Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Стихотворения. Книга стихов

Ратушинская Ирина Борисовна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Стихотворения. Книга стихов - Ратушинская Ирина Борисовна - Страница 24

Изменить размер шрифта:

«Блажен Василий петушиным храмом...»

Блажен Василий петушиным храмом,

Блажен солдат берёзовым крестом,

Блаженны дети маком и мечтами,

А дураки — исчёрканным листом.

Сегодня снова голубиный вечер,

И дышит снег наивно и легко.

Как хорошо б лишиться дара речи

И пить зимы парное молоко!

И видеть свет — младенчески-блаженно!

Но бьёт глагол в гортани, но в тисках —

Дыханье, но в пылу самосожженья

Обуглен рот, и пепел на висках.

Обломки строк — мучительнее бритвы,

Истерзан лист на тысячи ладов...

И только бессловесная молитва

Уймёт смятенье, как на лоб — ладонь.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«И я когда-нибудь — опять...»

И я когда-нибудь — опять

В мой нелюбимый город.

Скормлю монетку в автомат,

«Алло» возьмёт за горло —

И я опять скажу «привет»

И отшатнусь от трубки:

Ори! Да, через столько лет —

Не призраком, не трупом —

Живая, мокрая (туман!),

Кто первый отогреет?

Нальёшь ли, Галицкий, стакан?

Нальёшь? Тогда скорее!

А Ленка где? Ах, здесь! Давай!

Алло, сейчас я буду!

А ты сгущёнку открывай,

Побольше ложку доставай

И дождь уйми покуда!

И будет так: тепло и свет,

И пышный друг Гораций*

Достойно примет мой привет

И с византийской грацией

Уйдёт налево — без речей,

Не щуря ведьминых очей.

А нам отшибло словеса

С размаху узнаванья.

Всё смазано — одни глаза!

Секунды замерли в часах

И пульс не отбивают.

Вот мы какие — через срок!

А в горле — как лимоном...

Мы лучше стали? Что за прок

В не столь уж отдалённом,

Не столь уж смертном — если мы

Не чище, не смелее —

Из путанки! Из мокрой тьмы!

Налей — да отогреем

Всё, что примёрзло, — не сказать,

Не выдохнуть за годы...

Звучней, стаканов голоса!

За то, что у друзей глаза

Всё те же! За свободу!

Не за эрзац по паспортам,

Не лагерь без конвоя —

За ту, что с нами даже там,

За то, что в нас — живое

Всё так же бьётся и болит!

За то, что Галицкий — пиит!

За то, что Ленка так добра,

Как будто бы не из ребра,

А из слезы сотворена!

И за Наталеньку! Она

С осанкой киевской княжны

Заварит чай из бузины,

А может, мяты. И на стол —

Стихи да хлеб, кто б ни пришёл.

Мы всё подчистим на корню...

О, хлеб друзей! Не уроню

В тебя сентиментальных слёз!

И так не высохнешь авось.

...Тут все закурят. Я одна,

Запрету мужнему верна,

На сигарету погляжу,

Вздохну — и блюдце оближу

Из-под сгущёнки. Мне дольют,

И расслабляющий уют

Меня охватит, покачнёт —

И времени тюремный счёт

Совсем отпустит. Захочу

Не электричества — свечу,

Чтоб возносилась не спеша

Её прозрачная душа,

И чтоб из воска лить цветы,

А Юрка чтоб развёл мосты,

И чтоб сверчок на огонёк

Пришёл. И мы за болтовнёй

Забудем полночь. Ну её!

Нам утро радости нальёт!

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Всё, как я просила...»

Всё, как я просила:

Будет мне, будет

(Господи, спасибо!)

Дальняя дорога

И новые люди.

Будет мне, будет

Бездомная песня

И гордая память.

Будет мне небо,

Добытое честью,

И плащ под стопами.

Будет мне —

Когда же —

Счастливая сказка

В полыни и мяте,

Платье, полумаска,

Кружевная пляска...

И никто не скажет:

— Пожила и хватит!

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Паучок-математик (грустней не придумаешь зверя!)...»

Паучок-математик (грустней не придумаешь зверя!)

Всё старается тонкие лапки свои посчитать.

Но полученной маленькой цифре он мудро не верит

И сердито бормочет: «Не вышло опять ни черта!»

Он соткал чертежи, он углы вымеряет прилежно,

Он решает задачу с капустой, где волк и коза,

Но не верит ответу и снова шуршит безнадёжно,

И вздыхает: решение ясно, а как доказать?

Ах ты, чокнутый гений, распятый на координатах,

Чудачок-Пифагор, полоумный тюремный пророк!

Подожди уползать, я поверю твоим результатам!

Пораскинь вензеля, посчитай мне, пожалуйста, срок.

1983 тюрьма КГБ, Киев

«Я с мышами и звёздами говорю...»

Я с мышами и звёздами говорю,

Я зелёную луковку полила,

Я сухарь покрошу в окно — январю,

А он мне узор на форточке — два крыла —

Ясным сахаром насечёт:

Холод-хруст!

И — снежинку с мятным лучом:

— Какова на вкус

Шестикрылая? Не горчит голубым — печаль?

Первый круг — не сердцу ли вопреки?

Но я знаю, что ему отвечать:

— Всё в порядке, мастер,

Твоей руки

На устах не тает печать

Филигранная, и почётней нет

Белых звёзд на моих плечах.

Вифлеемских тех эполет

Удостоена — благодарю,

Что как женщине — в кружевах —

Ты сковал их. Пока жива —

Сберегу чистейшими — январю

Обещаю. Кричат: «Виват!»

Воробьи, чтоб мастеру не грустить.

И я пью из чаши, его резьбой

Изукрашенной. Он говорит:

— Прости,

Я боялся пересластить.

Бог с тобой.

1983 тюрьма КГБ, Киев