Умница Марина - Лаврова Дарья - Страница 11

– Что-то плохое? – спросила я.

– Нет, я их уронила просто, – вздохнула Маша. – А если карты упали, то нужно начать все заново. В общем, ты слушаешь?

– Ну да. Я готова услышать страшную правду.

– Они говорят, что в этом году у тебя, представь себе, появится парень! Вероятность девяносто девять процентов!

– Как ты это посчитала?

– Что посчитала?

– Проценты. Как ты их посчитала?

– Вот ты зануда. Как посчитала! Приблизительно сказала. Короче, у тебя точно будет парень. Очень скоро, но… карты говорят, что у тебя уже был кто-то, и это было… не знаю, как лучше сказать…

– Так интересно узнавать о себе что-то новое.

– …это закончилось плохо, печально, очень много слез, и сейчас вы не вместе, а ты до сих пор не пришла в себя. Признавайся, кто разбил тебе сердце?

– Твои карты врут сегодня.

– Мои карты редко врут.

– Спасибо. Маш, я тебе попозже перезвоню. Мне нужно доделать математику…

– О’кей.

Глава 7

Документ 3.doc

Зимняя простуда – обычное дело. Из года в год я стабильно простывала пятого декабря и двадцать третьего апреля. Температура, насморк и кашель приходили дружно в одно и то же время – как по часам. Вирус просыпался два раза в год, и ему не было никакого дела до моих стараний и ухищрений.

Мы дружим с Димой с первого класса – как нас посадили за третью парту, так мы и сидим вместе девять лет. В первом классе он брал меня за руку и вел в медицинский кабинет делать прививки. Во втором, убивая время на «продленке», спускались вдвоем в душный школьный подвал, за что потом получали подзатыльники от воспитателей.

В третьем – прячась в кустах акации, ставили опыт с бутылкой кока-колы и упаковкой мятных ментос. Отделались легким испугом и записью в дневнике, а позже дома мне досталось прыгалками.

В четвертом – уже срывали уроки. То сосиску из столовой к доске подвесим, то записку по классу пустим, то еще какую-нибудь пакость придумаем.

– Как себя чувствуешь? – прохрипела я в трубку. Двенадцать дня, а бро все еще не пришел.

– Дома сижу. Вернее, лежу, – кашлял Дима. – Ты еще своих бацилл вчера добавила…

– Я не специально… Спустишься ко мне? У меня есть малиновое варенье, термос чая, арбидол, ведро куриных крылышек из KFC, целый шкаф бумажных салфеток. Еще телик и куча интереснейших реалити-шоу, а вечером сборная России играет, кстати… Будем болеть вместе. Во всех смыслах этого слова.

– Арбидол, говоришь, есть?

– Ну да.

– Уже спускаюсь! – Короткие телефонные гудки.

Через три минуты он уже звонил в мою дверь; пришел совершенно по-дружески – в домашних тапочках.

– Знаешь, мне вчера такая девочка написала…

– Какая?

– Ничего так.

– Что это значит?

– Она модель вроде. У нее столько фоток… Высокая, брюнетка, зеленые глаза, длинные ноги…

– Красатулечка или красотка? – Я достала игру «Scrubble» и рассыпала все буквы. – Или, может, она… – выложила слово «кросавитса».

– Нет, – сказал бро. – Она как из «Пятого элемента». Само совершенство.

– Это классно, бро! И что она тебе написала?

– Что клип «Her morning elegance» – ее самый-самый любимый. Типа, я ей на стену кинул, а я вообще впервые ее вижу, и никаких песен ей не посылал! И че за клип такой? Впервые слышу. Меня взломали!

– Если даже и взломали, то очень удачно. Такой шанс познакомиться с шикарной девушкой выпадает раз в сто лет. Не тупи! Ты что, девчонок не знаешь? Это же предлог, чтобы познакомиться с тобой!

– Так не бывает, – отмахнулся бро, заходя в социальную сеть с моего ноутбука. – Такие девушки не знакомятся в Интернете. У нее есть уже парень, я уверен.

– Или его нет, – возражала я. – Потому что все так думают. Не беси меня, бро! Лучше иди, налей нам какао.

– О’кей! – с вызовом крикнул Дима, размахивая руками, как крутой парень.

