Шаг к удаче - Коваль Ярослав - Страница 42

Пояснение показалось Илье до крайности туманным, но переспрашивать он не стал — ему было достаточно чувства облегчения, что в его вопросах собеседник не усмотрел ничего страшного и не пригрозил неведомыми карами. Юноше хотелось составить о себе возможно лучшее впечатление, и не только потому, что он наделся в будущем прибегнуть к помощи кого-то из этих лордов. Во всей царившей вокруг атмосфере было что-то такое, что ей хотелось соответствовать, хотелось стать её частью и не уронить той чести, которую она дает.

Слуги распахнули двери в зал, озарённый светом десятков ламп, и гости проследовали к накрытым столам. Илья не сразу нашел свое место, и одна из служанок, храня неразличимо-равнодушное выражение лица, подвела его к нужному стулу. У тарелок и приборов лежала карточка с его именем, а соседкой у него оказалась всё та же госпожа Шаидар. Слева сидел какой-то неизвестный юноше лорд, который показался ему малоприятным типом — лицо как у школьного учителя, манеры слишком уж сдержанные, каждое движение словно результат долгих размышлений и оценок.

Леди посматривала на юношу с прежним интересом.

— Мне любопытно, нынешние школьники по-прежнему интересуются гладиаторскими боями и гонками на вивернах? — спросила она, не глядя, как нож и вилка в её руках расправляются с ломтиком охотничьего паштета.

— Нынешним школьникам туда нельзя ходить, — буркнул Илья. — Я же не в закрытой школе для знати учусь, а в Уинхалле.

— Ах, молодой человек, нам в своё время тоже не позволяли посещать подобные зрелища. Это был самый часто нарушаемый вид запрета. Многие даже умудрялись принимать участие в гонках любителей. У вас ведь есть виверна?

— Есть. Мальчик.

— Это самый лучший пол для гоночной виверны. Самки не такие подвижные и сильные, они не всегда способны развивать такую большую скорость, как самцы. Хотя намного лучше поддаются обучению. И выносливы…

— Вы интересуетесь вивернами? — оживился Илья, решивший, что раз так, ужин не покажется ему скучным.

— Поневоле. Видите ли, ещё сто лет назад поединки между лордами — хоть магические, хоть на оружии — происходили исключительно в воздухе, верхом на вивернах или на драконах. Хотя уже тогда на драконах летали только представители императорского дома. Тут, уж раз ты решаешь принимать во всем этом участие, будь добр уметь держаться в седле и разбираться в ездовых существах.

— А у вас ещё сто лет назад лорды сражались один на один?

— Я понимаю, что вы имеете в виду. И ваш вопрос вполне резонен, — согласилась Шаидар, кивая собеседнику уже с некоторым уважением помимо любопытства. — Конечно, предводителю войска, по идее, следует лишь управлять, не вмешиваясь в бой, и тем самым сделать вероятность победы если не сейчас, то впоследствии более высокой. Погибший по глупости предводитель, само собой, никакого боя уже не выиграет. И в этом смысле у вас на родине это всё поставлено разумнее — штаб вообще прячут от посторонних глаз, и в идеале противник даже не знает, где примерно находится «мозг армии». Однако такова специфика магических боёв — участниками их становятся даже те, кто находится в отдалении. На штабном холме, так сказать. Вот и жила эта традиция — лордам сражаться друг с другом — с самых что ни на есть древних времен.

Илья подумал лишь, что никаких подобных возражений он совсем не имел в виду, но разубеждать леди не стал. Её отношение к нему было приятно. Даже если восхищаются лишь теми твоими достоинствами, которые сами же тебе и приписывают, восхищение всё равно радует. То же самое и с уважением.

— И как же происходят магические бои? — спросил он, своим видом, однако, подчеркивая, что это и в самом деле странное занятие для лордов, приведших с собой армии.

— По-разному. Как получится. Но если вы спрашиваете о боях в воздухе, то поединок, как правило, составляют заклинания малого круга действия, ну и магическое оружие, конечно. Вас ведь учат боевым заклинаниям в школе?

— Очень мало. — Юноша попытался припомнить, какие из преподаваемых им заклинательных структур можно назвать боевыми.

