Знамение смерти (СИ) - Лисина Александра - Страница 37

Таррэн подчеркнуто спокойно оглядел полные внезапного понимания лица сородичей, на которых успела промелькнуть целая гамма эмоций: от искреннего потрясения до настоящего ужаса. Было там и недоверие, и паника, и даже презрение. Он мысленно усмехнулся, похвалив себя за полезное умение ввести собеседника в заблуждение, не солгав ни единым словом. После чего спокойно уселся на место и принялся невозмутимо есть, не собираясь больше ни пояснять чего-либо, ни разубеждать, ни оправдываться перед кем бы то ни было. Потому что если Темные узнают правду (а когда-нибудь это обязательно случится), то им будет еще труднее и горше. Особенно, когда выяснится, что Белик - очень даже Белка. Так что пусть пока все останется, как есть - ОНА зря не посоветует. Да и он сам по опыту знал: ТАК действительно лучше для всех.

По крайней мере, на первых порах.

И он оказался прав: поутру Белка, выбравшись из-под теплого плаща, сразу натолкнулась на полные тяжелого понимания взгляды Перворожденных, после чего мигом сообразила, какая тревожная мысль вертится их в чернявых головах. Однако ни единого слова вслух произнесено не было: все сказали их потускневшие, полные бессильной ярости и обреченного понимания глаза.

Она мельком оглянулась на безмятежно спящего эльфа, который по привычке ухватил ее за талию, представила, как все это выглядит со стороны, и мысленно хихикнула. Да уж, картинка та еще: человеческий мальчишка в обнимку с Перворожденным! Всю ночь. Под одним плащом. Да в таком контексте… ой, о чем могли подумать ушастые?!

Гончая вдоволь налюбовалась окаменевшими физиономиями попутчиков, мысленно посочувствовала Таррэну, которого наверняка записали в страшные извращенцы. После чего с самым невозмутимым видом выскользнула за пределы выставленного защитного круга и, тихонько посмеиваясь про себя, умчалась, сопровождаемая верным Каррашем и любопытствующим Ирташем. А вернувшись, без всякой жалости растолкала Шранка, осыпала хмурых эльфов целой горой острот. При виде их, еще более мрачных лиц окончательно развеселилась, но, едва Линнувиэль обнаружил свою кольчугу утыканной свеже сорванными цветочками (голубенькими, кстати), а лук - обтянутым каким-то полуистлевшими шкурками здешних грызунов, сделала невинное лицо и бабочкой взлетела в седло. Да еще и посоветовала использовать цветочки по назначению: подарить изумленно распахнувшей ротик эльфийке, благо она такие как раз любит. После чего гордо удалилась, всем видом демонстрируя презрение к гнусным намекам и беспочвенным инсинуациям в свой адрес.

Когда-то Серые Пределы соединялись с Обитаемыми Землями лишь узким ущельем Тропы Смертников, защищенной от вторжения извне мощнейшими щитами и магическими заслонами. Но за прошедшие века горы не раз содрогались от обвалов, менялись. Вырастали и исчезали на них неодолимые хребты, проваливались в никуда целые пласты породы, возникали новые ущелья и впадины… до тех пор, пока не появился Переход - узкий, извилистый, но вполне безопасный путь для караванов, благодаря которым Заставы и сумели так долго выдерживать натиск Проклятого Леса.

Да, теперь, когда в Серых Пределах появился новый Хозяин, все это перестало быть таким актуальным. Угрозы скорого пришествия "демонов" больше не было. Но, не смотря ни на что, Заставы все-таки не исчезли, а караванный тракт к ним ничуть не оскудел: Пределы были слишком богаты, чтобы забыть о них так просто. Необычные травы, странные растения, таящие в себе как смертельные яды, так и исцеляющие снадобья… невиданное зверье… поистине бесценный запас редчайших минералов… все это делало Пределы весьма привлекательными для охотников за дорогими товарами. Кого-то из них Таррэн безжалостно вытурил обратно в Обитаемые Земли. Кому-то позволил осторожно копаться в недрах Проклятого Леса. О чем-то не сказал вообще никому, кроме Белки. А о многом и сам пока не имел никакого понятия: за двадцать лет мирной жизни он даже с Лабиринтом не разобрался до конца. Но, как бы там ни было, дорога в Пределы не заросла, а, напротив, с каждым годом все ширилась, как ширился нескончаемый хоровод караванов в обе стороны.

