Домработница царя Давида - Волчок Ирина - Страница 56

И пошел, не оглядываясь и не отвечая на растерянный вопрос дамы Маргариты:

— А если она действительно не согласится?

…В машине Аня и царь Давид немножко помолчали, а потом Аня не выдержала, повторила вопрос дамы Маргариты:

— Давид Васильевич, а если бабушка не согласится?

— Что ж вы все такие паникеры? — удивился царь Давид. — Если не согласится… ну, там видно будет. Не надо бояться раньше времени.

Аня хотела сказать, что она не боится, а наоборот… То есть не наоборот, она совсем не против того, чтобы царь Давид женился и был счастлив… Только вот не представляет, что бабушка выйдет замуж. Даже за царя Давида. Бабушка — замуж! Странная идея. Конечно, бабушка в свои годы многим молодым сто очков вперед даст, но ведь все-таки годы… Аня запуталась в своих мыслях и промолчала.

Царь Давид притормозил возле входа в типографию, глянул на часы, потер лицо ладонями и почему-то сердито проворчал:

— Эх, молодость… Золотое время. А никто не понимает. И тратят, и тратят… Ладно, иди. Я часа через три освобожусь. За тобой заехать?

— Нет, спасибо, — сказала Аня и полезла из машины. — Я сюда на несколько минут, мне просто работу отдать. А потом я хотела в магазин забежать, а потом обед надо готовить…

— Обед — не надо, — строго приказал царь Давид. — У нас все есть. В магазин я сам. Позвоню после лекций, скажешь, что надо купить. А то опять будешь с полными сумками пешком шастать. Все поняла? Не послушаешься — уволю.

Аня постояла, глядя, как машина скрывается за углом типографии, попробовала уговорить себя, что она абсолютно счастлива, и даже почти уговорила: ведь действительно счастлива, она даже не ожидала, что так может быть, особенно — с ней. И никаких объективных причин для плохого предчувствия быть не может. А раз нет причин — не должно быть и предчувствия.

Но тревога не оставляла ее, не давала думать ни о чем другом, она даже от вычитки небольшого заказа отказалась. Совсем небольшого, часа на полтора, но частного и потому денежного. Тревога гнала ее домой — то есть домой к Давиду Васильевичу, конечно. Просто она уже привыкла называть домом его квартиру. Сейчас ее тревога была почему-то связана с этой квартирой. И с теми, кто в ней остался. То есть не с теми, а с тем… С Васькой, да. Конечно, там еще и дама Маргарита, она последит за сыном, если что. Хотя что именно она подразумевала под «если что», Аня определить не смогла бы. Да мало ли… Вдруг Васька способен устроить пожар, например? Она бы даже этому не удивилась.

Но дома все было в порядке. Дама Маргарита с чем-то возилась на кухне, со стороны гостиной приглушенно галдел телевизор. Анна мимоходом заглянула в гостиную, убедилась, что никакого пожара нет, Васька валяется в кресле перед телевизором, переключая программы каждые две секунды. Противная привычка. Но пожара от нее не бывает. Пусть сидит.

Дама Маргарита пекла блины. Тонкие полупрозрачные блинчики, с кружевными краями, золотистые, душистые… Подумаешь. Аня тоже такие умеет.

— Я тоже такие умею, — слегка ревниво сказала она, наблюдая, как ловко дама Маргарита подкидывает блин, заставляя его перевернуться в воздухе, а потом опять ловит сковородой. — Зачем вы сами? Сказали бы мне. У меня не хуже получилось бы.

Дама Маргарита выключила плиту, стряхнула последний блин со сковороды на стопку уже готовых и оглянулась.

— Ну, извини, — весело сказала она. — Я твои кулинарные таланты сомнению не подвергаю. Это я так… бойцы вспоминают минувшие дни. Сто лет ничего не готовила, вот, думала, что разучилась совсем. А не совсем разучилась, а? Признайся уж честно.

— Совсем не разучились, — честно призналась Аня. — Красиво у вас получается. Вы сахар в тесто не добавляли? В холодильнике икра есть, так что блины кстати. Хотя Давид Васильевич сказал, чтобы я ничего не готовила, а то уволит. Но ведь это не я готовила, правда? Так что не считается.

— Не считается, — подтвердила дама Маргарита. — Знаешь, Анна, я начинаю к тебе привыкать. Давай-ка чайку попьем, а? Давид еще не скоро приедет, так что мы успеем поговорить. Очень мне интересно, как вы тут уживаетесь. Расскажешь?

