Все к лучшему - Кренц Джейн Энн - Страница 18

— Да? А куда же ты направишься теперь? — Швейная машина энергично жужжала. Евангелина принялась за работу.

— В Сиэтл.

— Была там раньше?

— Да. По правде говоря, я жила там, прежде чем отправиться на Чистилище.

— Без шуток? Я всегда хотела съездить в Сиэтл. Может, в следующий свой отпуск поеду туда.

— Если так, обязательно заходите ко мне, — пригласила Мэтти, испытывая приступ глубокой благодарности к женщине, делающей все, чтобы помочь ей. — Я оставлю вам имя и адрес.

— Договорились. Я взяла за правило по меньшей мере два раза в году брать отпуск. Женщине ведь нужен отдых, верно? Только работа и никаких развлечений — так не годится.

— Я знаю. Стресс берет свое.

— Согласна. — Евангелина умело орудовала за машинкой. — Л в нашей работе уж чего-чего, а стресса хватает. Теперь нам стало сложнее, все эти

Болезни и так далее. Да, кстати, хорошо, что вспомнила. Тебе резинки на сегодня нужны?

Мэтти едва не подавилась ромовым пуншем.

— Я с собой не привезла, — осторожно созналась она.

— Я так и решила, что тебе пришлось их бросить вместе со всем остальным. Посмотри там в шкафчике около кровати. У меня их всегда навалом. Бери сколько нужно.

Мэтти воззрилась на красный шкафчик, затем медленно поднялась, подошла и открыла. Внутри стояла вместительная корзинка, наполненная маленькими пакетиками из фольги. Она взяла горсть и сунула в сумку.

— Спасибо.

— В наше время осторожность не помешает. Рисковать не стоит. Кстати, кто твой маклер?

— Маклер?

— Да, биржевой маклер. — Евангелина взглянула на нее с любопытством и отпила из стакана. — Может, ты покупаешь депозитные сертификаты или кладешь деньги в банк?

— А, поняла. — Мэтти задумчиво нахмурилась и снова села. — Да, я предпочитаю держать деньги в банке и покупать депозитные сертификаты. На мой вкус, биржевой рынок слишком переменчив. Там теперь мелкому инвестору делать нечего.

— Я тебя понимаю. Сама себе говорю, пора уносить ноги, но мне нравится рисковать, понимаешь?

Конечно, я туда не все вкладываю. Только то, что могу позволить себе потерять. Остальное кладу на счет. Я ведь не дура. Я столько повидала женщин в нашем деле, которые остались ни с чем после многих лет тяжелой работы. Я не хочу быть в их числе.

— И вы абсолютно правы. Пенсии нам никто не назначит. Люди, занимающиеся индивидуальным трудом, должны сами заботиться о себе.

— Истинная правда, — кивнула Евангелина, принимаясь за корсаж красного платья. — Как насчет еще выпить?

— С удовольствием. Слушайте, Евангелина, а что вы собираетесь делать, когда бросите работать?

— Смешно, что ты об этом спрашиваешь. — Евангелина задумчиво посмотрела на красный лоскуток у себя в руках. — Я тоже в последнее время часто об этом размышляю. Пора бросать это занятие. Как я уже сказала, времена меняются. Не смейся, но мне бы хотелось открыть маленький магазинчик одежды здесь, на островах. Делать свои собственные модели для туристов. Мне кажется, у меня получится. Как ты думаешь?

Мэтти видела, как умело справилась Евангелина с красным платьем. Она умела различать талант, если с ним сталкивалась.

— Думаю, у тебя получится блестяще.

Когда Хью часом позже взбегал по лестнице, он улыбался в предвкушении приятного вечера. Под мышкой у него находился пакет с бутылкой рома, и он купил себе свежую рубашку в магазине на набережной. Он был готов к торжественному свиданию с Мэтти.

— Мы сегодня повеселимся, детка, — объявил он, открывая дверь в маленький номер. — Все заметано. Настоящее свидание. Сначала пойдем в тот маленький ресторан, где подают гамбургеры, немного выпьем и поедим, затем вернемся сюда и…

Хью остановился как вкопанный и уставился на экзотическое существо, сидящее на краю постели.

— Приветик, Хью. Кстати сказать, я проголодалась. — Мэтти улыбнулась ему.

— Мэтти? — Не отрывая от нее взгляда, Хью медленно закрыл за собой дверь. Он не верил собственным глазам.

