры с обиженным на Хмельницкого турецким султаном, чтобы уговорить его помочь. Другие прислали на Украину большую группу монахов-пропагандистов из знаменитого Афонского монастыря. Монахи разбрелись по хуторам и станицам, чтобы агитировать за войну, толкать крестьян против польского короля, в армию Хмельницкого.

Несмотря на убедительность этих религиозных политработников - «за веру и Бога!», крестьяне и казаки проявили упорное нежелание связываться с Хмельницким, ибо знали, что он без татар и турок не воюет, а их боялись, были научены слишком трагическим опытом, да и просто были измотаны многолетней войной.

В этой ситуации Хмельницкий прослышал, что польский король и Сейм стали собирать против него армию, и события ускорились. Хмельницкий сам стал собирать армию и агитировать казаков, а к турецкому султану с извинениями и многочисленными обещаниями срочно послал посольство во главе с полковником Ждановичем. Узнав, что Жданович уговорил частично султана, который сам решил не идти на Польшу, но дал в помощь Хмельницкому опять крымского хана с армией, Хмельницкий стал срочно собираться в поход. Он решил повторить свой прежний удачный манёвр под Збаражем - не ждать, пока сформируется польская армия, пока прибудут с разных мест Польши отряды шляхты, а сыграть на опережение: узнав, где находится место сбора, лагерь формирования армии, напасть на него и уничтожить. Хмельницкий узнал, что на этот раз базовый лагерь поляки расположили у городка Берестечко, и двинулся в военный поход.

Но в истории идеальные повторы бывают редко, река времени и событий течёт… Получилось трудное начало похода - пришлось неприятно долго ждать подхода крымского хана. Это имело важные последствия, ибо поляки извлекли выводы из прошлых ошибок и неудач, и у них появилось больше времени хорошо приготовиться к встрече казаков Хмельницкого с татарами.

Другая неприятность вылезла с неожиданной стороны - вдруг стало известно об измене его любимой жены, бывшей Чаплинской с его соратником. Разъяренный Хмельницкий повесил обоих. Одни казаки осуждали его за излишнюю жестокость, а другие посмеивались над «рогатым» гетманом, свободные казаки смеялись не только над письмом к султану… Как засвидетельствовали его современники, после этого случая Хмельницкий резко поник, сильно приуныл, сегодня сказали бы - впал в сильную депрессию. Его понять можно - боль от измены любимого человека, к тому же сильно ранено мужское самолюбие, да и перед казаками неудобно, а главное - произошла потеря некоторого смысла жизни - ведь именно в том числе и из-за этой женщины Хмельницкий начал всю эту глобальную заваруху.

Под Берестечко 19 июня 1651 года началось грандиозное сражение, три дня шла жестокая сеча. После двух дней кровопролитного сражения начал проявляться перевес польской стороны. Особенно большие потери понесли татары, был даже убит друг и старый соратник Хмельницкого мурза Тугай-бек.

Татары приуныли. Как раз в эти дни проходил мусульманский праздник Курбан-Байрам, и татары решили, что это Бог их покарал за войнушку в священный праздник. На третий день в самый разгар сражения татарский фланг дрогнул, и татары не выдержали натиска поляков и бросились бежать с поля боя, внеся заметное расстройство в рядах казаков. Но самое неожиданное было то, что с поля боя вместе с татарами убежал Хмельницкий.

Казаки же без татар и Хмельницкого не запаниковали и достойно отступили в свой лагерь, воспользовались паузой и быстро окопались - вырыли заградительный ров против польской конницы, заняли оборону и стали гадать - что случилось с их гетманом. Сопровождающий казаков коринфский православный митрополит Иоасаф, благословивший их на бой, стал поддерживать воинский дух казаков, оправдывая Хмельницкого, что он якобы не сбежал с поля боя, а ускакал с поля боя для их же пользы - погнался догонять крымского хана, чтобы тот вернулся на поле боя. Он, правда, умолчал или не знал, что Тугай-бек был убит, и не с кем было вести, убегая, переговоры.

Предположение было более чем странным, ибо в истории очень редки случаи, когда можно было догнать убегающего в панике от вражеских всадников и после этого уговорить вернуться в бой. Казаки стали ждать возвращения Хмельницкого, одного или с татарами. Они несколько дней держали осаду лагеря, отбивая атаки поляков. Хмельницкий так и не появился. Казаки потеряли надежду, что он к ним вернётся, и решили выбрать нового атамана с интересной фамилией - Джеджалия, который попробовал договориться с поляками о мире. Но поляки жаждали полной победы, полного разгрома, решить проблему навсегда и прекрасно понимали, что они казаков дожмут и добьют, отступать казакам было некуда - сзади было непроходимое болото. Когда Хмельницкий с казаками выбирали место для базового лагеря, они не предполагали, что им придётся отступать и обороняться в лагере, и специально выбрали место на берегу реки Плешовой, с болотом, чтобы обезопасить себя от неожиданного нападения сзади.