Шаг к удаче - Коваль Ярослав - Страница 1

Ярослав Коваль Шаг к удаче

Глава 1

Жилые корпуса в Энглейе точь-в-точь напоминали городские пятиэтажные дома, которые было принято строить в этих краях. Учебные — тоже. Школа походила на крохотный полузаброшенный городок в окружении зелени и тишины, которую нарушали разве что заруливающие в хозяйственный дворик машины с продуктами да садовник — он поддерживал в должном состоянии цветник и кусты. Парк же, несмотря на усилия сезонных рабочих, постепенно зарастал, становился похож на подобие леса, где нет буреломов и тропинки исключительно асфальтированные или булыжные.

В учебном общежитии царила неприятная тишина — почти все комнаты пустовали. В одном из двух холлов были расставлены растения в кадках, второй оставили свободным, не убрали оттуда ни столики для занятий, ни кресла. И то и другое слишком редко использовалось по назначению.

Первые дни Илья чувствовал себя здесь крайне неуютно. Вместе с ним в общежитии жили только рабочие, обслуживавшие кухню и прачечную, уборщица и трое преподавателей, занимавших привилегированные квартирки на первом этаже. Учеников не было ни одного, и хотя надежда на их появление оставалась ничтожной, комнаты продолжали регулярно убирать, и чистого белья под рукой имелось в достатке. Общежитие в любой момент могло принять хоть все семьдесят человек, на которых и было рассчитано.

Юноша быстро привык к царствующей здесь тишине, и этому в немалой степени способствовали часы занятий. С ним одним занимались восемь учителей, и ни один из них не видел ничего странного в том, чтобы работать в свое отпускное время и — к тому же — с единственным учеником. Илье было позволено пользоваться любым из классов или медитационных залов, брать книги в библиотеке, а в свободное время посещать тренировочный зал и малый бассейн. В отличие от Уинхалла, Энглей располагался слишком далеко от моря, здесь можно было гулять разве что в парке или же в лесу, который логически продолжал собой заброшенный парк.

А так школа Видящих мало чем напоминала Уинхалльскую. Здесь не оказалось ни одного лекционного зала, где ради экономии времени учителя могло собраться сразу два-три класса, да и вообще помещений с обычными школьными партами и стульями было очень мало. Зато помещений, где предполагалось медитировать, — в избытке, причем все разные, с разной мебелью, разной отделкой, с разным магическим фоном. В некоторых почему-то висели длинные стеклянные колокольчики, начинавшие едва слышно звенеть при малейшем движении воздуха. Другие были набиты странного вида безделушками из бесцветного камня и серебра, который, как Илья помнил, при определенном качестве очистки способен экранировать магию.

Это он очень хорошо почувствовал в первый же день, когда ему предложили помедитировать в этом зале. Медитация оказалась странной, незнакомой по ощущениям, чуждой по впечатлениям. Происходящее было чем-то вроде путешествия по знакомым местам, но на транспорте, которым прежде не приходилось пользоваться. Давно знакомые объемы и формы магических потоков обретали новое звучание. К тому же срабатывал отражающий эффект. Если магическая медитация вела его прямой, ясной и очевидной дорогой через пространство, насыщавшее душу и тело энергией, то здесь скорее было путешествие через лабиринт — поди отыщи выход.

Первые три раза ему помогали, потом он сумел всё проделать сам. Лабиринт постоянно менялся, Доходы извивались, словно ужи, которых прижали сапогом, но юноша довольно быстро научился находить тот единственный правильный путь, который приводил его к выходу. Когда он освоил этот вид медитации, наставники сразу же познакомили его с другим, больше напоминающим складывание головоломки. Потом — ещё с множеством самых затейливых приемов, многие из которых были опасны, некоторые забавны, некоторые — унылы или мрачны.

Через две недели учёбы в Энглейе он стал совершенно иначе воспринимать мир. Многие моменты из книг, которые прежде были ему непонятны, забрезжили смыслом. Илья с каждой минутой всё глубже погружался в мир, расцвеченный оттенками энергий, их переливами и внутренним смыслом каждой детали, и чтобы вытянуть его оттуда, Родеран часами заставлял его играть с собой в странную игру, отдаленно напоминающую шашки.

