Нечаянный обман - Кренц Джейн Энн - Страница 21

Задумчивое лицо Олимпии казалось ему особенно милым на фоне тщательно расправленных оборок скромной белой батистовой шемизетки. Ярко-желтое платье с высоко поднятой талией выгодно подчеркивало рыжий цвет волос, свободно ниспадавших из-под элегантной белой шляпки с завязками.

Джаред подумал, а что она сделает, если он вдруг встанет и подойдет ее поцеловать. Размышления закончились видением Олимпии, возлежащей среди груды тарелок и чайных чашек. Он представил себе, как ее ноги свешиваются со стола, юбки приподнялись, волосы растрепались.

Он также представил себя как бы со стороны. Как он стоит между мягкими, белыми бедрами Олимпии, с неистовым напряжением во всем теле, ощущая мед под рукой. – Джаред издал вздох разочарования и попытался обрести утерянную способность к самоконтролю.

– Кажется, сегодня утром вас что-то тревожит, мисс Вингфилд? Могу ли я поинтересоваться, в чем заключается проблема?

Олимпия глянула в сторону двери, ведущей на кухню, а затем бросила поспешный взгляд на дверь, за которой скрылись ее племянники. Она наклонилась вперед и, понизив голос, прошептала:

– Так случилось, что я все утро очень хотела с вами поговорить, мистер Чиллхерст.

В голове Джареда промелькнул вопрос, будет ли она продолжать называть его мистером Чиллхерстом после того, как достигнет в его объятиях своей первой вершины наслаждения.

– Мне кажется, сейчас мы в достаточном уединении.

Молю вас поведать мне свои мысли.

Олимпия свела брови вместе, что означало предельную сосредоточенность.

– Нечто очень странное произошло вчера ночью в библиотеке.

Желудок Джареда свело. Он старался, чтобы его голос звучал спокойно и умиротворяюще:

– Возможно, до того вам неизвестное, мисс Вингфилд, но я бы не стал употреблять слово «странное». В конце концов, со времен Адама и Евы мужчина и женщина наслаждаются такими приятными интермедиями.

Олимпия непонимающе уставилась на него:

– Ради Бога, о чем вы говорите, сэр?

Ему, как всегда, везет, подумал Джаред печально. Обрести наконец собственную сирену и обнаружить, что она обладает той разновидностью ума, который позволяет в каждый конкретный момент сосредоточиваться лишь на одной теме.

Однако узнать, что она определенно не сожалеет по поводу страсти, вспыхнувшей между ними, было большим облегчением.

– Не обращайте внимания, мисс Вингфилд. – Джаред поставил локти на стол и соединил кончики пальцев. – Я говорил о вещах, не имеющих никакого значения.

– Понимаю. – Олимпия еще раз с подозрением взглянула на обе двери. – Что касается прошлой ночи…

– Да?

– Около двух часов залаял Минотавр. Я спустилась вниз, чтобы посмотреть, что его встревожило. – Ее голос стал еще тише:

– Мистер Чиллхерст, я обнаружила, что графин с бренди оказался опрокинутым.

Джаред уставился на нее:

– Вы говорите о графине в библиотеке?

– Ну конечно. Это единственный графин с бренди, который у меня есть. Вы знаете, он принадлежал тете Софи.

Она и тетя Ида всегда держали его в библиотеке.

– Мисс Вингфилд, продолжайте свой рассказ.

Она в раздражении взглянула на него:

– Это как раз то, что я пытаюсь сделать, сэр, но вы меня все время перебиваете.

– Мои извинения. – Пальцы Джареда начали выстукивать дробь.

– Кроме опрокинутого графина, я также обнаружила открытое окно в библиотеке.

Джаред нахмурился:

– Вы уверены? Я не помню, чтобы окно вечером было открыто.

– Совершенно верно.

– Возможно, порыв ветра сбросил графин на пол, – предположил Джаред.

– Не похоже. Графин слишком тяжелый. Скорее всего кто-то забрался туда прошлой ночью. – Мисс Вингфилд, должен заметить, что мне все это не нравится.

Олимпия с удивлением посмотрела на него.

– Мне также, сэр. Раньше никогда не происходило ничего подобного. Весьма тревожные события.

Джаред внимательно разглядывал ее поверх сложенных пирамидкой пальцев.

