Золотой шанс - Кренц Джейн Энн - Страница 24

– Очень просто: ведь это правда.

– Не хотите ли еще фруктов? – спросила Элеанор, поднимая посеребренный поднос с инкрустациями, на котором лежали свежая клубника и грейпфруты.

Дэррен проигнорировал слова матери.

– Давайте закроем эту тему.

– Не хочу я ее закрывать, – выпалила Виктория. – Ник сбежал от нее три года назад, и, судя по его виду сегодня утром, ему не грозит опасность снова попасться ей в лапы. Но мы все знаем ситуацию с Ридом. Последние три года он последовательно передает принадлежащую Лайтфутам половину компании в руки Хилари. Он уступил. А теперь она принялась за тебя, Дэррен.

– А это еще, черт побери, что значит? – выпалил он.

– Она хочет прибрать к рукам и дела Каслтонов. И собирается добиться этого, предложив тебе то, чего ты больше всего хочешь.

Дэррен отодвинул блюдце с грейпфрутом и положил руки на стол.

– Что же это будет за предложение, которое заставит меня забыть о нашей половине компании?

– Хилари предложит тебе свободу. Возможность посвятить все свое время политической карьере. И деньги «Каслтон и Лайтфут» для твоих политических кампаний. – Виктория перевела взгляд с одного изумленного лица на другое. – Разве вы не видите? Она уже приступила к этому. В этом году она милостиво взяла на себя принятие решений практически по всем текущим вопросам, чтобы Дэррен имел возможность учредить основы своей губернаторской кампании. Шаг за шагом Хилари принимает на себя полную ответственность, а вы оба даже не видите, что происходит.

– В настоящий момент Хилари является исполнительным директором компании. Она не принимает на себя, а уже располагает ответственностью по поводу принятия решений по текущим делам «Каслтон и Лайтфут», – успокаивающе заявила Элеанор. – Мне, например, кажется, что дела фирмы идут успешно под ее управлением. Мы можем на нее полагаться.

– Вы не понимаете, Элеанор. Она ведет себя так, как будто компания принадлежит ей, а не мы ее избрали, чтобы руководить компанией.

– Хилари – член нашей семьи. Она блюдет интересы фирмы, а это важнее всего. – Элеанор помедлила. – Собственно говоря, раз уж ты затронула данную тему, должна сказать, что я думала над этим вопросом. Это было бы превосходной договоренностью, знаете ли.

– Что было бы превосходной договоренностью? – удивилась Виктория. – Позволить ей управлять «Каслтон и Лайтфут», пока Дэррен будет баллотироваться? Поверьте, нам это дорого обойдется. В один прекрасный день мы придем в себя и обнаружим, что оказались просто марионетками, полностью от нее зависящими.

– Дьявол, Вики, ты ведешь себя, как капризная дура, – промолвил Дэррен. – Знаешь, почему ты бесишься? Ты завидуешь. Хилари много работала и очень старалась, чтобы подключиться к делам фирмы, и ты завидуешь ее способностям. Вот в чем все дело. Она взяла себя в руки после того, как Ник бросил ее и у нее случился выкидыш. Она сама сделала себе карьеру, и ты ненавидишь ее за это.

– Может, ты и прав. – Виктория почувствовала, как ее глаза наполняются гневными слезами. – Ведь за последние несколько лет я всего лишь родила тебе сына и играла роль жены будущего политического деятеля. Устраивать обеды для сотни потенциальных банкиров и подавать чай пятидесяти участникам предвыборной кампании вряд ли можно назвать стоящей карьерой, не так ли?

– Успокойся, Вики. Я совсем не это имел в виду, – мягко сказал Дэррен.

– А что ты имел в виду?

Элеанор подняла стоящий на столе серебряный колокольчик и громко позвонила. Когда открылась дверь на кухню, она с улыбкой повернулась к горничной.

– А-а, вот и вы, миссис Эткинс. По-моему, нам требуется еще кофе.

– Сейчас принесу, миссис Каслтон.

– Спасибо. – После ее ухода Элеанор перевела взгляд со своего сына на невестку. На мгновение из ее глаз исчезло их обычное сладкое и неопределенное выражение. – Мне действительно кажется, что нам всем будет лучше, если Хилари останется во главе «Каслтон и Лайтфут». Самым важным для этого основанием является то, что Дэррен приобретет свободу и финансовое обеспечение, чтобы баллотироваться в губернаторы. Мы можем быть уверены в том, что у него будет и то и другое, только если Хилари останется у власти.

