Холодные дни (СИ) - Лисина Александра - Страница 7

Вот и сейчас — убедившись, что остроухие конвоиры больше не доставят особых проблем (конечно, ведь сумасшедших грех обижать), совершенно спокойно отвернулась и, озорно подмигнув ошарашенному Беллри, танцующей походкой двинулась дальше. Ни мало не заботясь о том, следуют ли за мной эти два хамоватых хорька или нет. Вот так, милые, наши роли кардинальным образом поменялись, а вы даже не заметили! Слава моему гению и мудрости старой воспитательницы! Может, не слишком изящно получилось, грубовато и чересчур нагло. Зато теперь можно больше не беспокоиться о неожиданном ударе в спину, и я смогу без опасений продолжить путь.

Выбитые из колеи эльфы сделали вид, что в упор не слышат моих душераздирающих вздохов и жалостливого сопения. Дружно плюнули вслед, а теперь благоразумно держались позади, позволяя мне самой выбирать дорогу и лишь изредка поправляя ее короткими (данными издалека!) указаниями. И правильно — ненормальных девиц, если не собираешься их убивать на месте, следует всегда держать на виду. Чтобы, значит, не бросались на шею, не грозили уронить на лесную подстилку и не смотрели восторженными глазами влюбленного теленка. Ну их, безумных человеческих девок…

А мне большего и надо — иду себе, никого не трогаю, старательно изгибаюсь и призывно виляю бедрами, чтобы им даже в головы не пришло наблюдать за моими руками или лицом. Короче, измывалась, как могла, пока, наконец, Шиалл с явным облегчением не остановил это безобразие.

— Стой. Пришли.

Я послушно остановилась, разом уподобившись породистой кобыле под седлом: встала мгновенно, по-военному четко и замерла молчаливой статуей. Только что не ржала и не била копытом, а так — точная копия: лицо вытянувшееся и жуть, какое умное; глаза большие, томные; улыбка зверская, во все сто зубов, а на лице — полная готовность повиноваться.

— Туда, — ткнул изящным пальчиком Шиалл, благоразумно держась от меня подальше.

Я, не стерпев, окинула его долгим внимательным взором, еще разок подмигнула Беллри, чтобы не слишком расслаблялся. С нескрываемым удовольствием отметила, как их передернуло от отвращения, а в прекрасных синих глазах зажглось острое, неподдельное и весьма искреннее желание избавиться от меня раз и навсегда. Мысленно потерла ладошки и только потом последовала в указанную сторону, где вдруг начали расступаться деревья.

Редеющий подлесок одолела быстро. Шумно вдохнула повлажневший воздух, хорошо чувствуя близость большой воды. Мельком огляделась по сторонам, но Ширры не заметила, а потому подавила тяжелый вздох и, раздвинув густые кусты, шагнула на пологий берег раскинувшегося впереди озера. Причем большого озера, вытянувшегося вдоль песчаных отмелей и напоминающего гигантскую каплю, обращенную острым кончиком ко мне и убегающее куда-то вдаль, одновременно расширяясь и постепенно теряя свой нежно-голубой окрас. А там, почти у самого горизонта, оно не только заполонило собой почти все доступное обзору пространство, но и налилось мрачноватой, совсем непохожей на простую воду чернотой, от одного взгляда на которую на коже невольно появлялись мурашки.

Боже… как там, наверное, глубоко!

Я непроизвольно передернула плечами, даже не представляя в голове такую громадную массу воды, а затем кинула взгляд в сторонку и ошарашено замерла, непонимающе рассматривая поставленные полукругом и невесть откуда взявшиеся здесь повозки. Одна, две, три, пять, восемь… Иирово племя! Их было восемь!! И обводы какие-то слишком уж знакомые! Серые полотна на туго натянутых крышах, большие колеса, могучие тяжеловозы, мирно щиплющие травку поодаль…

У меня против всякого желания вырвался жалобный стон: нет, только не сейчас!! Не ОНИ!!

А эльфы, между тем, бесшумно выскользнули из-за моей спины, деликатно взяли под локотки и, пользуясь моим внезапным замешательством, прямо под руки свели вниз. Туда, где от большого костра начали с не меньшим удивлением приподниматься до боли знакомые фигуры: Брегол, Велих, хрупкая ларусска Зита… они еще не рассмотрели моего лица — слишком темно для человеческих глаз, однако присутствие постороннего гостя осознали сразу и теперь горели желанием понять, кого и откуда привели к ним молчаливые эльфы.

