Тихоокеанский водоворот - Касслер Клайв - Страница 19

—   Боже, да она не меньше десяти футов в длину! — воскликнул Боланд.

—   Скорее около восьми, учитывая телеувеличе­ние, — сказал Питт.

—   Может, у меня галлюцинации, — сказал Стен­ли, — но я уверен, что вижу в трюме ржавый трактор.

Их отвлекло гудение компьютера, который начал выдавать длинную ленту с данными. Как только машина остановилась, Боланд оторвал распечатку и на­чал читать вслух.

—   Данные указывают, что это, вероятно, либе­рийское торговое судно «Океанская звезда», 5135 тонн, груз — резина и сельскохозяйственная техника; пропало 14 июня 1949 года.

Все в рубке прекратили свои занятия и молча смотрели на ленту в руках коммандера Боланда. Все молчали. Сказать было нечего.

Они обнаружили первую жертву Тихоокеанского Водоворота.

Первым опомнился Боланд. Он схватил микрофон.

—   Радиорубка. Говорит Боланд. Передавайте на морской частоте. Код 16.

Питт сказал:

—   А вы не слишком торопитесь? Мы еще не на­шли «Старбак».

—   Конечно, — сразу согласился Боланд. — Слегка спешу. Но я хочу, чтобы адмирал Хантер точно знал, где мы находимся. На всякий случай.

—   Ожидаете неприятностей?

—   Не к чему рисковать.

—   Следующий объект, направление двести во­семьдесят семь градусов, — небрежно произнес оператор сонара.

Вернулись к мониторам и ждали, пока на экранах не показалась накрененная палуба парохода: корма высоко поднята, нос теряется в сине-зеленой глубине. Салазки с камерой прошли над массивной дымовой трубой, и наблюдатели смогли заглянуть в ее черное нутро. Посредине корабля торчало множество труб, но надстройки не было, зато в кормовой части — не­сколько палуб и настоящий лабиринт вентиляцион­ных труб. Все металлические части и даже кабели, свисающие с мачт, покрывала растительность. Среди снастей плавали экзотически окрашенные рыбы мно­гих разновидностей, словно остов мертвого корабля был их площадкой для игр.

Боланд читал данные с дисплея:

—   Японский нефтяной танкер «Исио Мару», 8106 тонн, пропал вместе со всем экипажем 14 сентября 1964 года.

—   Боже, — прошептал Стенли, — настоящее кладбище. Я начинаю чувствовать себя кладбищенским вором.

В следующий час прозвучали названия еще шести погибших судов. Были отмечены и определены остан­ки четырех торговых судов, большой шхуны и океан­ского траулера. По мере сканирования и анализа на­ходок напряжение в оперативном штабе нарастало. И когда настал финальный миг, миг, к которому все готовились, он все-таки застал их врасплох.

Оператор сонара вдруг плотнее прижал микрофо­ны к ушам и недоверчивым, напряженным взглядом уставился на приборную панель.

—   Обнаружена подводная лодка, направление сто девяносто градусов, — сказал он.

—   Уверены? — спросил Боланд.

—   Клянусь добродетелью моей матушки! Я и раньше встречал субмарины, коммандер, а эта очень большая.

Боланд схватил микрофон.

—   Мостик! Когда я отдам приказ, стоп все маши­ны и отдать якорь. Понятно?

—   Так точно, сэр, — послышался напряженный голос из громкоговорителя.

—   Какая глубина? — спросил Питт.

Боланд кивнул.

—   Глубина? — повторил он вопрос.

—   Девяносто футов.

Питт и Боланд переглянулись.

—   Это усложняет загадку, верно? — негромко спросил Питт.

—   Верно, — так же негромко ответил Боланд. — Если сообщение Дюпре поддельное, зачем указывать правильную глубину?

—   Наш противник, вероятно, решил, что никто в здравом уме не поверит в глубину девяносто футов. Я собственными глазами вижу данные и не могу по­верить.

—   Входит в поле зрения камеры, — объявил Стен­ли. — Сейчас... сейчас, вот и наша субмарина.