Королева сказала свое слово. Виктория знала, что выслушала в свой адрес приказ. Как всегда, она его исполнит. Она сложила салфетку и положила ее рядом с кофейной чашкой. Затем встала из-за стола. Выходя из комнаты при полном молчании, женщина чувствовала на своей спине рассерженный взгляд мужа.

Фила сонно заерзала под одеялом. Ей чего-то не хватало, к чему она уже успела привыкнуть за ночь. Чего-то теплого, успокаивающего, мужественного.

Она медленно просыпалась. Возвращались воспоминания: о том, как ее гладят сильные и нежные руки; о смеющемся хриплом мужском голосе, озорном, настойчивом, возбужденном, который командовал, уговаривал, умолял; воспоминания о том, как она почти испытала невероятное наслаждение, но в последнее мгновение это чувство ускользнуло, хотя она была абсолютно уверена, что сможет поймать его в следующий раз. Ей просто требуется еще одна попытка, вот и все.

По крайней мере теперь она точно знала, ради чего стоит пробовать еще раз. Крисси все-таки оказалась права.

Фила открыла глаза и увидела Ника, сидящего с широко расставленными ногами верхом на стуле. Он держался руками за спинку стула и, наклонившись вперед, внимательно наблюдал за ней. На нем были джинсы и рубашка, которую он даже не потрудился застегнуть. На груди под рубашкой виднелась густая масса волос.

Выражение его лица было таким же, как во время их первой встречи: жестким, отдаленным, непроницаемым. Она почувствовала легкий испуг. Затем только увидела пистолет.

Он лежал на тумбочке, скучно поблескивая в утреннем свете. Фила запоздало вспомнила, что по неосторожности оставила ночью ящик открытым, когда, услышав стук, бросилась к двери. Ник наверняка увидел пистолет в ту же секунду, как открыл глаза.

Она медленно села, переводя взгляд с холодного и неподвижного лица Ника на оружие и обратно. Когда одеяло упало, женщина вспомнила, что совсем голая, и автоматически подтянула простыню к подбородку.

– Ник? В чем дело?

– Это я у тебя хочу спросить.

– Я не понимаю.

– Прекрасно понимаешь.

– Тебя интересует пистолет? – осмелилась она высказать догадку.

– Да. Молодец. Меня интересует пистолет. Ты сказала, что у тебя есть несколько вопросов по поводу того, что случилось с Крисси Мастерс. Ты сказала, что думаешь, будто Каслтоны и Лайтфуты могут нести некоторую «моральную ответственность» за это. Но ты забыла упомянуть, что собираешься разыгрывать из себя леди-мстительницу, если тебе не понравятся ответы на эти вопросы.

Она застыла в шоке от его трактовки событий.

– Ник, ты все не правильно понял.

– Тебе удалось сделать из меня дурака, леди. Должен откровенно признаться в этом. Ты что о себе думаешь? Что очень крутая? Ты прекрасно сыграла свою роль. Я поверил каждому твоему шагу, не правда ли? Сам впустил тебя в ворота. Представил тебя всем Каслтонам и Лайтфутам. Дал тебе свободу передвижения. А что серьезнее всего, я даже позволил тебе соблазнить меня.

– Ты же не думаешь на самом деле, что я приехала сюда, чтобы убить кого-нибудь.

– А что я еще должен думать? – Он кивнул в сторону пистолета. – Это дорогой девятимиллиметровый автоматический пистолет, не какой-нибудь пугач. – Он взирал на нее с морозящим душу равнодушием. – Что ты, черт возьми, задумала? И почему ты решила, что я позволю тебе совершить задуманное?

Фила дернулась назад, продолжая придерживать простыню. Выражение его глаз напугало ее так, как не пугало ничто со времени процесса над Сполдингом.

– Ты не понимаешь, что говоришь. Прошу тебя. Дай мне возможность объяснить.

Он протянул руку и, схватив простыню, вырвал ее из рук Филы.

– Именно это я и собираюсь сделать. Ты объяснишь все про пистолет, про свои планы и про то, что дало тебе право преследовать мою семью.