Священный камень - Касслер Клайв - Страница 10

Хьюз дал ему американский паспорт с его фотографией, вы­писанный на другое имя. Изник едва глянул на документ и по­ставил печать.

—    Цель визита? — спросил он.

—    Научные исследования, — ответил Хьюз.

—    Думаю, никто сюда не прилетает за хорошей погодой, прав­да? — спросил Изник, делая пометку в бланке.

—    Скажешь нилотам, чтобы они шли в отель, когда закончат с самолетом? — спросил Нильсен Изника.

—    Легко, — ответил тот, снова закидывая на стол ноги в унтах.

Нильсен повел Хьюза обратно к двери.

—    Это бывшая база ВВС США, — сказал он. — А отель — быв­ший жилой дом персонала. Просто отличный. Единственное здание с бассейном во всей Гренландии, и там даже есть боу­линг на шесть дорожек. По меркам этой страны тянет на четыре звезды.

Они быстро прошли через стоянку, отделяющую терминал от отеля, и Хьюз взял ключ от номера. Спустя пару часов, съев несколько стейков из мускусного быка с картофелем-фри, он начал укладываться спать. На улице еще был день, но завтра ему предстояло много работы, и он желал хорошо выспаться.

Хуан Кабрильо быстро прошел таможенный досмотр в крохот­ном аэропорту Кулусука, а затем принялся разглядывать карту, висящую у входной двери. В течение короткого гренландского лета Кулусук был окружен водой, поскольку находился на остро­ве, но с приходом осени морская вода замерзала, и пролив между ним и Гренландией покрывал толстый слой льда. Хотя этот лед никогда не достигал толщины, необходимой, чтобы проложить временную железную дорогу, машины, грузовики и снегоходы без труда могли пересечь пролив. Зимой Кулусук переставал быть островом, соединяясь с Гренландией ледяным мостом.

Отсюда было около ста километров до Северного полярного круга плюс еще километров двадцать до Маунт Форел. Зимнее солнцестояние уже пару дней как миновало. И день солнцестоя­ния на широте полярного круга был единственным днем полной темноты.

Севернее полярного круга полярная ночь была дольше, становясь все длиннее по мере продвижения на север. После солнцестояния солнце сворачивало к лету, и к югу от полярно­го круга с каждым днем продолжительность светлого времени становилась все больше. Летом наступали белые ночи, а к северу от полярного круга наступал полярный день. И так длилось бес­численные тысячелетия.

Завывающий снаружи ветер бросал в стекло аэропорта кру­пинки снега. Погода была приветливой, как внутри рефрижера­тора. Поглядев в окно, Кабрильо поежился и застегнул до отказа молнию на парке, хотя еще даже не вышел наружу.

Поскольку Кулусук южнее полярного круга, сегодня будет несколько минут светового дня. А вот на Маунт Форел сейчас непроглядная тьма. Пройдут недели, прежде чем вершину горы начнут освещать лучи солнца. Через пару месяцев солнечный свет станет красить гору в желтый цвет, словно египетскую пи­рамиду.

Но сейчас и представить себе было сложно, что солнце здесь хоть когда-нибудь было и хоть когда-нибудь появится.

Но Кабрильо волновала не темнота, а то, как ему добраться до места. Отойдя к стене, он достал спутниковый телефон и нажал кнопку быстрого вызова.

— Что ты выяснил? — спросил он Хэнли, когда тот ответил.

В силу срочности задачи, поставленной Оверхольтом, Ка­брильо отбыл с «Орегона», не составив окончательный план до­ставки к Маунт Форел. Хэнли заверил его, что к тому моменту, когда он приземлится, план уже будет готов.

— Можно было бы нанять собачью упряжку, они тут есть, — начал он. — Но тебе потребуется проводник, он же каюр, а я не думаю, что тебе нужны свидетели, так что этот вариант я сразу отбросил. В Кулусуке есть вертолеты, совершающие регуляр­ные рейсы в Тасилак и обратно, но они не предоставляются в аренду, да и нынешняя погода не позволяет им подняться в воздух.

— Плохая погода для пешей прогулки, — сказал Кабрильо, глянув в окно.

— Как и для лыжной, — согласился Хэнли, — как бы ты ни гордился своим умением в этой области.

— Что же тогда?

