Парящий тигр - ДиКамилло Кейт - Страница 7

— Ой! Какой красивый!

Таким же голосом Сикстина говорила о его деревянных фигурках. Лёгким-лёгким.

— Не подходи слишком близко, — велел Роб. — Ему может не понравиться.

Но тигр не обращал на них ни малейшего внимания. Его интересовало только одно: движение взад-вперёд. И на него было трудно смотреть — такой он был огромный и яркий.

— Прямо как в стихотворении, — прошептала Сикстина.

— Что? В каком?

— Помнишь, стих такой есть? «Тигр, тигр, слепящий свет, ты во мрак лесов одет» [1]. Всё точно! И вправду ослепнуть можно!

— Ага! — Роб согласно кивнул.

Ему понравились слова, пружинистые и звериные, как метание самого тигра. Он уже собирался попросить Сикстину их повторить, но она вдруг резко повернулась к нему и требовательно спросила:

— Что он тут делает?

Роб пожал плечами:

— Не знаю. Его, наверно, Бошан купил.

— Купил? Что ему тигр игрушка, что ли?

— Не знаю, — повторил Роб. — Мне просто нравится на него смотреть. Может, и Бошану тоже. Может, он просто приходит сюда и смотрит на него?

— Вот жадина! — возмутилась Сикстина.

Роб снова пожал плечами.

— Но такого тигра нельзя держать в клетке. Это неправильно, — продолжала Сикстина.

— Что ж тут поделаешь? — отозвался Роб.

— Мы могли бы его выпустить. Освободить! — Сикстина снова упёрла руки в боки. Эту её позу Роб уже хорошо знал, и она ему порядком надоела.

— Да как его выпустишь? — сказал он. — Смотри, какие замки.

— Можно подпилить.

— Неа. Нельзя.

От одной мысли о том, чтобы выпустить тигра на свободу, ноги у Роба зачесались, как бешеные.

— Мы обязаны его выпустить. — Сикстина говорила громко и уверенно.

— Тихо ты. Не наш это тигр, не нам и выпускать, — возразил Роб.

— Не наш, но спасать его будем мы, — не уступала Сикстина.

Тигр вдруг остановился. И навострил уши. Они стояли торчком и чуть подрагивали, а сам он смотрел куда-то вдаль, мимо Сикстины и Роба.

— Тссс! — Роб приложил палец к губам.

Тигр чуть наклонил голову. Все трое прислушались.

— Машина, — сказал Роб. — Сюда едет машина. Это Бошан. Надо сматываться. Пошли скорее.

Он схватил Сикстину за руку и потащил в лес. Она бежала послушно, не отнимая руки. Её ладошка была невозможно маленькой, крохотной. Словно только вылупившийся птенец. Или скелетик птенца.

Они бежали, и Роб ощущал биение своего сердца. Оно билось по-особому: не от страха, не от бега, а от чего-то другого. Как будто его душа вдруг выросла — там, в животе, — и подпёрла все остальные органы. И сердце тоже. Ощущение было странно знакомое, точно уже испытанное, только Роб не мог вспомнить, как оно называется.

— Он за нами гонится? — одними губами спросила Сикстина.

Роб пожал плечами. Но держать Сикстину за руку и одновременно поднимать и опускать плечи было не очень удобно.

— Хватит дёргаться, — прошипела Сикстина. — У тебя на всё один ответ! Только и знаешь, что плечами пожимать. Я твоими пожималками по горло сыта!

Робу тут же вспомнилось: Уилли Мей говорит, что он, когда пожимает плечами, дёргается, как костлявая птица, которая силится, но не может взлететь. Ему это сравнение вдруг показалось смешным. Настолько смешным, что он громко рассмеялся. И Сикстина тоже рассмеялась. Даже не спросив, над чем он смеётся. Даже не отпустив его руку. Она бежала и смеялась. И Роб сразу понял, как называется чувство, которое торкается внутри и переполняет его до краёв. Счастье. Вот как это называется.

Глава 15

Когда они вышли из леса к стоянке возле мотеля, уже стемнело. А они изнемогали от смеха — даже ноги с трудом передвигали.