А ещё рассказывал ему о Видящих. Когда-то их называли творцами энергий, хотя в действительности ни один из них не способен был добывать магию из ничего. Зато могли преобразовывать разные виды энергий одну в другую, таким образом невидимый для чародея спектр становился видимым и воспринимаемым, и магия словно бы действительно возникала из пустоты, рождалась в пространстве, где прежде не было и намёка на неё. К тому же Видящие способны были формировать источники энергий, которыми могли пользоваться все, имеющие к ним доступ. Все существующие ориоры были когда-то созданы Видящими. Прочие их возможности лежали далеко за пределами того, что человек с поверхностным школьным магическим образованием был способен понять.

Илья не понимал многих вещей, которые ему пытался объяснить Родеран, — и это явилось для юноши большой и неприятной неожиданностью. Наставник, казалось, воспринимал это как должное, переводил разговор на другие темы или же принимался объяснять заново, используя простые, наглядные и зачастую забавные сравнения или ассоциации.

Огромное, даже преувеличенное внимание к нему долго смущало юношу, потом он привык. Но, прогуливаясь с учителем, всё-таки задал вопрос, как только представился подходящий случай.

— Чему же ты удивляешься? — отозвался Родеран. — Видящих сейчас очень мало. Крайне мало. Те, кого мы всё-таки находим, обычно обладают сильно урезанными способностями, проще говоря, они способны на очень ограниченное количество действий, даже если обучать их по максимуму. У тебя способности полноценные, ты можешь, если постараешься, освоить все без исключения приемы Видящих. И, разумеется, если постараемся мы.

— Но разве вам это выгодно?

— А разве всё измеряется только выгодой?

Втому же мне это выгодно. И всем нам — тоже, вой округ оплачивает нам твоё обучение, но даже если бы этого не было, мы старались бы как можем. Потому что, обучившись, ты сможешь работать с источниками энергии и, возможно, освоишь какие-то вещи, которыми сейчас ни один практикующий Видящий не владеет. Это и нам облегчит жизнь, ведь работу мы всё равно должны делать, хотим мы того или нет, можем или нет.

— А ещё дело в том, что вы хотите сохранить орден Видящих?

— Да, хотелось бы, чтоб мы не вымерли естественным образом, — улыбнулся наставник. — И это тоже. Но пойми, что магический мир живет за счет тех магических источников, тех ориоров, которые были созданы до нас. Однако они ведь тоже изнашиваются. Не совсем верно, думаю, использовать именно это слово, потому что процесс выглядит и называется по-другому, однако смысл в целом соответствует. Магические потоки и каналы изменяются, перегруппировываются, источник приходится формировать заново. Это общественно значимое дело. Так что, когда ты закончишь обучение и приступишь к работе, Совет вернёт округу все деньги, затраченные на твоё образование. Считая и стипендию. Округ это знает, поэтому платит тебе такие хорошие деньги.

— Какие хорошие деньги?

— Ты не проверял карту? Ну при случае проверь, тебя порадует увиденное. Насколько я слышал, подумывают о том, чтоб возместить в том числе и затраты округа на школу Уинхалла — если подтвердится, что ты действительно совмещаешь в себе особенности сразу двух чародейских направлений. Естественно, что если источником занимается человек, представляющий себе специфику работы мага, то это на порядок лучше, чем если работу делает просто Видящий.

— Мда… Ну я понял. Круто…

И отложил мысли о деньгах на потом — здесь, в Энглейе ему не нужны были деньги. Его кормили, поили, одевали и обували, за территорию школы не выпускали никогда. Он, впрочем, и не рвался. Занятия удивительным образом затягивали его, сперва они показались нудными, но потом увлекли, как хорошая компьютерная игра. Закончив один этап медитаций или поисков, он рвался перейти к следующему — и потому что хотел посмотреть, получится ли, и потому что это было увлекательно.