— При помощи компьютера я получил данные о зареги­стрированных здесь средствах передвижения, что оказалось несложно, поскольку население Кулусука — что-то около че­тырехсот человек. Сразу забраковал снегоходы, поскольку на них подвергаешься воздействию холода и снега, не говоря уже о том, как часто они ломаются. Остаются ратраки. Они тихоходные и расходуют кучу топлива, но у них есть кабина

с печкой, а места внутри достаточно, чтобы разместить сна­ряжение и припасы. Думаю, это наилучший выбор в нашей ситуации.

—    Звучит разумно, — согласился Кабрильо. — Где здесь про­кат?

—    Его здесь нет, — ответил Хэнли. — Но я нашел в гренланд­ском реестре имена и адреса владельцев. Попытался позвонить. На самом деле у людей тут нет домашних телефонов, так что связаться я смог только с пастором местной церкви. Он подска­зал что есть один человек, который может дать ратрак в аренду. У остальных они постоянно при деле.

-   Адрес, — сказал Кабрильо, доставая карандаш и небольшой листок бумаги из кармана парки.

—    Шестой дом за церковью, красные с желтой каймой стены.

—    Я так далеко на севере, что тут уже никаких улиц, а?

—    И все друг друга знают, как я понимаю, — ответил Хэнли.

—    Вроде как, местные достаточно дружелюбны.

—    Я бы не был так уверен, — сказал Хэнли. — Пастор сказал, что владелец ратрака зимой сильно выпивает. А еще сказал, что почти все в городе ходят при оружии, чтобы при случае отпуг­нуть белого медведя.

Кабрильо кивнул.

—    Значит, если коротко, мне предстоит убедить пьяного ту­земца при о] ужии, чтобы тот дал мне напрокат ратрак, и тогда в путь? — сказал он, похлопав по карману парки, где лежала пачка стодолларовых купюр. — Звучит обнадеживающе.

—    Ну, тут еще одно дело есть. Он не местный. Вырос в Арваде, штат Колорадо, пошел служить в армию во время вьетнамской войны. Из того, что мне удалось нарыть в базах данных, по воз­вращении со службы пару лет мотался по госпиталям. А потом уехал, решив, что хочет жить подальше от Штатов.

—    Похоже, у него это получилось, — сказал Кабрильо, снова поглядев в окно.

—    Извини, Хуан, — сказал Хэнли. — Через пару дней, когда закончится встреча, мы смогли бы подогнать поближе «Оре­гон», и Адамс забросил бы тебя туда на вертолете. Но пока это все, что у нас есть.

—    Без дураков, — ответил Кабрильо, глядя на бумажку. — Шестой дом от церкви.

—    Красные стены, — повторил Хэнли. — С желтой каймой.

—    Что ж, пожелай мне удачи в общении с безумцем.

Нажав кнопку, он подошел к двери и вышел наружу.

Кабрильо оставил коробки с припасами и снаряжением в аэ­ропорту и подошел к снегоходу, служившему в этих местах так­си. Рядом с ним стоял юноша-инуит. Услышав адрес, сказанный Кабрильо, он лишь приподнял брови, но ничего не сказал. Его больше беспокоила оплата, и он назвал сумму в датских кронах.

—    А сколько это будет в долларах США? — спросил Кабри­льо.

—    Двадцать, — не задумываясь, ответил юноша.

—    Пойдет, — сказал Кабрильо и дал ему купюру.

Парень забрался на снегоход и протянул руку к кнопке стар­тера.

—    Вы знакомы с Гартом Бруксом? — спросил он, видимо, думая, что в Штатах тоже все друг друга знают, как в большой деревне.

—    Нет, но один раз играл в гольф с Вилли Нельсоном.

—    Круто. Хорошо играет?

—    Сумасшедший резаный удар, — ответил Кабрильо.

Мотор снегохода рыкнул и заработал.

—    Залезайте! — крикнул юноша.

Как только Кабрильо уселся, парень крутанул ручку газа и помчался из аэропорта. Фара едва справлялась с непроглядной тьмой, заполненной снежной метелью. Кулусук оказался про­стым скоплением домов в паре километров от аэропорта. Стены домов были закрыты огромными сугробами, из труб шел дым и пар. Рядом с домами расположились собачьи упряжки и сне­гоходы, из сугробов торчали воткнутые в них лыжи, на гвоздях у дверей висели снегоступы. Жизнь в Кулусуке была тяжкой и невеселой.