Джено и белая руна золотого сокола - Витчер Муни - Страница 31

— Сдерживай себя. Принимай справедливые решения. Ты суммус сапиенс, и все ждут от тебя величайшей мудрости.

Ятто встал с кресла и громким голосом объявил свое безоговорочное решение. Его месть была тонка и прекрасно рассчитана.

— Учитывая поведение мадам Крикен и принимая во внимание ее искренность, я решил приговорить ее к Соспенс Граве на весь цикл, который только что начался. Она будет изолирована в своей комнате. Ей разрешается видеться только со мной. Мы с мадам должны прояснить множество вещей, в том числе то, что касается Джено и его предка Пауля Астора Венти.

Крикен хотела было взбунтоваться, но поняла, что должна подчиниться Ятто. Открытие, что прародителем Джено мог быть суммус сапиенс, да еще такой злобный и коварный, смутило ее.

Мадам почувствовала себя безоружной перед шантажом и угрозами фон Цантара, который наконец обнаружил ее слабое место.

Псиофы зароптали, а трое сапиенсов, друзей Марго, понурили головы. Уже больше двухсот лет сапиенса не осуждали на Соспенс Граве. Экономка, церемониймейстер и Ранья остались довольны.

— Что касается Красного Волка, его я не покараю. Он может вновь поступить на третий уровень и готовиться к Контра Унико, — произнес фон Цантар и сделал всем знак выйти из комнаты.

Мисс О'Коннор и Пило Магический Росток взяли Марго под руки и повели ее вниз по лестнице. Добравшись до второго этажа, они, как два карабинера, проводили мадам в комнату, и Баттерфляй с удовлетворением закрыла ее на ключ.

Таким образом, суммус выиграл поединок с мадам Крикен. Он показал свою абсолютную власть. Но возможно, это было только началом внутренней войны, которая будет все сильнее будоражить Аркс Ментис.

Глава седьмая

Свентармония и зеркало Гиатус

В ту ночь никто не спал. Волнение и расстройство не навевали спокойных снов. Псиофы до рассвета бродили по коридорам и комнатам, объятые страстным желанием исследовать все, что происходит. Схватка фон Цантара с Крикен нарушила хрупкое магопсихическое равновесие. По правде говоря, хотя в истории крепости с тысяча пятьсот пятьдесят пятого года и были зафиксированы серьезные события и мрачные периоды, но никто из нынешних старейшин не посещал ее в столь смутное и печальное время. Многие колдуны и медиумы пытались использовать свои сложные техники, чтобы понять, откуда исходит негативная энергия, в то время как алхимики и экстрасенсы с необыкновенным упорством пытались исследовать причины ненависти и страха, пропитавшие стены этого здания. Но никто не нашел приемлемых объяснений.

И сапиенсы тоже — увы! — разделились на две группировки: одни были с Ятто, другие — с Крикен. Между ними больше не существовало гармонии.

Фон Цантар был горд оттого, что его хитрость должна была снова принести плоды. Он накрыл черным полотном клетку Ре, который не сопротивлялся и ревностно сжимал в лапах кусок белой руны. Суммус торжественно вышел из своей комнаты незадолго до того, как Гулкий удар прозвонил четыре, бросил взгляд на мозаику, где вновь появилась фигура французской сапиенсы, и быстро направился к Большому О. Он хотел проверить, нормально ли функционировали три великана с того времени, как прибыли Крикен с Красным Волком.

Фон Цантар удостоверился, что магические камни все еще теплые и искрящиеся — недвусмысленный признак того, что энергия для транспортировки тел в Аркс была на нужном уровне. Оглядываясь по сторонам, он испытал странное и необъяснимое ощущение. Неожиданно он увидел на полу белое с красным перо. Ятто подобрал его и обнюхал: «Оно конечно же принадлежит Аноки. Как я понимаю, тот, кто носил это перо, сейчас в Арксе», — подумал он, нахмурив лоб. Действительно, концы стрел от лука Аноки были украшены такими перьями.

У немецкого суммуса не возникло ни малейшего подозрения, что это перо могло быть частью головного убора совсем другого человека. С другой стороны, фон Цантар не мог знать, что экстрасапиенс-сиу протянул мадам руку помощи. Лишь интуиция подсказывала ему, что оно принадлежит человеку, находящемуся в Арксе или в его окрестностях.

