Большое путешествие Хомы и Суслика - Иванов Альберт Анатольевич - Страница 10

— Как увидит меня, сразу гонять начинает!

— А когда не видит тебя, что делает? — загадочно спросил Хома.

— Всё равно по моим следам рыщет!

— Точно по следам? Или путь срезает? — выпытывал Хома.

Заяц расстроенно шмыгнул носом.

— Точь-в-точь мой след повторяет.

— Это уже лучше, — таинственно заметил Хома.

— Кому? Ей? — невесело пошутил Заяц.

— Нам, — коротко ответил Хома.

— А ты тут, Хома, при чём?

— Хому она точно так же гоняет! — вступился за себя Хома.

— Слабое утешение, — пробормотал Заяц-толстун.

— Сильное, — возразил Хома. — Мы с тобой над ней сильно потешимся!

— Что? Где? — оживился дотошный Заяц. — Когда?

— Когда она в нашу ловушку попадёт! — воинственно сказал Хома.

Заяц недоумённо шевельнул ушами. Такими длинными, что они всю спину прикрывали, если он их к ней прижимал.

— В какую ещё ловушку?

— В такую, какую мы сделаем, — выразительно произнёс Хома. — Выкопаем глубокую яму и…

— И сами в неё попадём! — перебил его Заяц-толстун.

— Почему? — надулся Хома.

— Знаешь поговорку: «Не рой другому яму, сам в неё попадёшь»?

— Яму не рой — другому, — подчеркнул Хома, — а не другой! Вот Волк, он — другой. Медведь — другой. А Лиса — другая! Эта поговорка не про неё.

Заяц поскрёб задней ногой затылок.

— Ну, если так, тогда конечно…

— Конечно, так! И хлопот с ямой для Лисы меньше, потому что она сама меньше и Волка, и Медведя. Меньше рыть придётся, — путанно объянил Хома.

— Не мельчи! Если уж копать, то копать глубоко, — завёлся Заяц-толстун, — чтобы Лиса вовек не вылезла!

— Да пожалуйста, — легко согласился Хома. — Я помельче яму вырою, а ты углубляй, сколько влезет.

— Вся влезет, — мстительно заявил Заяц. — Ещё и останется. А разве она не заметит нашу яму? — спохватился он.

— Мы её сверху прутьями и травой прикроем. А тебя для начала вкруголя запустим, — размечтался Хома.

— Зачем? — насторожился Заяц.

— Приманить Лису надо. Она по твоим следам пустится, а ты обежишь круг — и к яме.

— Провалюсь, — забеспокоился Заяц-толстун.

— Перепрыгнешь, — заверил Хома. — А вот Лиса точно провалится! — И заботливо посоветовал: — Перед тем, как прыгать, уши к спине привяжи, а то она тебя за них на лету схватит.

— Не на того напала! — расхрабрился Заяц. — Слушай, а что мы потом с Лисой делать будем?

— Суслику на воротник пойдёт, — щедро сказал Хома. — Мне для него ничего не жаль. Даже Лисы. Пусть таскает такую тяжесть!

Яму решили рыть на окраине луга. Там уже подходящая впадина была.

Только принялись усердно копать — и нате вам! — Лиса их прямо на месте тяжкого преступления застала. Никуда не денешься: они внизу, она наверху. И когда она успела подкрасться? С одного на другого голодный взгляд переводит. Словно сравнивает: с кого начать, а кого на потом оставить.

Но тут её всё-таки любопытство разобрало:

— Вы что, клад ищете?

Хорошо, что Заяц, известный трус, на это не клюнул. Скажи он, что клад, она бы всё равно не поверила. Откуда здесь, на лугу, кладу взяться? Клады обычно в тайном месте зарывают, в густом лесу. Хома прошлой осенью видел, как пришлый Кабан кучу жёлудей зарывал. Да и то — в самой чаще. Всего лишь какие-то жёлуди прятал, а не что-то немыслимо ценное!

— Я кого спрашиваю? — нетерпеливо пролаяла Лиса.

И тут Хому осенило:

— Яму копаем для Волка. Волчью! Замучил серый!

Вовремя вспомнил он, как недавно у ручья Лиса и Волк поцапались. Она рыбу поймала, а он отнял!

И теперь, услышав про волчью яму, Лиса мгновенно смягчилась.

— Сразу бы сказали. — И спрыгнула к ним. — Давайте рыть вместе!

