Искушение - Кренц Джейн Энн - Страница 28

Тетушка Эффе сложила губки и задумчиво сощурила глаза:

— Отвратительная сценка. Подумать страшно, что болтают сегодня утром в деревне. Не сомневаюсь, каждый лавочник обсуждает вчерашний бал с покупателем, который появляется в дверях. Признаться, я боялась этого, Гарриет.

Гарриет спокойно налила себе еще чаю.

— Откровенно говоря, тетушка Эффе, не вижу причин для беспокойства. Это был единственный танец, и поскольку я близка к тому, чтобы обрести репутацию старой девы, сомневаюсь, что это имеет важное значение. И очень скоро все волнения улягутся.

— Ну что ж, будем надеяться, — вздохнула тетушка Эффе. — Я думала, что мне надо беспокоиться о Фелисити, чтобы оградить ее от Сент-Джастина. А в рискованном положении оказалась ты. Странно. Согласно его репутации, он предпочитает очень молоденьких девушек.

Гарриет вспомнила свое утреннее столкновение с Гидеоном. Ей никогда не забыть гнев и боль в его глазах, когда он говорил о потерянной чести.

— Мы не должны верить всем слухам о Сент-Джастине, тетушка Эффе.

В дверях возникла миссис Стоун, и ее кукольные глаза предупреждающе сверкали.

— Вам лучше поверить, миссис Гарриет, все лучше для вас. Помяните мои слова: Чудовище без колебаний погубит еще одну молодую леди, как только представится случай.

Гарриет вскочила:

— Миссис Стоун, никогда больше не называйте его светлость Чудовищем. Вы поняли меня? Иначе вам придется подыскать себе другое место

Она решительно подошла к двери, спустилась к себе в кабинет, не обращая внимания на испуганное молчание у себя за спиной. Оказавшись наконец одна, она закрыла дверь и села за стол. Уйдя в свои мысли, Гарриет смотрела на страшный ухмыляющийся череп.

Гидеон вовсе не Чудовище. Он мужчина, раненный жизнью и судьбой. Но не Чудовище. Гарриет чувствовала, что может в этом поклясться своей жизнью и своей репутацией.

В тот же день, поздно вечером, Гидеон отложил исторический томик, который пытался читать последний час, и налил себе бокал бренди. Он вытянул ноги к камину и уставился на огонь поверх бокала.

Чем скорее он поймает воров, тем лучше. Ситуация становится опасной. Он понимает это, даже если Гарриет Померой пока ни о чем не догадывается. И если у него осталась хоть капля здравого смысла, ему надо как можно скорее убираться отсюда.

И о чем он только думал прошлым вечером, кружа ее в вальсе? Он прекрасно знал, что люди начнут болтать, особенно после того, когда он не потрудился пригласить кого-нибудь на другой танец.

Еще одна дочь священника танцевала с Чудовищем из Блэкторн-Холла. Неужели история повторяется?

Ну почему Гарриет заставляла его быть безрассудным? Гидеон убеждал себя, что она — упрямый «синий чулок», ее единственная страсть — коллекционировать старые кости. Но он понимал, что это не так. В Гарриет было столько страсти, о которой любой мужчина мог только мечтать. Даже если бы он не целовал ее в пещере, он видел это в ее кристально чистых глазах, когда держал ее в своих объятиях во время танца.

Он ушел с вечеринки сразу же после танца, потому что понимал: задержись он дольше — и слухов не оберешься, о Гарриет и так будут болтать после его ухода. Правда, сама она может подумать, что это лишь пустяковое испытание, что говорит только о ее наивности. Это для нее может стать проклятием.

Гидеон согрел бокал бренди в руках. Самое лучшее — поскорее убраться отсюда, прежде чем он вызовет еще большее негодование.

Но он понимал, что где-то в глубине души теплилась надежда, что воры появятся не так быстро.

Гидеон откинулся в кресле, вспоминая, как он держал Гарриет в своих объятиях. Она была теплая, гибкая, ее было легко вести в танце. Она вся сияла во время этого чувственного греховного вальса. Гидеон понимал — с такой же страстью она могла бы заниматься любовью.

В конце концов девушке почти двадцать пять, и она не глупа, так что, наверное, пора прекратить эту благородную заботу о ней, пусть сама заботится о своей репутации.

Кто он такой, чтобы отказать леди в праве играть с огнем?

Три ночи спустя Гарриет никак не могла заснуть. Она вертелась и крутилась в постели уже часа два. Она ощущала какую-то необъяснимую тревогу, беспричинное волнение.

Наконец она перестала призывать сон и встала. Отдернула шторы. Тучи почти закрывали луну. Начался отлив, показался серо-синий песок у подножия скал.

Но так же отчетливо она видела и кое-что еще. Свет лампы.

Воры вернулись.

Гарриет почувствовала необыкновенное возбуждение. Она осторожно распахнула окно, напряженно вглядываясь во тьму. Еще один огонек, значит, здесь и второй вор. Это уже кое-что. Обычно они были вдвоем, но иногда их сопровождал третий. Гарриет следила, ожидая увидеть свет еще одной лампы, а потом решила — наверное, на этот раз их сообщник не пришел.

Интересно, начал ли действовать сыщик Добс? Возможно, он сейчас подает сигнал Гидеону. Она чуть не вывалилась из окна, желая получше рассмотреть происходящее внизу.

Без сомнения, это самое захватывающее приключение, которое ей до этого приходилось переживать. К великому сожалению, она не увидит, как Добс арестует их.

Девушка вспомнила суровую отповедь Гидеона и его приказ держаться подальше от пещер. Как похоже на мужчин — все самое волнующее самому узнавать из первых рук, а она, вышедшая на след первой, вынуждена вываливаться из окна и домысливать, что там происходит.

Гарриет жаждала увидеть Гидеона, спешащего на подмогу Добсу, но в неровном свете луны она мало что могла различить.

Вдруг Гарриет пришло в голову, что гораздо лучше будет забраться на скалу.

Всего за несколько минут она оделась в теплое шерстяное платье, надела ботинки, плащ и перчатки. Потом набросила на голову капюшон плаща, укрываясь от резкого ночного ветра. Незаметно выйдя из дома, она стала взбираться на скалу.

Отсюда просматривалось почти все побережье. Полоска песка становилась все уже, начинался прилив, и через полчаса морская вода хлынет в пещеры.

Воры должны знать время прилива и отлива с точностью до минуты. Они много раз приходили сюда. И Гидеону и мистеру Добсу надо поторопиться, поскольку воры долго не задержатся, в противном случае они рискуют угодить в ловушку, расставленную водой и пещерой.