Знамение смерти (СИ) - Лисина Александра - Страница 1

Александра Лисина

Знамение смерти

Время вызова -1

Всегда нелегко делать выбор. Особенно, когда на весах качается слишком много, а малейшая ошибка может стоить не только настоящего, но и будущего. И особенно, если на кону стоит жизнь не только одного Темного эльфа. Время выбора неизменно наступает для каждого из нас, не спрашивая, хотим мы этого или нет. Оно просто приходит и неумолимо требует твоего решения. Вот и для Темного Леса настала пора неопределенности, а Владыке эльфов приходится отправить Зов в Серые Пределы, чтобы избежать нового проклятия Изиара и не оставить свой народ без твердой руки правителя.

Пролог

Ранним солнечным утром у Восточных ворот древней столицы Интариса было непривычно пусто. Отчасти из-за того, что Ледяная Богиня еще не отпустила до конца остывший за ночь город, частично потому, что действительно было слишком рано, а в большинстве своем - по причине чересчур резкого перепада температур при пересечении его невидимой границы. Но ничего удивительного в этом не было: народ хорошо знал, что стоит только ступить за ворота, как на твою голову всей своей мощью обрушится жаркое солнце. Хоть и не было оно таким же свирепым, как в Южных пределах, хоть и привыкали бывалые странники к этой особенности довольно быстро (помнили о последствиях Расовых Войн, оставивших на теле Лиаре немало подобных шрамов), но все равно - каждый раз после холодных, насквозь промерзших за ночь улиц казалось, что местное светило готово испепелить незадачливых путников на месте.

Конечно, ничего страшного или опасного не произойдет, если ты решишь не последовать мудрому совету опытных старожилов, но ощущения все же будут не из приятных. Как раз такие, чтобы не рваться испытывать их заново. Потому-то Восточным трактом мало кто рисковал пользоваться спозаранку: наученные горьким опытом купцы предпочитали обождать пару часов до тех пор, пока не потеплеет достаточно, чтобы выезд из города перестал казаться адовой полосой, в которой ты из посиневшей ледышки в мгновение ока становишься хорошо прожаренной отбивной.

Однако, как ни странно, именно это неблагополучное время выбрали трое всадников, чтобы покинуть сонную после вчерашних торжеств столицу.

Породистые кони шли бодро, гордо потряхивали роскошными вороными гривами, негромко фыркали и звонко цокали подковами по булыжной мостовой, красуясь и притягивая восхищенные взоры редких прохожих. Наездники оказались скромнее: спокойные, молчаливые и слегка отрешенные от забот этого мира, они неспешно миновали последние дома и остановили гарцующих скакунов перед тяжелыми створками ворот. Один из незнакомцев без лишних слов протянул подорожную и властно кивнул, словно не заметив глухого ворчания, откровенно кислые мины и неприязненные взоры выбирающихся из караулки стражников. Впрочем, едва на небрежно показанной бумаге мелькнула печать и личная подпись короля Мирдаиса, недовольства у них изрядно поубавилось: похоже, хорошо одетые чужаки направлялись куда-то по личному поручению Его Величества. Тронь таких, и потом костей не соберешь, а то и отправишься чистить сточные канавы в Нижнем Городе: король, хоть и разменял вчера восьмой десяток, все еще был грозен и суров. И он ох, как не любил промедления с исполнением своих приказов.

Начальник караула окинул ранних гостей внимательным взглядом и мысленно хмыкнул. Если бы он не увидел подорожную своими глазами и не узнал печать, непременно поинтересовался бы, какая шутка судьбы свела вместе огненно рыжего ланнийца, стройного зеленоглазого юношу, чье лицо было надежно скрыто широким капюшоном, и совсем уж юную девушку, доверчиво поглядывающую на окружающий мир из-под такого же низко надвинутого капюшона огромными синими глазищами. Более того, удивился бы тому, что странные путешественники не соизволили скинуть душные плащи даже тогда, когда коварное солнце с жадностью набросилось сверху, грозя неразумным страшными мучениями. Кажется, они совершенно не горели желанием показывать свои лица. А еще - не произнесли ни слова за все то время, пока он старательно рисовал положенную закорючку на белоснежном листе. Точнее, они вообще старались не смотреть на суетящихся стражников, хотя нетерпеливое постукивание по луке седла изящных пальцев юноши и едва заметное ерзанье его спутницы выдавали нешуточное волнение.

