Исав - Андерсон Пол Уильям - Страница 7

Потом мне пришла в голову мысль остановить или каким-то образом вывести из строя сам компьютер, но это невозможно. Он никогда не позволит приблизиться к себе. — Торсон вздохнул. — Друзья мои, давайте будем считать, что наши дела здесь закончены, и подумаем, как ретироваться с минимальными потерями.

Талассократ сохранил невозмутимость, как и подобает вождю. Но главный глаз Переводчика затуманился, его крошечное тельце совсем сжалось, и он выкрикнул:

— Мы надеялись… что когда-нибудь наши потомки… что вы их научите и возьмете с собой к бесчисленным солнцам… Значит, теперь вместо этого — бесконечное господство чужаков?

Долмади и Ивонна переглянулись. Их руки встретились. Он был уверен, что она думает то же самое.

— Мы, служащие Лиги, не можем похвалиться своим альтруизмом. Но мы и не монстры. Какой-нибудь равнодушный бухгалтер из офиса на Земле может приказать нам покинуть планету. Но разве мы — те, кто жил здесь, кто полюбил эту расу и пользовался ее доверием, разве бросим мы ее на произвол судьбы? И сможем ли жить потом со спокойной совестью? Разве не будет нас преследовать всю жизнь чувство, что счастье, если оно будет нам дано, украдено нами?

Он вдруг вспомнил старую легенду и задумался. Прошла минута или две, а он сидел, совершенно не воспринимая звучавшие вокруг голоса. Ивонна первая заметила его отсутствующий взгляд.

— Эмиль, — прошептала она, — тебе плохо?

Долмади вскочил с радостным диким воплем.

— Ты не заболел? — осведомился Накамура.

Посредник взял себя в руки. Его бил озноб, и нервы дрожали, словно натянутая струна, но голос был тверд:

— У меня есть идея.

Поверх одежд, развевающихся на ветру, спереди у Переводчика был прикреплен неприметный приемопередатчик. Долмади в машине, которую он посадил чуть в стороне за холмом, Торсон в машине, обеспечивающей связь с базой, Ивонна, Элис, Изабель, Накамура и Талассократ в городе видели сейчас на своих включенных экранах подпрыгивающий и раскачивающийся пейзаж. Черные листья, длинные и зазубренные, падали, как бы струясь, на кусты, чьи сучья щелкали в ответ на завывание ветра: то тут, то там горбатились булыжники и ледяные колоды; справа гудел аммиачный водопад, опыляя своими брызгами все видимое пространство. Люди в машинах ощущали, кроме того, силу притяжения планеты и вибрацию корпусов флайеров под тугими могучими ударами порывистого ветра.

— Я по-прежнему считаю, что нам лучше было бы дождаться помощи извне, — сказал Торсон, подключив дополнительный экран. — Эта переделка связана с дьявольским риском.

— А я снова убеждаюсь, — отпарировал Долмади, — что твоя работа сделала тебя излишне нервным, по крайней мере сейчас. Пойми, мы не можем больше обманывать аборигенов.

А про себя он добавил:

«Более того, если мы справимся с бабуритами сами, собственными силами, то это весьма выгодно отразится на моей репутации. Хотелось бы думать, что карьера не столь важна для меня, но утверждать я этого не могу. Так или иначе, но решение принимать мне. Я — Посредник. Довольно тоскливо. Хорошо бы Ивонна была рядом».

— Тихо, — скомандовал он. — Сейчас начнется.

Переводчик добрался до вершины холма и теперь спускался с его противоположной стороны, причем довольно легко: несколько дней обучения сделали из него вполне приличного скутериста, даже в костюме. Он вступал в зону действия роботов, и небесный «сторож» уже устремился наперехват. В резком свете Османа, на фоне темных туч он сверкал, словно пламя.

Долмади напрягся. Он был одет в скафандр, бластер лежал на коленях. Если его друг попадет в беду, Эмиль опустит стекло шлема, откроет кабину и бросится вниз, чтобы попытаться ему помочь. От мысли, что он может опоздать, во рту появился какой-то противный привкус.

