Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Эмиль из Леннеберги - Линдгрен Астрид - Страница 22


22
Изменить размер шрифта:

Вечер был такой прекрасный, какие бывают, наверное, только весной в Смоланде. Вся черемуха в Каттхульте стояла в цвету, пели дрозды, жужжала мошкара, и бойко клевали окуни. Эмиль с Альфредом сидели, глядя, как на зеркальной водной глади покачиваются поплавки. Говорили они мало, но им было хорошо. Так до самого захода солнца просидели они на берегу, а потом отправились домой. Альфред нес на рогульке окуней, а Эмиль дул в дудку, которую Альфред вырезал ему из вербы. Они шли извилистой дорожкой по пастбищу, и над их головами шумели по-весеннему нежно-зеленые березовые листочки.

Эмиль так здорово дудел, что даже дрозды притихли от удивления. Внезапно Эмиль смолк, вынул дудку изо рта и спросил:

– Знаешь, что я сделаю завтра?

– Не-а, – ответил Альфред. – Небось опять напроказничаешь?

Эмиль снова сунул дудку в рот и стал наигрывать. Он шел, дудел и думал.

– Сам пока не знаю, – под конец сказал он. – Я никогда не знаю наперед, что еще натворю.

ЖИВ ЕЩЕ ЭМИЛЬ ИЗ ЛЕННЕБЕРГИ

Во всей Леннеберге, во всем Смоланде, во всей Швеции и, кто знает, может, на всем свете никогда не было большего проказника, чем Эмиль, который в прежние времена жил на хуторе Каттхульт близ Леннеберги, в провинции Смоланд. И подумать только! Ведь именно он, когда вырос, стал председателем муниципалитета. Да-да, он стал председателем и лучшим парнем во всей Леннеберге. Видишь ли, даже самые отчаянные проказники вырастают и со временем могут стать полезными людьми. Верно, это хорошо? Ты не согласен со мной? Да ты, конечно, и сам немало проказничал, а? Ах нет? Неужели я ошибаюсь?

Мама Эмиля, Альма Свенссон из Каттхульта, писала о всех его проделках в синих школьных тетрадях, которые прятала в ящике комода. В конце концов их там столько набилось, что ящик едва выдвигался, так как то одна, то другая тетрадка загибалась и вставала торчком. Эти синие тетради и по сей день хранятся в том же старом комоде, все, кроме трех, которые Эмиль однажды, когда ему понадобились деньги, пытался продать учительнице воскресной школы. Когда же она не захотела их купить, он взял да и смастерил из них бумажные кораблики и пустил плавать в хуторской ручей, так что их больше никто не видел.

Учительница воскресной школы никак не могла понять, зачем ей покупать какие-то тетради у Эмиля.

– На что они мне? – удивленно спросила она.

– Чтобы читать детям и учить детей не быть такими плохими, как я, – сказал Эмиль.

Уж кто-кто, а Эмиль знал, каким он был озорником, но если когда и забывал об этом, то рядом всегда была Лина, служанка из Каттхульта, которая тут же напоминала ему, какой он сорванец.

– Что за прок держать тебя в воскресной школе, – твердила она. – С тебя все как с гуся вода. Нет, не бывать тебе в раю! Разве что там потребовалась бы гроза, понятно?

Лина хотела сказать, что, где бы ни появлялся Эмиль, там тотчас поднималась суматоха, гремел гром и сверкали молнии.

– Сроду не видывала этакого пострела! – вздыхала Лина и брала с собой на пастбище маленькую Иду, сестренку Эмиля, которая собирала землянику, пока Лина доила хуторских коров. Ида нанизывала ягоды на соломинку и приносила домой по пять соломинок, густо усаженных земляникой. А Эмиль выклянчивал у нее всего лишь две соломинки – вот какой он был великодушный!

Только не думай, что Эмилю хотелось тащиться вместе с Линой и Идой на пастбище. Как бы не так! Ему по душе было занятие повеселее! Он хватал свои «шапейку» и «ружейку» и несся с ними прямиком на лужайку, где паслись лошади. Там он вскакивал на Лукаса и мчался во весь опор сквозь заросли орешника, только земля из-под копыт летела в разные стороны. «Гусары Смоланда идут в атаку…» – вот как называлась эта игра. Гусаров он видел на снимке в газете и знал, как они скачут верхом.