Все смотрели на массивный черный силуэт, ле­жащий под медленно движущимся килем «Марты-Энн». Питту казалось, что он смотрит на модель ко­рабля в ванне. Лодка вдвое длиннее обычной атомной подлодки. Вместо привычного полусферического но­са у нее острый. Недоставало также обычной сигарообразной формы, к обоим концам корпус корабля симметрично утончался. Не было обычной для других субмарин конической башни, похожей на спинной плавник. На ее месте круглился небольшой горб. Только корма обычная, и под ней, аккуратно упря­танные под корпус, два винта. Подлодка казалась совершенно исправной, лежала бестревожно, как ка­кое-нибудь огромное мезозойское чудовище во вре­мя послеобеденного сна. Не так она должна была вы­глядеть, и Питт почувствовал, как по коже поползли мурашки.

—   Выбросить маркер! — рявкнул Боланд.

—   Что за маркер? — спросил Питт.

—   Прибор, подающий электронный сигнал на низ­кой частоте, — ответил Болард. — На случай если мы вынуждены будем покинуть это место, на дне оста­нется водонепроницаемый передатчик, периодически подающий сигнал. Не придется искать позицию, ко­гда вернемся.

—   Наш нос только что миновал затонувшую лод­ку, коммандер, — доложил оператор сонара.

Болард проревел в микрофон:

—   Стоп все машины! Отдать якорь. — Покачнув­шись, он повернулся к Питту. — Заметили номер?

—   Девять — восемь — девять, — напряженно отве­тил Питт.

—   Это «Старбак», — почтительно сказал Боланд. — Не думал, что когда-нибудь снова увижу его.

—   Или то, что от него осталось, — добавил Стен­ли, неожиданно побледнев. — От одной мысли об этих беднягах там, внизу, мурашки по коже.

—   Да, странное чувство, — согласился Боланд.

—   Это не единственная странность, — спокойно сказал Питт. — Посмотрите внимательней.

Теперь «Марта-Энн» поворачивалась, стоя на яко­ре, и ее корма, подчиняясь угасающей инерции, по дуге удалялась от подводной лодки. Боланд подождал, пока камеры настроятся на увеличившееся расстоя­ние до корпуса субмарины. Когда корабль оказался в центре поля зрения, объективы автоматически увели­чили изображение для более тщательного осмотра.

—   Лодка лежит дном на песке, абсолютно реаль­ная и осязаемая, — медленно говорил Боланд, глядя на экран. — Корма не погружена, как и сказано в со­общении Дюпре. Но кроме этого я ничего необычного не вижу.

Питт сказал:

—   Вы не Шерлок Холмс. Говорите, ничего не­обычного?

—   На борту не заметно никаких повреждений, — все так же медленно продолжал Боланд. — Но возможны пробоины внизу, которые станут видны, когда ее поднимут. Ничего необычного.

—   Нужен очень мощный взрыв, чтобы проделать в корпусе корабля величиной со «Старбак» такую дыру, которая привела бы к гибели. Но это на глубине 90 футов, — сказал Питт. — На глубине в тысячу футов хватит небольшой трещины. А на поверхности лодка справится с любым повреждением, кроме очень круп­ной пробоины. Добавим, что взрыв должен был бы повсюду разбросать обломки; невозможно провести детонацию, не оставив следов. Как видите, на песке нет ни одной заклепки. Что приводит нас к следую­щему поразительному заключению. Откуда взялся песок? Мы прочесали мили этой подводной горы и не видели ничего, кроме скал и водорослей. А здесь ваша субмарина лежит на аккуратной полоске мел­кого песка.

—   Возможно, совпадение, — тихо, но упрямо ска­зал Боланд.

—   Что Дюпре уложил свою умирающую лодку на единственный мягкий участок во всей округе? Крайне сомнительно. Теперь переходим к самому серьезному. К наблюдению, которое нелегко объяснить. — Питт приблизил лицо к монитору. — Останки погибших кораблей очень красноречивы. Для морского биолога они — прекрасная лаборатория. Если известна точ­ная дата гибели корабля, ученый может установить скорость роста разных типов жизни обитателей моря на обломках. Заметьте, что внешний корпус «Старбака» чистый и выскобленный, как в день выхода в море.

Все в рубке оторвались от приборов и всмотре­лись в экран. Боланд и Стенли, не двигаясь с места, продолжали смотреть на Питта. Им не требовалось смотреть на мониторы, чтобы понять его правоту.

—   Кажется, — продолжал Питт, — по крайней ме­ре если основываться на внешнем виде, что «Старбак» затонул только вчера.

Боланд устало провел рукой по лбу.