Спокойный Медведь и был поблизости. Он использовал полную билокацию, чтобы перенести свое тело, но не вернулся в деревню в Дакоте: он находился совсем недалеко от Крепости разума. Экстрасапиенс остался в Долине мыслей по определенной причине: Джено должен был встретиться с кем-то очень важным. И подготовить эту встречу мог только он, экстрасапиенс.

Фон Цантар, не ведая о тонкой уловке, задуманной Медведем, бросил перо на пол. Не задавая себе новых вопросов, он развернулся и ушел из Большого О, сосредоточившись на поисках формулы клонафорта.

Его любимая сапиенса, Ранья Мохатдина, напротив, была обеспокоена. Она прекрасно понимала, что первой ее задачей является поиск трав, и что весь этот беспорядок препятствует ее работе. Поэтому она решила успокоить воды, как могла. Она устремилась в аудиторию возвышенной пищи и вместе с парой подруг-волшебниц приготовила настойки из Размышляющего Тимьяна и эликсиры из ромашки. Чашки с дымящимися ароматными напитками предназначались для псиофов. Этим фальшиво благородным жестом Ранья рассчитывала добиться их одобрения и благосклонности.

Мисс О'Коннор, хотя и была удовлетворена наказанием, наложенным на мадам, сидела как на иголках. Ее лицо исказилось, словно за пазухой у нее была жаба: она завидовала молодой арабке. Было очевидно, что фон Цантар отдал предпочтение ей! И этому все были свидетелями. Экономка чувствовала, как у нее скручиваются внутренности от обиды на прекрасную соперницу, которая не только официально заняла пост Крикен на метафизической кухне, но и могла добиться от суммуса гораздо большего.

В ту ночь Баттерфляй ничего не сказала и не сделала, хотя сознавала, что располагает важной информацией о Джено и его семье. Черная магия фон Цантара потрясла и захватила ее, и она уже давно была его сообщницей. Следовательно, надежда снова завоевать его доверие не была потеряна, хотя из-за нового статуса Раньи ее отношения с Ятто, казалось, изменились к худшему. Ирландская мудрая не признала себя побежденной и скоро, очень скоро она начнет действовать со своим обычным коварством.

Церемониймейстер тоже не сомкнул глаз: он заботился о том, чтобы не возникало проблем с Кодексом правил хорошего тона Аркса и магическими объектами, и педантично проверял работу Противоречивых Утверждений. Затем он направился в конюшню и хорошенько почистил ипповоло, готовя их к утренним испытаниям.

В Клинике неопределенности горели лампочки и свечи: Стае Бендатов задерживался в своем изоляторе среди дымов и испарений, чтобы излить свою досаду, приводя в порядок иглы, бинты и сосуды с медицинскими препаратами. Ему не понравилась пламенная сцена, разыгравшаяся между фон Цантаром и французской мудрой. Доктор не понимал, как помочь Джено, потому что тайны вокруг мальчика из Италии час от часу сгущались. Немало размышлений вызвал у него и тот факт, что Рене, возможно, тоже был Астором Венти.

«Что делают Асторы Венти в Арксе Ментисе? И почему суммус никогда не открывал истинного происхождения Рене?» — думал доктор Бендатов. Многочисленные вопросы терзали его пылкое воображение.

Тем временем Эулалия, испытывающая ужасный стресс, не знала, как справиться с преследующим ее тиком: она сидела в аудитории гипноза и проверяла флаконы с магическими эликсирами, которые использовала на лекциях по венофии.

«Наведу порядок, и мысли выстроятся своим чередом и перестанут меня мучить», — думала она, моргая и дергая плечами.

В коридорах второго и третьего этажей продолжалось такое шумное и беспокойное хождение псиофов, что Набир Камбиль решил уединиться. Он надел халат и вышел на Туманный луг, чтобы прогуляться по снегу.

Оставалось всего несколько часов до начала нового цикла, а к Программе месяца следовало относиться с уважением.

Джено остался в своей комнате вместе с Суоми, которая задремала на диванчике. Парасферы, которые он недавно получил от друзей-мудрецов, принесли скверную новость о наказании мадам. Юный Астор Венти стукнул кулаками по столу: еще раз мадам Крикен не поможет ему, и еще раз ему придется рассчитывать только на собственные ментальные силы. Узнать, что Аноки Кериоки «прощен» суммусом, было приятно, но этого было явно недостаточно.