Пианино на лямке - Берна Поль - Страница 20

Было около десяти часов. Солнце уже припекало вовсю; на Рыночной площади, как всегда по четвергам, кипела жизнь, и народ так и толпился вокруг ларьков, установленных ещё до света. Клошар Сто Су сновал в толпе челноком, следя, чтоб его траектория не пересекалась с траекторией постового Вэр о н а, который следил за порядком на площади. Четверг был прибыльным днём для старого нищего. Вот он свернул к кафе «Паризьен», увидел кучку ребят на скамейке и собрался было сделать небольшой крюк, чтоб выклянчить у них какую-нибудь мелочь. Однако, узнав Бонбона, он с акробатической ловкостью развернулся на полпути и, прячась за чужими спинами, просочился в кафе. Компания покатилась со смеху.

— А вот и Арахис! — сказал вдруг Фернан.

Старик медленно плёлся со стороны Парижской улицы, здороваясь со знакомыми торговцами. Прошёл мимо притихших ребят и скрылся в кафе, где оставлял обычно на хранение свою корзину с орешками.

— Скоро и другой подойдёт, — прошептала Марион. — Без Арахиса ему не найти дорогу к улице Маленьких Бедняков… Вот увидите.

Они ждали, высматривая в толпе лица и фигуры, которые могли бы представлять интерес.

— Шухер! — воскликнул Татав. — Инспектор Синэ разгуливает по площади. Может, свалим отсюда?

— А нам-то что, пускай себе гуляет, — проворчал Габи. — Наши дела не по его части. Сейчас покажем ему штуку, какой он ещё не видал.

По случаю жары инспектор Синэ вылез наконец из своей ужасной бутылочно-зелёной шинели и щеголял в серой немилосердно зауженной пиджачной паре.

— Фу-ты, ну-ты, ножки гнуты! — скривился Зидор, на которого вид инспектора обычно действовал как красная тряпка на быка.

Инспектор Синэ неторопливо направлялся к кафе «Паризьен». Вдруг его рысий взгляд упал на чинно сидящих ребятишек. Он приостановился и после секундного колебания двинулся к ним, сделав крюк, чтоб застигнуть их врасплох.

Впрочем, инспектор зря старался. Шестеро ребят словно окаменели. Инспектор подкрался сзади и, обогнув скамейку, чуть не упал. Габи, Фернан, Татав, Зидор и Бонбон сидели абсолютно неподвижно, с застывшим на лицах идиотским выражением; хорошенькая Марион уставилась невесть куда, чудовищно скосив глаза. На вежливое обращение инспектора Синэ эта шпана, закосившая под деревенских дурачков, никак не отреагировала.

— И это всё, что вы можете придумать в выходной день? — рявкнул взбешённый инспектор. — И что я тут забыл с такой коллекцией придурков? Вот загрести бы вас всех шестерых… не знаю, что мне мешает!

Ребята-то знали и из последних сил удерживались от распиравшего их смеха: Синэ решительно развернулся и устремился в кафе «Паризьен» играть в белот. В дверях ему послышалось, что позади кто-то тихонько заржал по-лошадиному.

Он даже и обижаться не стал: в комиссариате его тоже всегда приветствовали ржанием.

На этот раз лошадь изображал Зидор. Вдруг ржание оборвалось: из-за угла на солнцепёк Рыночной площади медленно выступила траурная фигура Фантомаса. Нанар, на этот раз на поводке, ловко вёл хозяина сквозь толпу.

Старик Арахис, невидимый за отблёскивающим окном кафе, оказывается, не дремал. Завидев слепого, он поспешно покинул заведение, не забыв прихватить свою корзину. Встретившись, они постояли посреди площади, что-то тихо обсуждая. Потом слепой взялся за плечо старика, и тот повёл его через площадь. Габи перегнулся через спинку скамейки и увидел, как оба скрылись в узком проходе к улице Маленьких Бедняков. Все теперь прислушивались, затаив дыхание.

Прошло несколько минут. И вот слабо, еле слышно сквозь рыночный гомон до них донеслись звуки музыки. Фернан повернулся к Марион.

— Вот видишь? — сказал он. — Мы угадали: он начинает с того же места…

— Значит, тот, кого он ищет, пока не отозвался, — задумчиво проговорила Марион. — Первый обход ничего не дал…

— Схожу с Бонбоном, посмотрю, как и что, — сказал начинающий склоняться к их версии Габи. — А вы сидите тут…

И оба двинулись через площадь напрямик.