Лишь рыжеволосый уроженец далекой Ланнии казался нечеловечески спокойным и терпеливо ждал, пока ему вернут подорожную. Он неподвижно возвышался над дорогой этаким каменным монументом, словно не замечая чужого пристального интереса и того, что откровенно любопытствующий стражник намеренно пишет бумаги слишком медленно.

Был он среднего роста, весьма крепок телом, широкоплеч и подтянут, как всякий закаленный воин. В добротной кожаной куртке, распахнутой на груди и потому не скрывающей багровой капельки обязательного для ланнийца охранительного амулета. В простой черной рубахе, плотных полотняных штанах, аккуратно заправленных в высокие сапоги из странного, ни на что не похожего материала. С доброй полудюжиной ножей на широком поясе и внушающим уважение мечом, притороченным под правую руку. Кстати, гномья работа. Штучная. Точно такая же, как на парных клинках молчаливого юноши, держащегося чуть позади и с растущим напряжением посматривающего по сторонам своими странными зелеными глазами. Но если слегка нервничающий парнишка не казался опасным (не смотря даже на грозное оружие, которым он явно умел пользоваться), то подозрительно спокойный ланниец выглядел матерым зверем. Битым жизнью и умеющим держать ее удары. И он единственный из всей троицы не носил плаща, а потому начальник караула смог без помех рассмотреть узкое загорелое лицо, хищный прищур карих глаз, внимательно следящих за суетой у ворот; твердый, гладко выбритый подбородок. А еще - тончайшую и почти незаметную сеточку морщин в уголках глаз, красноречиво говорящую о том, что ланниец уже изрядно не молод, хотя и до старости ему еще ох, как далеко. Но, кроме запоминающихся рыжих волос, собранных на затылке в длинный конский хвост, да могучей стати, ничего особо выдающегося в нем не было. Просто хороший воин, один из многих, что бороздят пыльные дороги Интариса в поисках приключений и лучшей доли. Например, телохранителем при богатеньких детках?

Гм, а ведь детки действительно богатенькие, чистые, ухоженные, ладные и холеные, а девчонка, похоже, и вовсе красотка: вон, какая ладная фигурка под плащом вырисовывается… на этой неудачной мысли стражнику не повезло замешкаться с писаниной и, запнувшись, едва не поставить жирную кляксу на важный документ. Но не вышло: рыжеволосый вдруг стремительно наклонился, поразительно быстро перехватил чужую руку и, отведя в сторону, очень тихо спросил:

- Какие-то проблемы?

Начальник караула на мгновение оцепенел: у незнакомца оказался поистине жуткий взгляд - холодный, неподвижный, пронзающий до самых пяток и буквально лишающий воли. Внимательный взгляд охотящейся змеи. Или же наемного убийцы, уже взявшего след своей жертвы. Показалось, эти глаза вдруг заледенели, поблекли, утратили живой блеск, а оттуда на побледневшего и разом взмокшего стражника неожиданно пахнуло неминуемой смертью.

Тот звучно икнул.

- Н-нет, г-господин.

- Значит, мы можем ехать? - так же тихо уточнил страшноватый рыжий.

- Д-да, конечно.

- Прекрасно.

Ланниец удовлетворенно кивнул и отпустил безвольную ладонь. Забрал подорожную из мелко дрожащих рук, после чего снова выпрямился, коротким знаком велел молодым подопечным уходить и, только убедившись, что те благополучно миновали ворота, тронулся сам. Он неторопливо миновал непонимающе переглядывающихся стражников, с удовольствием вдохнул свежий воздух, которого так не хватало в городе. А оказавшись за официально признанными границами Аккмала, вдруг обернулся и с усмешкой бросил назад тяжелый золотой кругляш - плату за проезд, о которой оцепеневший начальник караула напрочь позабыл. Впрочем, если бы даже и вспомнил, то все равно не рискнул бы потребовать, потому что до сих пор не мог отойти от мимолетного шока: этот странный чужак одним взглядом сумел выбить его из колеи. Напугал так, как никто и никогда в жизни, превратил мышцы в дряблые тряпки, а крепкую кисть чуть не перемолол своими железными пальцами. Да и то, как он двигался, казалось невозможным - слишком быстро для живого человека. И слишком страшно.