— Роб? — окликнул отец с террасы, от двери, ведущей в их комнату.

Из-под двери и меж занавесок сочился слабый свет: там работал телевизор, чуть подсвечивая отцовскую фигуру сзади.

— Да, сэр? — отозвался Роб. Отпустил руку Сикстины. И замер.

— Где ты был?

— В лесу.

— А ты всё сделал, что было поручено?

— Да, сэр.

— Кто это с тобой? — Отец вглядывался во тьму.

Сикстина выпрямилась и как-то подобралась.

— Это Сикстина, — ответил Роб.

— Угу, Сикстина, — повторил отец. — Ты где-то тут живёшь? Неподалёку? — спросил он.

— Да. Но я тут ненадолго, — ответила Сикстина.

— А твои родители знают, где ты ходишь?

— Я как раз собираюсь маме позвонить.

— В бельевой есть телефон-автомат, — сказал отец.

— В бельевой? — Похоже, Сикстина не поверила своим ушам. И вызывающе упёрла руки в боки.

— У нас в комнате телефона нет, — тихо подтвердил отец.

— Вот это да… — протянула Сикстина. — А монетки хоть дадите?

Отец пошарил в кармане, выгреб оттуда пригоршню монет и протянул ей на открытой ладони, точно собирался показать фокус и спустя миг они исчезнут. Роб поспешно шагнул вперёд, забрал у него монеты и отдал Сикстине.

— Хочешь, я с тобой схожу? — предложил он.

— Не надо, сама найду. Спасибо большое.

— Роб, — произнёс отец, когда Сикстина, по обыкновению, размахивая руками, скрылась в мотеле. — Почему эта девочка в твоей одежде?

— У неё платье, — пояснил Роб. — В платье по лесу неудобно. И красивое оно, жалко.

— Зайди-ка в комнату, — велел отец. — Надо ноги мазью намазать.

— Да, сэр.

Роб шёл ужасно медленно. Всё его счастье куда-то испарилось. Ноги сильно чесались. Он знал, что в комнате его ждёт темнота, как в склепе, только телевизор помаргивает…

Пока мама была жива, мир казался очень светлым. В последнее Рождество, незадолго до смерти, она украсила их дом в Джексонвилле сотнями белых фонариков. Каждый вечер дом сиял точно созвездие, а они были внутри, все вместе, втроём. Счастливые-счастливые…

Роб вспомнил это и — вошёл в комнату. В мотеле. И принялся ругать себя за то, что приоткрыл чемодан. Потому что от одной мысли обо всём, чего уже не вернёшь, темнота сгущается ещё сильнее.

Глава 16

Роб сидел на кромке тротуара перед террасой и ждал, пока Сикстина поговорит по телефону и выйдет на улицу. Её жёлто-зелёное платье он положил в магазинный пакет. Сначала он очень старался свернуть платье поаккуратнее, но задача оказалась слишком трудной, и в конце концов Роб просто сунул его в пакет. Теперь он держал пакет подальше от своих намазанных мазью ног, чтобы не испачкать.

Когда Сикстина наконец показалась на пороге, Роб с облегчением вздохнул.

— Эй, — окликнул он из темноты.

— Привет. — Она присела рядом. — А почему у вас нет телефона?

Роб пожал плечами.

— Нам и звонить-то некому.

— Мама сейчас за мной приедет, — сказала Сикстина.

Роб кивнул.

— Вот твоё платье. — Он протянул ей пакет.

Взяв пакет, Сикстина задрала голову и стала смотреть на небо. Роб тоже поднял глаза. Облака нависали уже не так густо, и кое-где просвечивало небо со звёздами.

— Вон Большая Медведица, — сказала Сикстина. — Я люблю рассматривать всё, что есть над головой. И мои мама с папой тоже. Они так и познакомились. Оба рассматривали потолок в Сикстинской капелле и не замечали, куда идут. Ну и наткнулись друг на друга. Поэтому меня назвали Сикстиной.

— Мне твоё имя нравится, — смущённо признался Роб.

— Я этот потолок тоже видела, — продолжала она. — Родители возили меня в Италию в прошлом году. До Бриджет. Когда они ещё любили друг друга.