Вскоре Габи вернулся один и сказал, что слепой играет точно так же, как и раньше: в конце каждого концерта исполняет отдельно «На грош любви» — сигнал, с которым он уже один раз обошёл весь город.

— Надо помочь ему найти того, кого он ищет, — решительно заявила Марион. — Одной этой песней он его нипочём не выманит из укрытия.

— Почему? — удивился Габи.

— Может, этого человека держат взаперти. Он слышит музыку, а ответить: «Я тут!» — не может.

Фернан тоже об этом думал, правда, вслух не говорил — уж слишком мрачная тень легла бы на их игру. Габи не спешил высказываться; он ждал, пока наберётся побольше данных, чтобы уже на их основе действовать.

— Пойди смени Бонбона, — сказал он Татаву. — И пусть не валяет дурака, а сразу идёт сюда.

Все лавры в это утро достались Жуану-Испанцу: он раздобыл именно ту информацию, которой не хватало Габи, чтобы превратить затянувшуюся игру в прятки в настоящую охоту. Незадолго до полудня цыганёнок вернулся с Крикэ и девочками, очень довольный.

— Есть новости, — объявил он, оскалившись по-волчьи. — Вот уже несколько дней — у тебя, Габи, в блокноте записано, — Боллаэр после шести уезжает из конторы на старом «Рено» в сторону Малого Лювиньи и на улицу Сезар-Сантини не возвращается. Пару раз я проторчал около гаража дотемна, но так его и не видел. А сейчас решил с этим разобраться. Я ещё вчера заприметил заброшенный сад на углу Железнодорожной и улицы Сезар-Сантини, знаете, где был дом, который в войну разбомбило. Ну вот, перелезаю я через стенку, продираюсь сквозь джунгли, которые там разрослись — кусты вот такущие! Обхожу развалины и упираюсь в заднюю стену, которая отделяет этот сад от владений Боллаэра. Иду вдоль неё, глядь — пролом, ещё от тех, видно, бомб. Его заделали сеткой, проволокой, но вид оттуда — лучше не придумаешь, боллаэровский задний двор — как на ладони!

— И что же ты увидел? — спросил Габи.

Жуан-Испанец таинственно понизил голос, и все придвинулись поближе к нему.

— Со стороны улицы там одноэтажный флигелёк, где живут братья Пирс со своими семьями. Жена Джеймса как раз вешала бельё во дворе; меня она не видела. А с другой стороны — дом самого Боллаэра, красивая такая вилла, при ней сад вроде парка и огород. Так вот: этот дом, похоже, стоит пустой, и уже давно. Ставни закрыты наглухо, тент над входом убран, на дорожке сорняки лезут, даже у самого крыльца. Я полчаса наблюдал — ни души. Точняк, Боллаэр где-то прячется вместе с женой. И это слепой его спугнул…

— Раз Боллаэр каждый вечер отправляется в сторону Малого Лювиньи, значит, далеко не уезжает, — заметил Габи. — С севера этот квартал упирается в территорию Сортировочной, там всё огорожено. Проехать он может только к Новому Кварталу; но зачем такого кругаля давать? По проспекту через Теодор-Бранк куда короче. В общем, надо выяснить, где он теперь живёт.

— Легко сказать, — проворчал Зидор. — Ты забыл, что едет-то он туда на машине. «Рено», конечно, старенький, минимум двадцать лет, но всё-таки бегом его фиг догонишь!

— А чего нам бегать-то? — сказал Габи. — Мы сделаем по-другому. Расставим посты на пути его следования. Каждый вечер будем перемещаться всё дальше, в ту или другую сторону. Если он прячется в каком-нибудь закоулке Малого Лювиньи, мы его там в конце концов и накроем… дай карту, Фернан!

Фернан развернул карту.

— Покажи, как ездит Боллаэр по вечерам, — сказал Габи Жуану-Испанцу.

— Очень просто, — отвечал тот. — Вот тут он сразу поворачивает направо по проспекту Генерала Каэна и едет в сторону маленькой площади Анс е льм; проспект пересекает Железнодорожную и первый виток Винтовой. А после площади вместо проспекта уже пошла узкая улица Терновая. Другим концом она упирается в последний виток Винтовой. И там Боллаэру остаётся только свернуть направо или налево, так что он окажется или на одном, или на другом нашем посту, где мы дежурили месяц назад.