Встреча - Кренц Джейн Энн - Страница 63

— Ты хочешь, чтобы я солгал тебе, Августа?

— Нет, конечно же нет! — Она сжала кулаки. — Я просто хочу, чтобы ты согласился, что мог и не знать всего о деятельности разведки во время войны.

Гарри коротко кивнул:

— С этим я, пожалуй, соглашусь. Никто не мог бы знать абсолютно все. Во время войны всегда слишком много тумана. Большая часть военных действий — как на поле брани, так и вне его — совершается как бы в серых сумерках. А при ярком свете остается лишь подсчитывать потери и оставшихся а живых. Никто не может с уверенностью сказать, что осведомлен обо всем, пока туман не рассеется. Возможно, так оно и лучше. Я убежден, что многого о войне лучше вообще не знать.

— Например, того, чем занимался мой брат? — горько бросила Августа.

— Помни своего брата таким, каким ты его знала, Августа. Сохрани в памяти образ последнего из безудержно смелых, дерзких, безрассудных нортамберлендских Баллинджеров и не терзай себя мыслями о том, что могло быть, и могло и не быть во время войны, это уже в прошлом.

Августа вздернула подбородок:

— Но в одном вы все-таки не правы, милорд!

— В чем же?

— Мой брат не был последним из нортамберлендских Баллинджеров. Последняя в нашем роду — я!

Гарри сел, глядя на нее с холодным предостережением:

— У тебя теперь новая семья, Августа. Ты сама сказала об этом вчера ночью в картинной галерее.

— А теперь я передумала! — Августа лучезарно улыбнулась ему. — Теперь мне уже кажется, что твои предки совсем не так хороши, как мои собственные.

— В этом отношении ты, без сомнения, права. Никто и никогда не мог бы назвать моих предков хорошими. Однако теперь ты стала графиней Грейстоун, и я постараюсь, чтобы ты никогда об этом не забывала.

Прошла неделя. Августа сидела в кресле на залитой солнцем галерее второго этажа прямо под портретом своей прекрасной предшественницы. Она в задумчивости обратила свой взгляд на обманчиво безмятежный лик предыдущей графини Грейстоун.

— Я намерена восполнить тот ущерб, который вы нанесли этому дому, Кэтрин, — произнесла она вслух. — Я далеко не идеал, но любить я умею, а вот вы, как мне кажется, даже не представляли себе, что означает это слово. В конце концов, вы ведь не были образцом добродетельной женщины, не правда ли? Ах, как много вы потеряли, погнавшись за обманчивыми иллюзиями! Ну а я, к счастью, не так глупа, — твердо заключила она и состроила портрету рожицу. Потом вскрыла конверт с письмом от Клодии.

Дорогая Августа!

Надеюсь, у тебя и твоего уважаемого супруга все складывается хорошо. Должна признаться, мне очень не хватает тебя здесь, в Лондоне. Сезон кончается, и все как-то замерло. Как мы и договорились, я несколько раз заезжала в «Помпею»и вела в высшей степени интересные беседы с твоей подругой, леди Арбутнотт.

Должна сказать, что она совершенно очаровательна. Я думала, меня несколько оттолкнут ее эксцентричные манеры, ведь она ими славится, однако этого почему-то не произошло. Я нахожу общество леди Арбутнотт чрезвычайно приятным и страшно огорчена ее тяжким недугом.

С другой стороны, ее дворецкий вызывает во мне несомненное раздражение. Если бы это зависело от меня, я ни секунды не стала бы держать его в доме. С каждым моим приходом он становится все нахальнее, и боюсь, в один прекрасный день я буду вынуждена сказать ему, что он переходит всякие границы. И я по-прежнему не могу избавиться от ощущения, что я его где-то встречала.

К моему удивлению, не могу не признать, что в «Помпее» мне очень нравится. Естественно, я не могу одобрить таких введений, как существующая в клубе книга для записей пари. А ты знаешь, кое-кто ставил на то, что ваша помолвка долго не продлится? Не одобряю я и слишком большого увлечения азартными играми. Однако я познакомилась с несколькими весьма интересными дамами, которые разделяют мое увлечение изящной словесностью. И у нас было немало увлекательнейших дискуссий.

Что же касается светской жизни, то она, повторяю, без тебя утратила большую часть своего очарования. Тебе всегда удавалось привлечь самых интересных людей и лучших партнеров по танцам. А сейчас рядом со мной постоянно оказываются лишь самые добродетельные из представителей противоположного пола. Знаешь, если бы не Питер Шелдрейк, мне уже давно стало бы ужасно скучно. К счастью, мистер Шелдрейк, великолепный танцор. Он даже убедил меня станцевать с ним вальс. Мне бы только хотелось, чтобы он стал серьезнее и увлекся чем-нибудь более интеллектуальным. Он по природе своей человек довольно легкомысленный и без конца надо мной подшучивает.

Мне страшно хочется приехать к вам в гости и повидаться с тобой! Когда же ты вернешься?

С любовью, твоя Клодия

Августа дочитала письмо и медленно свернула листок. Было удивительно приятно получить весточку от кузины Клодии. Не менее приятно было узнать, что всегда сдержанная и замкнутая Клодия скучает по ней.

— Августа, Августа, где вы? — Мередит летела к ней по длинной галерее, размахивая листом бумаги. — Я закончила свою акварель! Как вы ее находите? Тетя Кларисса сказала, что я обязательно должна спросить у вас, поскольку это вы предложили, чтобы я начала заниматься рисованием.

— Да, разумеется. И мне не терпится посмотреть, что у вас получилось. — Августа подняла глаза на Клариссу, которая спокойно следовала за своей воспитанницей. — Благодарю вас, мисс Флеминг, что позволили девочке попробовать свои силы в рисовании.

— Его сиятельство сообщил, что в этих вопросах мне надлежит руководствоваться вашим мнением, хотя мы с ним и пришли к заключению, что рисовать акварелью не слишком достойное занятие для Мередит.

— Да; я знаю, однако это может быть очень приятным занятием, мисс Флеминг.

— От человека, если он чем-то занимается серьезно, следует ожидать полной отдачи и чрезвычайного прилежания, — заявила Кларисса. — Занятия — не забава.

Августа улыбнулась Мередит, беспокойно переводившей глаза с одной женщины на другую.

— Я уверена, Мередит работала над своим рисунком с большим прилежанием, потому что получилось очень хорошо. Я, например, просто убеждена в этом.