– Вы хотите сказать, что, пытаясь выяснить причину странных звуков, вы спустились вниз одна? Можно же было разбудить миссис Берд или вначале пустить собаку.

Олимпия отмахнулась от такого предложения:

– Не о чем беспокоиться, сэр. Я вооружилась кочергой.

В любом случае библиотека была уже пуста к тому моменту, когда я там появилась. Подозреваю, что лай Минотавра спугнул незваного гостя.

– Кочергой? Мой Бог! – Полное отсутствие в ее поведении здравого смысла неожиданно взбесило Джареда. Он вскочил и направился к двери.

– Думаю, что мне лучше самому взглянуть на место происшествия.

Олимпия также немедленно поднялась.

– Я пойду с вами.

Он отворил дверь столовой и, когда Олимпия проходила мимо, посмотрел на нее тяжелым, неодобрительным взором, на который она не обратила никакого внимания.

Олимпия первой выскочила в холл и понеслась по направлению к библиотеке. Джаред заставил себя идти более размеренным шагом.

Он вошел на мгновение позже Олимпии и увидел, Что она исследует одно из окон.

– Посмотрите сюда, здесь задвижка сломана. Кто-то прошлой ночью влез через окно, мистер Чиллхерст.

Джаред более внимательно осмотрел запор. Старая металлическая скоба действительно была погнута.

– Ведь прежде задвижка была исправна?

– Да, иначе бы я заметила. Я проверяю задвижки на этих окнах каждую ночь в течение многих лет.

Джаред обвел взглядом комнату.

– Что-нибудь пропало?

– Нет. – Олимпия подошла к столу и проверила запертые ящички. – Но все шло к этому. Человеку, который сломал запор на окне, не составило бы труда забраться в мой письменный стол.

Джаред кинул на нее проницательный взгляд:

– Вы верите в то, что некто охотится за содержимым ящиков вашего стола?

– Безусловно. Есть только одна вещь, которую можно стремиться украсть у меня, мистер Чиллхерст, – дневник Лайтберн.

Джаред воззрился на нее, пораженный такими умозаключениями.

«Никто, кроме меня, не знает, что дневник у вас», – подумал он.

– Мы не можем быть уверены, что никому не известно о дневнике. Я дала дяде Артемису строгий наказ ни слова не говорить о нем, но кто-то мог обнаружить, что дядя отсылает его мне.

– Очень не похоже на вашего дядю, чтобы он проговорился кому-нибудь, – осторожно заметил Джаред.

– Но вам-то он сказал, не правда ли?

Джаред напрягся.

– Мне – да.

– Конечно, он сделал это, поскольку знал, что вам можно доверять. Но я думаю, и другие люди могут быть в курсе того, что мой дядя приобрел дневник.

– Кого вы имеете в виду, мисс Вингфилд?

– Прежде всего старого француза, продавшего дневник дяде Артемису. Олимпия слегка постукивала по полу носком домашней туфельки. – Он мог узнать, что дневник послали мне, и рассказать об этом кому угодно.

«Так оно и было, но если бы Олимпия знала всю правду, – подумал Джаред, – то, без сомнения, рассматривала бы нового учителя своих племянников в качестве наиболее вероятного подозреваемого». Но он провел ночь в собственной постели, размышляя о наслаждениях, которые доставляет соблазнение сирены, а не производил обыск библиотеки.

Джаред старался подавить растущее беспокойство. Многие охотились за секретом дневника Лайтберн, но, насколько ему было известно, эту тайну в настоящий момент знали лишь члены его собственной семьи. Все остальные, причастные к легенде столетней давности, давно отошли в мир иной Он приказал родственникам оставаться в стороне, пока сам преследует сокровища Но теперь Джаред засомневался. не мог ли один из непредсказуемых Райдеров сгоряча нарушить его запрет?

Джаред стиснул зубы. Если кто-то из его клана взломал дом Олимпии, надеясь завладеть дневником, расплата будет ужасна.

Но, напомнил он себе, существовали также другие, более логичные объяснения незаконного проникновения в библиотеку.

– Мисс Вингфилд, если кто-нибудь действительно забрался в ваш дом прошлой ночью, то скорее всего он искал нечто более ценное, чем старый дневник. К примеру, тот же графин с бренди. Если бы взломщику удалось украсть его, он выручил бы весьма приличную сумму.