И почти час они сидели за кухонным столом, не так чай пили, как разговаривали о жизни. О той жизни, которую никак не могла понять дама Маргарита, — как Аня и царь Давид вместе уживаются. Дама Маргарита задавала вопросы, на взгляд Ани — какие-то странные: например, часто ли царь Давид сердится, и что делает, когда сердится, и требует ли от нее, Ани, чтобы она молчала, и часто ли говорит ей, Ане, что обед приготовлен не так, и ездит ли он к своим проклятым лошадям в ту проклятую школу верховой езды… Аня честно отвечала, что Давид Васильевич никогда не сердится, не требует, чтобы Аня молчала, наоборот — очень любит с ней поговорить, расспрашивает обо всем, даже о каких-то рабочих и совсем не важных мелочах… То, что она готовит, ему очень нравится, он все время хвалит. И сам готовит очень хорошо. К этим своим лошадям он ездил один раз, взял с собой Аню, хотел, чтобы она попробовала проехаться верхом, но ей стало страшно и она отказалась, и больше он к лошадям ее не звал и сам не ездил. И вообще Давид Васильевич лучше всех. Жаль, что бабушка за него замуж не хочет.

Дама Маргарита хмыкнула и спросила с непонятным выражением:

— Анна, она действительно не хочет? Как-то я этого себе не представляю…

— Ну, почему, — рассудительно сказала Аня. — Что не хочет — это как раз понятно. У нее нормальные представления о… ну, о том, что можно и чего нельзя… То есть, о приличиях… То есть, семьдесят лет для невесты — это как-то… странно. Разве нет?

— Это она сама так сказала, или ты так думаешь? — с интересом спросила дама Маргарита.

— Мать, да не приставай ты к ней, — раздался Васькин голос за Аниной спиной. — Видишь же: человек шуток не понимает. Она тебе сейчас на полном серьезе лекцию на тему морали и нравственности прочтет. Она же уверена, что дядь Давид правда собрался жениться на ее бабке. Цирк…

Аня поднялась и, не оглядываясь на Ваську, демонстративно не услышав его слов, спросила у дамы Маргариты:

— Наверное, обед пора разогревать? Давид Васильевич уже скоро должен приехать.

И тут же пиликнул ее мобильник, она глянула на экран — царь Давид. Ответила и сразу пошла из кухни, чтобы Васька не услышал, как домработница диктует хозяину список продуктов, которые надо купить. Для нее-то это давно стало привычным. И для царя Давида тоже. А со стороны, наверное, выглядело действительно странно. Особенно — с Васькиной стороны.

Разговор занял не больше пары минут, но этого хватило, чтобы в ее отсутствие в кухне уже вовсю разгорелся скандал. Что кричал Васька, она не успела услышать, но услышала, что ответила ему мать.

— Не суйся куда не просят! Ничего не понимаешь — молчи! Это еще отец не знает, как ты себя ведешь… Смотри, Василий, кончится мое терпение!

Вот как ответила дама Маргарита родному сыну.

Аня очень испугалась и хотела уже потихоньку смыться, пока ее не заметили. Но тут дама Маргарита как раз заметила ее, замолчала на полуслове, откашлялась и совершенно спокойно сказала:

— Да, обед пора разогревать. Это ведь Давид звонил, я правильно поняла? Скоро будет?

Васька оглянулся на Аню, пробормотал сквозь зубы что-то по-английски, вскочил из-за стола и вышел из кухни.

— Да ради бога, — холодно бросила дама Маргарита сыну вслед. — Кому от этого хуже?

Васька ничего не ответил и не оглянулся. Аня непонимающе смотрела на даму Маргариту.

— Не будет обедать, — объяснила та, заметив Анин взгляд. — В кабаке поест. Да ну его, пусть. Прав Давид, мальчик страшно избалован.

— Вы из-за этого поссорились? — спросила Аня. — Ой… Извините, это не мое дело… Просто я думала, что вчера всем понравилось. Давид Васильевич говорит, что я хорошо готовлю. Но ведь у всех разные вкусы. Может, Василию не понравилось.

— Хорошо ты готовишь, — думая явно о чем-то другом, сказала дама Маргарита. — Не в этом дело… Да и не ссорились мы пока. Не обращай внимания. Давид едет, да? Ну, ты пока тут с обедом, а я пока там с Васькой… хм… договорю.