Тихоокеанский водоворот - Касслер Клайв - Страница 7

Он ничего не мог понять. В тусклом свете Саммер выглядела лет на двадцать пять, не старше, и казалась мягкой и милой. Сунув шприц в нагрудный карман, Питт задумался, что в нем может быть.

Он наклонился, взвалил девушку на плечо и с тру­дом встал. Ему неожиданно пришло в голову, что у нее могут прятаться поблизости друзья; к тому же Питту вовсе не хотелось встречаться с полицейскими. Его гос­тиница была в трех кварталах; Питт поудобнее уложил свою ношу, собрался с силами и захромал по песку.

Единственной возможностью укрыться от толп туристов, заполняющих по ночам тротуары, было пройти в густой зелени садов. Ему совсем не хотелось натолкнуться на полицейского или какого-нибудь от­пускника, который вздумает поиграть в Героя Гербер­та и спасти Еву из рук злодея Саймона Лапитта.

По тротуару он легко добрался бы до места за пять минут, а вот путь по заросшим садам занял около два­дцати минут. В тени Питт остановился, перевел дух и подождал, пока удалится группа подвыпивших гуляк. Он наслаждался ароматом, исходившим от тела Саммер. К этому времени Питт уже узнал благоухание красного жасмина; на Гавайских островах этот цветок встречается. Но Питт впервые встречал, чтобы крас­ным жасмином пахло от женщины.

Прямо на противоположной стороне улицы пока­залась гостиница, огни ее вестибюля манили обещанием безопасности. Едва мостовая опустела, Питт бе­гом пересек улицу, кривя лицо от боли в паху и тяжело отдуваясь после марш-броска с тяжестью на четыре­ста ярдов в темноте. Питт бегом обогнул стоявшие у обочины машины, пробрался к входу и осторожно ос­мотрел вестибюль.

Счастье ему изменило. У лифта гигантская темно­кожая гавайянка с выражением «сейчас закричу и по­зову полицейских» пылесосила ковер. Питт свернул за угол и направился к пандусу, ведущему в подземный гараж. В гараже никого не было, только стояли бле­стящие автомобили. Питт отыскал лифт, вошел, на­жал нужную кнопку и прислонился к тиковой обивке стен узкой, похожей на гроб кабины.

К этому времени Питт уже обливался потом; уси­лия и вечерняя абсолютная влажность довели его до полного изнурения. Сгибаясь под тяжестью Саммер, он старался дышать ровно. Лифт монотонно гудел, подыгрывая ему, и открылся только на том этаже, ко­торый выбрал Питт.

На панели загорелось «10». Везение вернулось: коридор в обе стороны был пуст. Несколько досадных секунд Питт рылся в карманах брюк и наконец достал ключ и сунул его в щель резной, розового дерева две­ри номера 1010.

Богато обставленного номера. Роскошь, которую Питт едва ли мог себе позволить на свое жалованье... но он оправдывался тем, что это его первый отпуск за три года.

Он прошел в спальню и бесцеремонно скинул Саммер на кровать. В другое время при виде такой изящной женщины на своей постели он мог бы испы­тать желание. Но не сегодня. Питт был выжат умственно, эмоционально и физически. День начался трудным забегом и закончился им же. Оставив лежа­щую без чувств Саммер, Питт пошел в ванную, раз­делся и встал под душ.

Выходила полная бессмыслица. Зачем совершен­но незнакомой женщине его убивать? Единственный его бенефициар — мать, маленькая, седенькая, но у нее нет мотива, если, конечно, она не отказалась от благотворительных приемов и вышивания ковров и не связалась с мафией. К тому же, улыбнулся он своей разыгравшейся фантазии, нет никаких доказательств, что в шприце яд.

Наркотик? Возможно. Но опять-таки — в чем причина? Ему не известны ни военные шифры, ни атомные секреты, ни расположение ракет, ни тайные планы уничтожения мира. Ему вспомнилась необыкновенная красота Саммер. С трудом вернувшись к действительности, Дирк перекрыл воду и вышел из- под душа. Набросил на широкие плечи купальный ха­лат и, вернувшись в спальню, положил на лоб девуш­ке влажное полотенце. И не без садистского удовле­творения подумал, что утром на челюсти у Саммер будет отличный синяк.