От неожиданности я так растерялась, что даже не стала сопротивляться, когда ушастые конвоиры двинулись вперед. Но до костра, к счастью, они не дошли: почти сразу по выходу из леса повернули немного левее, обогнули тех, кто еще мирно спал, а потом со знанием дела двинулись к еще одному скромному костерку, возле которого, тихо переговариваясь, сидело трое незнакомцев. Меня без лишних слов подвели ближе, словно послушную буренку, остановили на границе освещенного пространства и довольно бесцеремонно подтолкнули.

— Шиалл, вы кого привели? — хмыкнул кто-то из незнакомцев, и от костра неторопливо поднялся широкоплечий здоровяк, к которому я мигом прикипела взглядом. Секунду настороженно таращилась, сравнивая и оценивая, но потом как-то разом посмурнела: то, что я увидела, мне совсем не понравилось. Мужчина оказался среднего роста, крепко сбитым, с натруженными руками бывалого воина и хищным лицом опытного охотника. С холодными голубыми глазами, прячущимися под светлой, когда-то золотистой, а сейчас — немного полинялой челкой. В добротной, сработанной гномами кольчуге, при мече, разумеется, в короткой коричневой тунике, не скрывающей широкой груди, и высоких сапогах привыкшего к грязи следопыта. Кряжистый, уверенный в себе и абсолютно непрошибаемый. Такого не достанешь колкими шуточками, не свернешь с пути, не выбьешь из равновесия. Не заденешь и не опрокинешь с ходу. Вон, как встал — ноги упер, руки заложил за пояс, а смотрит так, будто ему не девицу симпатичную привели, а закоренелого убивца на беспристрастный суд. Глаза холодные, жесткие, неулыбчивые. На левой щеке — рваный шрам от неудачно попавшей сабли. А сам стоит молча, нехорошо прищурившись, и пристально изучает сквозь сузившиеся веки, будто в прицел арбалета.

Мне разом захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого человека, потому что нутро настойчиво подсказывало: с ним не поиграешь, как со вспыльчивыми эльфами, не очаруешь и не собьешь с толку. С ТАКИМ можно только договориться. Или убить, если очень сильно повезет. Настоящий боец. Просто кремень.

За его плечом встали такие же крепкие соратники. Двое. Судя по карим глазам и темным макушкам — коренные жители нашего славного королевства. Тоже жесткие и суровые, в ладно скроенных и отменного качества кольчугах, при оружии, но несколько… попроще, что ли? Посговорчивее и поживее. Тот, что слева, явно еще не достиг тридцатилетнего возраста — смотрит с искренним любопытством и неподдельным интересом, словно молодой теленок возле заботливой мамки. Шустрый, подвижный, как ласка, очень гибкий и приятно подтянутый. Неоправданно молодой для здешних суровых мест, но сразу понятно: умелый воин. Но ясно и то, что без приказа вперед он не сунется. Точно так же, как и второй — примерно на десяток годков меня постарше, с рано поседевшими висками, жестким, посеченным лицом, поразительно сильными плечами и широкими, как лопата, ладонями, которые наверняка с легкостью гнут даже стальные подковы.

— Итак? — вопросительно приподнял бровь главарь. Или — начальник Патруля? Так, наверное, будет вернее? Потому что никто иной просто не мог появиться возле степенно шествующего каравана, да с такой небрежностью сидеть возле чужаков, словно так всегда и было. Конечно, Патруль. Кто же еще! Значит, я не ошиблась в тот раз, правильно угадала. Да только не знала, что в эти разношерстные команды отменных головорезов, собиравшихся сюда со всех окрестных земель, на равных входят не только люди, но и эльфы. Я как-то полагала, что у остроухих — свои Патрули, а оно вон как — выходит, никаких ограничений нет. Кого приняли, тот и входит в обязательную пятерку воинов или же гнотт, как они себя называют. Хоть гном, хоть эльф, а хоть проворовавшийся министр, если конечно, тот сумеет удержать в руках хотя бы ржавую булавку и сможет в одиночку отбиться от кровожадного упыря.