Дима так часто бывает у меня дома, что у него уже давно появилась своя чашка на кухне. Большая, крепкая, красная, Спайдермен застыл на ней в угрожающей позе. У меня чашка попроще. Я пью какао из папиной. На ней написано название компании, в которой работает отец, и его имя с фамилией. Он не любит ее, а мне она нравится. Я прихожу домой, наливаю полную чашку и сажусь за компьютер. Чашка такая большая, что ее хватает на два с лишним часа.

Я не удивлюсь, если однажды, играя в слова, бро составит на доске вопрос «Будешь моей девушкой?», а я подумаю пару минут, улыбнусь и поставлю рядом всего две буквы «О.К.», и это будет круто, я знаю. Но не сейчас, а когда-нибудь потом.

Он только что познакомился с девушкой мечты, а я иду на свидание с интересным парнем.

Дима принес полные чашки. Мы забрались на диван, включили телевизор и снова рассыпали буквы…

– Счет два-два, – комментировал Сергей, лежа в коньках на льду замерзшего пруда в Алтуфьево. – Никудышный из меня фигурист, третий раз встал на коньки. Но игра продолжается! Только чуть позже… Расскажешь мне что-нибудь о себе?

– Мне, наверное, не о чем рассказывать… – ответила я, устраиваясь на льду рядом с ним. Мы лежали недалеко от берега, тихо шел снег, темнело, а на катке почти не было народу. – Ничего особенного. Учусь в школе, делаю уроки, смотрю сериалы и реалити-шоу, хожу по магазинам и фоткаюсь в примерочных, смотрю кино, гуляю с подружками, играю в «Симс», качаю музыку в Интернете, люблю петь на английском и танцевать, как Бейонсе, кривляюсь в веб-камеру, сижу ВКонтакте… Мой лучший друг называет меня бро, когда в хорошем настроении, и козой, когда в плохом. Иногда мы вдвоем сидим ВКонтакте и прикалываемся над тупыми гламурными курицами…

– Вот видишь, а говорила, что не о чем рассказать! Как ты выбираешь себе жертв?

– Смотрим по знакомым друзей. Дакфейс – это тренд, который не выходит из моды уже не первый сезон. Так же, как и фото в туалетах.

Сережа смеялся:

– А что такое дакфейс?

– Ну, утиное лицо, – сказала я. – Когда девочки выпячивают вперед губы, чтобы они казались больше, а потом фоткаются вполоборота и немного сверху. Понимаешь? – чтобы Сереже было понятнее, я даже попыталась изобразить «утиное лицо». Теперь мы смеялись вместе.

– Таких очень много, – сказал он. – Хорошо, что ты не такая.

– Я обычная. Никакая. Ничего полезного не делаю. Даже не знаю еще, на кого буду учиться после школы. Вообще не хочется думать об этом…

– А родители что говорят?

– Да ничего. Мама работала учителем английского в школе, где училась я. Дети обожали ее, особенно маленькие. Второклашки, которые только начинают учить язык, они все почти висли у нее на шее. Англичанки в школе, к ним всегда было особое отношение. Родители развелись, когда мне было десять. Через год мама вышла замуж за американца и уехала к нему в Майами. Я осталась с папой, а он быстро женился на женщине с работы. Юля нормальная. Я живу с ними сейчас. Работают круглосуточно. Вижу их минут пять в день, если повезет. Делаю, что хочу.

– Чем они занимаются? – спросил Сережа, повернув ко мне голову. – Свой бизнес?

– Нет, руководят огромным отделом в страховой компании. Заместители директора. Выплачивают деньги за побитые машины, – сказала я, а потом подумала и добавила: – Или не выплачивают. Вернее, этим занимаются их подчиненные. Человек триста, наверное. А может, и больше. Я не считала. Сидят в одной большой комнате, весь третий этаж занимают. От стены до стены по коридору – сотня метров. Я там была несколько раз…

– Понравилось?

– Трудно понять за час, – улыбнулась я. – Но мне нравится, когда вокруг много народу. Как в иностранных фильмах, когда показывают офисы. Если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала такое рабочее место, а не кабинет на трех человек.

– Хотела бы заниматься тем же, чем отец?

– Вряд ли. Мне нравится математика. Мы с ней как бы дружим.

– Дружишь?

– Ну да, немного.

– Ты никогда не чувствуешь себя одиноко?