Это стало одной из причин, по которой примерно десять лет назад предприимчивые гномы (организованные, кстати, тем же Крикуном), все-таки согласились на одну рисковую идею и в хорошем темпе проложили еще один тракт. Напрямую, через подножие гигантской горы. Прямо в толще горной породы. И, надо сказать, они не прогадали: доходы с этого скромного предприятия были огромными, да еще постоянно росли. Поток торговцев тоже не собирался оскудевать. А значит, жизнь налаживалась и начинала приносить определенные проценты, потому как давно известно: милее золота для гномов были только их бороды и драгоценные камни. А золота на этой идее они заработали столько… Крикун, когда узнал, только сладко зажмурился.

Благодаря гномам, дорога до Застав занимала теперь не пять, а всего три дня. Была ровной, удобной, хорошо освещенной многочисленными факелами на гладко вырубленных стенах. Никаких лавин, обвалов и капризов погоды: тут было сухо, светло и вполне уютно, тогда как раньше приходилось постоянно мерзнуть в снегах, стыть на холодном ветру и мокнуть под косыми струями дождя. При этом ежесекундно рискуя свернуть себе шею на одном из крутых поворотах горной тропы, а то и товар потерять безвозвратно. Зато под землей маленькие бородачи не поскупились даже на вентиляцию и со временем облагородили несколько больших пещер с тем, чтобы усталые путники после дневного перехода могли с относительным комфортом устроиться на ночлег. Разумеется, за соответствующую плату.

Поэтому, подъезжая к широкому темному зеву нового Перехода, Белка нисколько не удивилась царящему здесь оживлению - рабочий день был в самом разгаре. Как всегда, народ шумел, суетился, ворчал и привередничал (а как же без этого?). Люди, кони, пыльные лица и начищенные до блеска доспехи, а за ними тюки, тюки, тюки… все смешалось в дикую кашу. Кто-то устал ждать своей очереди, кто-то сломал по дороге ось и сетовал на лишние траты. Кто-то пытался сбить цену за спокойный проход на ту сторону. Кто-то устало и скорее по инерции переругивался с соседями, занявшими не свое место у входа, а кто-то флегматично стоял в сторонке и лениво дожидался, пока дорога не освободится.

Линнувиэль неслышно вздохнул, хорошо помня о том, сколько нервов им истрепали в прошлый раз попутчики, пока впереди не показался долгожданный просвет. Сколько народу потело, бурчало, галдело без всякой видимой причины в эти три бесконечно долгих дня, показавшиеся ему вечностью. Как оглушительно ревел испуганный скот в гулких коридорах подземелий, как нервно ржали кони в специально отведенных загонах. Сколько смачных ароматов чужой жизнедеятельности гуляло вокруг, не смотря на постоянный приток свежего воздуха… эльф заранее поморщился и приготовился к очередному испытания своего изрядно обедневшего терпения. Три дня. Ему надо выдержать всего три дня, а там - снова лес, чистые ручьи, нетронутые полянки, шелест высоких крон под ослепительно ярким солнцем…

Белка зачем-то приподнялась в стременах и деловито оглядела шумную толпу возле зияющего входа.

- Н-да. Народу, как ожидалось, полно. Просто плюнуть негде. Наверняка придется по трупам идти, чтобы пробиться к воротам… Карраш, не вздумай кусаться и опрокидывать телеги, а то завязнем до самой ночи!

Мимикр возмущенно всхрапнул, но больше ничего сделать не успел, потому что Линнувиэль неожиданно вывернулся вперед и уверенно двинулся сквозь плотную толпу. Его гнедой грудью раздвинул скопившийся народ, недовольно заворчал, когда несколько нерасторопных смертных застряли на самой дороге, и обнажил крупные зубы. Эльф холодно улыбнулся прямо в лицо обернувшимся спорщикам и скинул капюшон, но замедлиться даже не подумал.

За ним в образовавшуюся брешь вдвинулись остальные.

Белка ожидала яростных воплей со всех сторон, злобного потрясания кулаками, ворчания, бурчания и откровенно злых взглядов. Всего, чего угодно, вплоть до единодушного желания сварливых торговцев набить наглецам смазливые морды, но… под неподвижным взором Младшего Хранителя Знаний разгоряченный народ расступался сам собой. Да еще с такой скоростью, что перед отрядом Перворожденных мигом образовалась широкая просека, по которой они неторопливо добрались до самых ворот.