Робот завис над холмом, растопырив руки и нацелив оружие. Переводчик продолжал скользить все с той же скоростью. Когда столкновение, казалось, уже было неминуемо, из приемника раздалась команда:

— Отойди в сторону. Мы вводим в программу изменение.

Команда прозвучала на основном языке Бабура, и компьютер, разумеется, ее слышал.

Накануне Ивонна составила правдоподобные фразы и провела несколько долгих часов, терпеливо обрабатывая их запись с транслятором и магнитофоном. Инженер Торсон, ксенологи Накамура и Элис Берген, обладавшая художественными способностями биолог Изабель де Фонсека, сам Долмади и несколько советников-сулейманитов, следивших за бабуритами, изготовили манекен. Сделали они его не слишком искусно, но этого и не требовалось, поскольку сверху натянули множество одежд. Он представлял собой обструганный и раскрашенный торс, сзади — простое механическое тело, как у гусеницы, управляемое с помощью спрятанного хвоста; шесть ног автоматически передвигались одновременно с двумя ногами спрятанного внутри сулейманита; подвижная маска приводилась в движение лицевыми мускулами посредством пьезоэлектрических регуляторов; клешни и щупальца были приделаны непосредственно к рукам, а поддельные ноги — к настоящим ногам Переводчика.

Человек или обычный сулейманит не смогли бы сыграть роль бабурита: они были для этого слишком велики, не говоря уже об остальном. Но бабуриты, видно, не учли, что на этой планете могут быть еще и карлики.

Манекен был весьма далек от совершенства, но компьютер, вероятно, не имел задания проверить такую возможность. Более того, разумный, хорошо отрепетировавший свою роль актер постепенно вживается в образ, чего никогда не удалось бы роботу, и создает имитацию, сглаживающую мелкие ошибки во внешних деталях.

По всей вероятности, компьютер должен был быть запрограммирован так, чтобы разрешить бабуритам приближаться, ведь время от времени необходимо обслуживать его, проверять и собирать сложенные поблизости запасы «голубого Джека».

Тем не менее у Долмади челюсти заныли от напряжения.

Робот исчез из поля зрения. На передающих экранах земля по-прежнему скользила назад под скутером.

Долмади выключил аудиотрансляцию с базы. Хотя никто, кроме сидевшей в специальной комнате Ивонны — а она была прирожденным связистом, не посылал сейчас сигналов Переводчику, все же радостные возгласы, наполнившие машину, показались Долмади преждевременными.

Километры все мелькали и мелькали, блокгауз вырастал на глазах — темный куб, ощетинившийся сенсорами и антеннами, пугающий зловещими очертаниями орудийных установок и ракетных шахт по углам. Защитное поле было выключено. Ивонна произнесла в микрофон Переводчика:

— Открывай. Закроешь, когда дам команду. — И компьютер, этот ученый идиот, послал массивным воротам сигнал открыться.

Все остальное, по сути дела, выполнила Ивонна. С помощью приемопередатчика она внимательно рассмотрела то, что находилось внутри, и, используя информацию о технологии и автоматизации бабуритов, начала руководить действиями Переводчика. После она сказала, что это было совсем не трудно (мешала только плохая видимость), ибо строители использовали стандартные планы программы. Но Посредник все это время обливался потом, непрерывно чертыхался, грыз ногти, у него урчало в животе, и он пристально, до рези в глазах, всматривался в изображение загадочных систем в голубоватом свете, одновременно и резком, и тусклом.

Когда Переводчик наконец вышел из блокгауза и ворота за ним закрылись, Долмади едва не потерял сознание.

Зато потом… Уж чего-чего, а праздновать победу члены Лиги умели!

— Да, — сказал Долмади. — Но…

— Пожалуйста, без «но», — огрызнулся Ван Рийн. — Вы заменили этому дорогостоящему компьютеру программу на другую и вынудили всех этих роботов простаивать без дела. А почему бы, по крайней мере, не использовать их для нашей пользы?

— Это испортило бы наши отношения с аборигенами, сэр. Дикарям тоже не чужд страх перед безработицей, обусловленной развитием технологии. Поэтому научные изыскания стали бы невозможны, а как иначе туда привлечь персонал?

— А какой персонал там тогда нужен?