Стали они втроём яму копать…

Лиса то и дело хихикала. Наверно, представляла себе, как Волк сюда загремит.

Хома был рад-радёшенек, что пока так легко обошлось.

Заяц, конечно, тоже был рад. И уважительно поглядывал на приятеля, не понимая, как это ему про Волка в голову пришло.

Но не было печали — внезапно и Волк появился! Не к добру вспомянули.

Выпучил он глаза на трёх замерших копачей и тоже спрашивает:

— Вы что, клад ищете?

Не хуже Лисы. Дался им этот клад! Будто ямы только в поисках клада роют.

Лиса хитро посмотрела на Хому, затем — на Зайца, и сладко ответила:

— Ловушку роем для Медведя.

Все знали, что Волк с Медведем не в ладах. Кто-то кому-то дорогу в лесу не уступил. Ясно, кто и кому. Волк — Медведю. Тот и помял его немного. Теперь при одном упоминании о нём Волк рычать начинал.

— Будем копать вместе! — прорычал он.

Стали копать вчетвером…

Жутко Хоме и Суслику. Если раньше хоть какая-то возможность была убежать, то сейчас и думать об этом забудь.

Копают они, копают. Особенно Волк старается — комья земли столбом вылетают!

— Чего кидаешься? — вдруг послышался грозный бас.

Бывают же такие совпадения! На краю ямы сам Медведь возник! Возможно, гулял и случайно сюда завернул. А может, издалека увидел, как земля фонтаном взлетает, и пришёл посмотреть поближе.

Он так и сел, увидав большую яму и четырёх, от мала до велика, землекопов.

— Вы что, клад ищете? — хрипло спросил он.

Эх, была не была! И Хома выпалил:

— Клад!

Зря говорят, что медведи неповоротливы. Словно небо обрушилось! Медведь махом отшвырнул в стороны Волка и Лису. И сам взялся за дело. Да как!

Хому и Зайца точно ветром сдуло. Тут же дали стрекача. Без особого приглашения.

С тех пор и осталась огромная ямища на окраине луга. В ней бы слон вполне поместился, да он здесь не водится.

А старательный Медведь, чтобы в дураках не остаться, всем говорил, что клад откопал. Но какой, умалчивал. Лишь важно кивал большой, умной головой. А большая голова, как известно, пустой не бывает.

Только большие ямы бывают пустыми. Но в этом самому убедиться полезно.

Как Хома наверх забрался

Правильно говорят, что если очень захотеть, любая высота покорится.

У Хомы давняя мечта была — на берёзу залезть. Она посередине луга одиноко росла. Высокая, до небес. С неё, наверно, всё хорошо видно. И рощу, и поле, и то, что за ним.

Не раз Хома собирался на ту берёзу подняться. Два раза! Но каждый раз Суслик его отговаривал.

А перед третьей, решающей, попыткой он особенно наседал:

— Не жалеешь ты себя, егоза. А вот мне тебя будет очень жаль!

— Почему? — удивился Хома.

— Брякнешься — и готов! — У Суслика на всё был готовый ответ.

— А разве ты меня не поймаешь?

— Как же я тебя поймаю, если вдруг ты мимо пролетишь?

— А если не мимо? — пронзительно взглянул Хома на лучшего друга, угадав, что больше всего беспокоило Суслика: мимо или не мимо.

— Тогда… — пробормотал Суслик. — Тогда тебе меня будет жаль.

— Видишь, всё не так уж-плохо, а ты за меня волнуешься.

— Я за себя волнуюсь, — потупил взгляд Суслик. — Я тебе не подушка, чтобы с такой верхотуры на меня падать. Сам лезешь, сам за себя и отвечай.

— Понял, — нахмурился Хома. — Значит, твоё дело — сторона?

— Ага, — просиял Суслик, — я лучше в сторонке постою.

Хома поглядел на Суслика безнадёжно и на берёзу полез. От него подальше.

Путь наверх оказался вовсе не трудным. Повсюду из ствола сучки выступают. Знай поднимайся, как по лесенке.

А потом и лучше пошло. Ветки появились — одна над другой. Лезь себе без остановки и вниз на Суслика не смотри, а не то голова закружится.

Суслик с тревогой следил, как Хома вверх карабкается. Понятно, Суслик не под самым деревом встал, а поодаль.

Все хотят на мягкое упасть. Хома, небось, только и мечтает, чтобы на него, Суслика, свалиться!