От Ильича до лампочки. - Арканов Аркадий Михайлович - Страница 7

Возвратился Будённый в Конармию, разбудил бойцов, вскочил на коня, выхватил шашку и, указав ею в сторону Воронежа, заорал:

– Мать их в жоп-у-у-у!!!

Услыхав этот призыв, бойцы с криками "ура!" взяли Воронеж.

Вот какой силой обладал Будённовский гений, оплодотворённый ленинской логикой.

У Чапаева не было армии. У него была дивизия. Но ему и дивизии вполне хватало. О богатырской силе Чапаева, о его преданности коммунистическим идеалам в народе ходили легенды. Рассказывают, что однажды ординарец Чапаева Петька спросил Василия Ивановича перед атакой:

– Скажи, Васивнй Иванович, а слабо тебе выпить бутылку водки зараз?

– Отчего же нет, – говорит Чапаев.

– А две бутылки? – спрашивает Петька.

– И две могу, – говорит Чапаев.

– А три?

– И три могу.

– А ведро можешь? – пристаёт хитроумный Петька.

Тут Чапаев задумался, почесал усы и, глядя вдаль, грустно произнес:

– Ведро, Петька, не могу. Ведро только Ленин сможет…

Понятно, что в борьбе с такими командирами белогвардейские генералы были обречены. Поэтому большевики и победили в гражданской войне.

1. Перепишите в тетрадку типовой диалог Будённого и Ворошилова из рассказа неизвестного автора и вставьте пропущенные слова:

 – А слабо тебе, Сёма, взять Воронеж! – сказал Ворошилов.

 – А не пошёл бы ты, Клим, на …! – ответил Будённый.

 – Сам пошел в …! – пошутил Ворошилов.

 2. Выпейте залпом две бутылки водки, вставьте два пальца в рот и произнесите слово "ГОЭЛРО".

 3. Сядьте на коня и возьмите Воронеж.

ГЛАВА 15

Беднякам, босякам, безлошадникам, бездельникам так понравилась гражданская война, что они никак не могли остановиться.

К 1921 году почти всех перерубили да перестреляли: богатеньких, интеллигентиков, врачишек разных, дамочек благоухающих, всех, кто в шляпах да в цилиндрах, очкариков… Никого не осталось. Большевики даже перепугались – того и гляди народ за них возьмётся. Ведь многие из ЦК тоже в шляпах ходили. Один Ленин кепку носил или в руке её держал. И тогда Ленин сказал: "Хватит! Кончайте стрелять! Слезайте с коней! Мы победили!"

Тут все сразу и увидели, что победили. Решили выпить. Выпили. А закуски нет. Что делать?

Большевики к кулакам. А кулаков-то уже и не осталось. Большевики к середнякам, а те говорят: "Побойтесь Бога! Вы же у нас по продразверстке всё подчистую забрали!"

Большевики к беднякам: "Выручайте, братцы!" А братцы говорят: "Нам самим жрать нечего! И на хрена, спрашивается, мы царя-батюшку свергли да всех буржуев перебили? Где рай обещанный? Щас в момент бунт сделаем!"

Большевики к рабочим: "За работу, товарищи! А то с голоду подохнем! Ильич раз в день питается. Надежда Константиновна лицом и фигурой похудела! Нехорошо получается". А рабочие отвечают: "Во-первых, мы инженеров да директоров к стенке поставили. А сами мы в экономике ни бум-бум. Во-вторых, мы по вашему приказу все средства производства разрушили до основанья. Так что и работать нам не на чем".

Тут начались в партии дискуссии. Троцкий кричит: "К ногтю всех! А кто работать не хочет, того – к стенке!" Шляпников говорит: "Позвать грамотных надо. Пусть они всё хозяйство восстановят…" Бухарин то тем поддакивает, то этим.

Опять всё пришлось Ленину решать. Он и решил. "С Троцким, – говорит, – соглашаться нельзя, иначе мы всё население перестреляем. Одна партия останется. Это неудобно. Если грамотным всю экономику отдать, то народ увидит, что большевики никому не нужны, и мы с носом останемся. Надо брать хитростью. Давайте объявим новую экономическую политику и назовём её НЭПом. Давайте всех капиталистов, кто за границу убежал или кого случайно здесь не добили, обратно позовём. Мол, возвращайтесь на старые места, берите заводы, берите недра, кормите людей и за это сами обогащайтесь. А когда они всё восстановят, мы с Феликсом Эдмундовичем Дзержинским им всем по одному месту мешалкой дадим и всё обратно национализируем".

Вот какую мудрость Ильич придумал! Тут многие во главе с Троцким стали кричать, что это возврат к капитализму! Мол, за что боролись?! Но Ленин позвал Молотова и Кагановича и велел им все эти группировки и фракции разогнать и перебить, что они и сделали с помощью чекистов.

Так был решён вопрос о единстве партии.

Что касается западных стран, то они на ленинскую удочку клюнули. Им НЭП понравился. Давайте, сказали они, Советскую Россию спасём. Специалистов пошлём, инвестиции вложим и сами наживёмся…

И стали буржуазные недобитки назад возвращаться. И начали вкалывать. И подъём начался. И еда появилась, и мануфактура, и ситец комсомолкам на косынки. А бедняки опять недовольны и опять давай Ленина донимать: "Верно – жратва появилась, и задницу есть чем прикрыть. Но ведь они же нас эксплуатируют и опять богаче нас живут!"

Но Ильич их успокоил: "Потерпите, братцы, ещё немного. Пусть они нам изобилие обеспечат. Мы им тут же шеи и свернём".

Народ Ленину поверил и стал ждать, когда изобилие наступит, чтобы снова богатым шеи свернуть.

 Внимательно прочтите нижеследующую русскую народную сказку.

ГЛАВА 16

Большевики всегда любили учить жить. Крестьян – что и как сеять. Врачей – чем и кого лечить. Беременных – кого и когда рожать. Англичан – говорить по-английски. Альпинистов – штурмовать вершины. Утопающих – тонуть. Солнце – светить. Кто не был согласен, тех расстреливали, а потом объявляли политическими уродами и троцкистами. Кто выражал сомнения, тех объявляли политическими уродами и троцкистами, а потом расстреливали. Так что каждый мог сам выбрать свою судьбу. Это и называлось диктатурой пролетариата.

Время от времени ЦК проводил чистку своих органов. Вызывали партийца и спрашивали: "Готов бить контру?" Если тот отвечал: "Да хоть сейчас!", того оставляли в партии. А того, кто начинал мямлить, мол, готов, конечно, но прежде разобраться надо, кто контра, а кто не контра, того вычищали к чертям собачьим.

Таким образом, монолитность партийных рядов крепла день ото дня.

С национальным вопросом было сложнее. Каждый народ имел свои привычки. Украинцы любили галушки, татары – беляши, узбеки – шурпу, грузины – лобио, русские – картошку. На всех не угодишь.