— Это естественно. Когда вы пойдете в высшее учебное заведение — а вы же пойдете, верно? — вам будут преподавать боевую магию намного в более расширенном виде. Разумеется, если вы пожелаете взять этот спецкурс.

— А его можно брать в любом институте, на любом факультете?

— Конечно. Любой институт и любой факультет академии предоставляют спецкурс по боевой магии, даже если сами по себе не имеют к ней никакого отношения. Правда, на этих курсах не учат управлять виверной. Этому уже нужно учиться самостоятельно.

— Но вполне же можно самостоятельно, да?

— Можно. — Она посмотрела на него долгим взглядом. — Здесь важнее всего практика, а не какие-то теоретические знания. Теория, как правило, опрокидывается столкновением с жизнью, причем в изрядной своей части.

— Так происходит почти во всех сферах человеческой жизни, — вмешался в разговор сосед Ильи слева. — Хотя бы потому, что в теории можно выработать лишь некое среднее арифметическое реальной жизненной ситуации. Опыт не заменят никакие теоретические знания.

— Как правило, приобретать опыт, не заручившись опытом предшественников, изложенным в теоретической форме, — это заново изобретать седло, — возразила Шаидар. — Но в обращении с живыми существами, конечно, куда большее значение имеет искусство управляться с ними, а не знания о режиме кормления или способах дрессировки.

— Всё на свете сделали живые существа, наделив свои произведения частью своей индивидуальности.

— Ну так можно чёрт знает до чего договориться! — рассмеялась она. — Вы, Мирдамар, известный любитель болтать незнамо о чем, лишь бы болтать.

— Кстати, я слышал, вы учились в школе Энглейи, — сказал мужчина, обращаясь теперь уже к юноше, а не к его собеседнице.

— Учусь. Как это говорят — заочно.

— Прежде я очень интересовался феноменом Видения. Действительно, мало кто из исследователей способен объяснить, откуда берутся истоки этого своеобразного искусства — с одной стороны, вполне магического, с другой — в чем-то совершенно иррационального…

— Ты говоришь об этом молодому человеку, который изрядную часть своей жизни считал иррациональной саму магию, — заметила женщина. — И сам факт её существования.

— Оставьте, госпожа Шаидар, магия — это точная наука. Но никому ещё не удавалось систематизировать и описать искусство Видения. И здесь стоило бы предъявить претензии Видящим. Такое впечатление, что они боятся делиться своими тайнами, чтоб не перестать быть нужными.

— Ерунда какая! — воскликнул Илья, не подумав, что говорит, может быть, не слишком тактично — Зачем им что-то скрывать? Всё равно их наработками могут воспользоваться только люди с соответствующими способностями. Но и расшвыривать информацию, которая не может быть понята, — кадкой смысл?

Мужчина обратил на него свои невыразительные глаза и, помолчав, сказал:

— Нет ничего принципиально непонимаемого. Есть только непонятое.

— А как вы можете понять то, что можно только Сочувствовать?

— Существует немало различных способов, К примеру, вдохновения писателя или художника я испытать не могу. Но об этом много сказано в художественных произведениях, изображено на картинах, словом, если художник или писатель талантлив, он сможет донести свои мысли и ощущения до зрителя и читателя. Так что если есть что-нибудь эмоционально недоступное другим и оно до сих пор не объяснено или не показано, это говорит либо о скрытности носителей информации…

— Либо о том, что не появился ещё талант, способный это объяснить, — снова вмешалась леди. — Вот появится у нас даровитый писатель-Видящий, и мы сразу всё узнаем.

— Возможно, дар Видящего как раз и не позволяет ему выражать свои ощущения на общепринятом научном языке. Если Видящие привыкают всё больше чувствовать, а не излагать то, что они делают, точным научным языком…

— Слушайте, вы какого доктора сочтете лучшим — того, который умными словами умеет объяснить, что за такая болезнь у пациента, или того, который чувствует, что у него не так, и поэтому точно знает, как лечить, но объяснить, как он чувствует, не может? — вдруг обозлился Илья. Ему показался обидным тон этого мужика, который к тому же судил о вещах, в которых не понимал ничего.