Он грубо потряс девушку за плечи. Медленно, не­охотно, словно не желая расставаться с забытьем, что- то неясно и тихо бормоча, она открыла глаза. Очнуть­ся в незнакомом месте — большинство женщин это смутило бы. Но не Саммер. Сильная женщина. Питт почти видел, как напряженно заработал ее мозг. Взгляд побежал по комнате, с Питта на дверь, потом на балкон, потом вернулся к Питту. Она смотрела на него спокойно — чуточку слишком спокойно, чтобы принять это за чистую монету. Потом подняла руку, поднесла ее к челюсти и слегка поморщилась.

—   Ты меня ударил?

Это был скорее вопрос, чем утверждение.

—   Да. — Он усмехнулся. — А теперь, раз уж ты у меня дома, я тебя изнасилую.

Наконец ее глаза распахнулись.

—   Не посмеешь.

—   Откуда ты знаешь, что я этого уже не сделал?

Она едва не купилась; рука двинулась к низу жи­вота, потом резко остановилась.

—   Ты не такая гадина.

—   Кто тебе это сказал?

Она очень странно посмотрела на Питта.

—   Сказали...

Она замолчала и отвела взгляд.

—   Тебе следует быть более осторожной, — укорил Питт. — Если верить глупым слухам, бегать по пляжу Вайкики со шприцем и колоть невиновных, можно нажить много неприятностей.

Саммер несколько секунд смотрела на него, и ее губы шевельнулись, будто она хотела что-то сказать, но в фантастических серых глазах появилась неуве­ренность.

—   Не понимаю, о чем ты...

—   Неважно. — Питт повернулся к ней спиной и потянулся к телефону. — Пусть полиция разгадывает твои загадки. За это ей и платят честные граждане.

—   Это ошибка. — Голос Саммер неожиданно стал жестким и холодным. — Я закричу, что ты хотел меня изнасиловать, на лице у меня эти синяки — кому, по- твоему, поверит полиция?

Питт взял телефон и начал набирать номер.

—   Нет сомнений, что поверят тебе. Пока в мою защиту не выступит Адриана Хантер. У нее, вероятно, тоже остался синяк-другой. — Питт прислушал­ся: в трубке голос на том конце провода пять раз произнес «Алло!», прежде чем сдался. Трубку пове­сили, и тогда Питт сказал: — Я хотел бы сообщить о нападении...

Больше он ничего не успел сказать: Саммер вско­чила с кровати и нажала на рычаг.

—   Ради бога, ты не понимаешь.

В ее голосе звучало отчаяние.

—   Самое мягкое, что можно сказать о сегодняш­нем вечере, — сердито ответил Питт. Он схватил ее за плечи, сильно сжал и не мигая уставился в ее ок­руглившиеся глаза. — Сначала бьешь мужчину по яйцам и пытаешься воткнуть ему в спину шприц, а когда ничего не выходит, ведешь себя, как малень­кая мисс Ребекка с фермы «Солнечный ручей» [4]. Чего тебе надо?

Она попробовала вырваться, но почти сразу пре­кратила сопротивляться.

—   Гангстер.

Голос ее звучал хрипло и свирепо.

Нелепое слово застало Питта врасплох. Он разжал руки и отступил.

—   Да, это я, главная торпеда Аля Капоне, прямо с верфи в Чикаго.

—   Я хотела бы... — Она замолчала, скрестила руки и стала растирать покрасневшие плечи. — Ты дьявол.

Питт не сердился, ему стало лишь немного жаль ее, когда он увидел красные пятна там, где его пальцы впивались в ее тело.

Последовало долгое молчание. Потом девушка снова заговорила:

—   Я объясню тебе, что мне нужно. — Несмотря на внезапную перемену тона, взгляд ее оставался холод­ным. — Но сначала помоги мне дойти до ванной. По­хоже... кажется, меня вырвет.

Питт схватил ее за запястье, чувствуя, как ее мыш­цы напряглись под его пальцами. Неожиданно Саммер ногой уперлась в раму кровати и всем телом ударила Питта в живот. Она застала Дирка врасплох: он переле­тел через стул и ударился об пол, потащив за собой ночник. Не успел Питт коснуться ковра, как Саммер дернула скользящую дверь и исчезла на балконе.

Питт не пытался встать, он откинулся на спину и занял более удобное положение на полу. Прошло де­сять секунд. Больше он не мог сдерживаться и рас­смеялся.

—   Когда в следующий раз будешь убегать из квар­тиры на десятом этаже, прихвати с собой парашют.

Она медленно вернулась в спальню, лицо ее было искажено от ярости.