На Мэтти было крошечное платье обнажавшее грудь практически до сосков. Оно прильнуло к ней, как любовник, и кончалось где-то в начале бедер. Она сидела, скрестив ноги в красных туфлях на непомерно высоких каблуках-шпильках. Ее темно-русые волосы рассыпались по плечам, мягкие, свободные, соблазнительные. Золотисто-зеленые глаза ярко обведены и подчеркнуты бирюзовыми тенями. Рот — как темно-красный цветок. На пальцах, запястьях и шее сверкали поддельные драгоценности.

— Как ты думаешь, Хью? Это я? — Она улыбнулась ему с несвойственным ей задором.

— Что с тобой такое, черт побери? — Ошарашенный, Хью медленно подошел к столику и сгрузил на него свою поклажу.

— Я встретила тут очень милую даму. Работающую женщину. Когда она узнала, что мне нечего сегодня надеть, она одолжила мне свои вещи. — Мэтти встала и покрутилась перед ним.

Во рту у Хью пересохло. Его взгляд пробежал по ее спине до того места, где начиналось красное платье.

— У этого платья нет спинки.

— Знаю. Хорошо, что на Бримстоуне тепло, а?

Хью подошел на шаг, глаза его сузились, когда она повернулась к нему лицом. Он никогда не видел у нее такого выражения.

— Мэтти, ты пила?

— Пару бокалов ромового пунша. — Она беспечно помахала рукой, и перстни на ее пальцах сверкнули, как настоящие бриллианты. — Не волнуйся. Я держу себя в руках. Моя подруга Евангелина сказала, что в пьяном виде нельзя работать. Мужчины могут обмануть тебя, если решат, что ты под газом. Мужчины, они такие, сам знаешь. Всегда пытаются надуть женщину.

— Эта Евангелина. Чем она зарабатывает на жизнь, или мне не стоит спрашивать?

— Я же сказала. Она работающая женщина. — Мэтти рассмеялась. — Она считает, что и я тоже. Она меня пожалела, потому что мне пришлось бежать с острова, бросив орудия моего труда. — Мэтти подбросила горсть пакетиков из фольги в воздух. — Евангелина — очень милая женщина, Хью.

— Глазам не верю!..

— Понимаю. — Мэтти хихикнула. — И никто там дома, в Сиэтле, тоже не поверил бы. Жаль, что у нас нет фотоаппарата и ты не можешь меня сфотографировать. Евангелина считает, что мне красный цвет к лицу.

— Это верно, — признал Хью. — Но не мешало бы, чтобы его было побольше.

— Хью, не надо, не будь таким щепетильным. Так мы можем пойти ужинать?

— Да, но в таком виде я тебя никуда не поведу.

— Тогда я пойду одна.

Она уже была в дверях, когда Хью понял, что она говорит серьезно. Он повернулся и пошел за ней.

— Послушай, подожди минутку, Мэтти.

— Если собираешься читать нотацию, лучше не ходи, — объявила Мэтти, останавливаясь на верхней ступеньке лестницы. — Мне обрыдли твои лекции. Сегодня я хочу веселиться.

— Мэтти, да подожди секунду. Черт возьми, вернись сюда! — Хью решительно направился к ней.

Но она уже спустилась вниз и махала рукой портье, открывая входную дверь.

— Тут в порту военный корабль, — сообщил портье проходящему мимо Хью. — Вы лучше держитесь к ней поближе, если не хотите потерять ее до утра.

Хью выругался в ответ, помянув всех чертей до седьмого колена.

Он догнал Мэтти на улице. Прелестная красная бабочка в тропической ночи, она уже привлекала слишком много внимания. Молодой парень в белой морской форме уставился на нее и протяжно присвистнул. Хью бросил на него злобный взгляд и взял Мэтти за руку.

— Какого черта ты делаешь, Мэтти? — спросил он, прижав ее руку к себе.

— Иду поужинать. — Она улыбнулась мужчине, привязывающему к причалу лодку. У того отвисла челюсть, и он прекратил работу, чтобы ничего не упустить. — Поразительно, Хью. Евангелина права, красный точно мой цвет.

— Детка, при таком покрое цвет не играет роли. — Он понял, что она получает удовольствие. — Слушай, я не хочу мешать тебе развлекаться, но в таком наряде бегать тут небезопасно.

Она взглянула на него с невинным видом, широко раскрыв глаза.

— Почему бы это, Хью? Ведь ты же всегда меня защитишь.

Он глубоко и страдальчески вздохнул. Потом решил, что может присоединиться к игре.