«Шапейка», «ружейка» и Лукас были, пожалуй, самыми дорогими сокровищами Эмиля. Лукаса Эмиль сам раздобыл на ярмарке в Виммербю после одного из своих лихих приключений. Потрепанную синюю кепчонку купил ему как-то папа. Ружье было игрушечное – его вырезал из дерева работник из Каттхульта, Альфред, потому что он очень любил Эмиля. Вообще-то Эмиль и сам запросто мог бы выстругать себе ружье. Уж если и был на свете мастак резать по дереву, так это Эмиль. Да и упражнялся он в этом деле прилежно. И вот почему. После каждой проделки Эмиля запирали в столярную, и там он обычно стругал из дерева маленького забавного старичка. Под конец у него набралось триста шестьдесят девять деревянных старичков. Они целы и по сей день – все, кроме одного, которого мама Эмиля закопала в землю за кустами смородины: уж больно он был похож на пастора! «Нельзя выставлять пастора в таком виде», – говорила мама.

Ну вот, теперь ты примерно знаешь, каким был Эмиль. Ты знаешь, что он проказничал круглый год – зимой и летом. А я как-то прочитала все эти синие тетради, и потому мне досконально известны все его приключения. Эмиль совершил немало и добрых дел. Справедливости ради надо вспомнить все, а не только его ужасные проказы. Впрочем, не все они были ужасны, многие и совсем безобидны. Собственно, только третьего ноября случилось нечто умопомрачительное… Нет, ни за что, и не проси, все равно не расскажу, что он натворил третьего ноября. Я этого никогда не сделаю, раз я обещала его маме. Лучше для примера возьмем день, когда Эмиль вел себя вполне прилично, хотя его папа наверняка думал иначе.

А именно…

СУББОТА, 12 ИЮНЯ

Как Эмиль заключил несколько сногсшибательных, но удачных сделок на аукционе в Бакхорве

В одну из июньских суббот в Бакхорве проходил аукцион. Все хотели там побывать, так как во всей Леннеберге и во всем Смоланде не было зрелища более увлекательного. Папа Эмиля, Антон Свенссон, разумеется, тоже отправился туда, за ним увязались работник Альфред со служанкой Линой, и, уж конечно, дело не обошлось без Эмиля.

Если тебе когда-нибудь доводилось бывать на аукционе, ты знаешь, чем там занимаются. Ты знаешь, что когда люди хотят продать свои вещи, они устраивают аукцион, чтобы другие могли поехать и купить то, что им приглянется. Хуторяне из Бакхорвы хотели распродать все до нитки, потому что собирались уезжать в Америку, как многие в те времена. Не тащить же им, в самом деле, с собой из Бакхорвы деревянные кухонные диваны и сковородки, коров, поросят и кур. Вот почему в тот год, в самом начале лета, там должен был состояться аукцион.

Папа Эмиля надеялся подешевле купить корову, а если повезет, и поросую свинью, а может, и парочку кур. Вот почему он хотел побывать в Бакхорве, и вот почему Альфреду с Линой разрешено было сопровождать его. Ведь кто-то должен помочь ему пригнать домой скотину и птицу, которых он задумал купить!

– А вот зачем ехать с нами Эмилю, этого я никак в толк не возьму, – сказал папа.

– Там, поди, и без него шуму и грому хватает, нечего еще тащить с собой Эмиля, – поддакнула Лина.

Лина знала, как много свар и драк случается обычно на таких аукционах в Леннеберге и во всем Смоланде, так что по-своему она была права. Но мама Эмиля с укором взглянула на Лину и сказала:

– Если Эмиль хочет поехать со всеми на аукцион, то пусть едет, не твоего ума это дело. Подумай-ка лучше, как ты сама будешь вести себя. Не кривляйся и не гогочи, – ты ведь всегда это делаешь на людях.

Тут Лина смолкла.

Эмиль напялил свою кепчонку и собрался в дорогу.

– И мне что-нибудь купите, – попросила маленькая Ида, умильно склонив головку.

Она попросила, ни к кому, собственно, не обращаясь, просто так, но папа нахмурил брови:

– Купи да купи! Только и слышу. Разве я не купил тебе недавно мятных леденцов на целых десять эре? В день твоего рождения, в январе, неужто забыла?

Эмиль как раз подумывал попросить у папы монетку – не ехать же на аукцион без единого эре в кармане, – но теперь это само собой отпало. Время было самое неподходящее. Это он понимал. Во всяком случае, если просить, то не теперь, когда все спешили и папа, готовый тронуться в путь, уже сидел в большой тележке, на которой возили молоко. «Но чего нельзя получить так, можно раздобыть иначе», – подумал Эмиль. С минуточку он напряженно размышлял, а потом сказал: