Ночные бродяги - Килворт Гарри - Страница 7

— Ага, — воскликнул Толстопуз, поспешив к ним, — вот и те, кому нужна наша помощь. Именно для этих крохотных несчастных ласок мы и проводим сегодня благотворительный вечер. Эти малютки день и ночь лазают по трубам и чистят их от сажи — совершенно необходимая работа, должен отметить — ведь все мы каждый день топим камины и печи. Пожары, причиной которых становится загоревшаяся сажа, — воистину бич нашего города, а эти малютки чистят трубы, собирая сажу на свои шкурки. И только благодаря этим живым щеткам все мы еще не сгорели дотла!

— Интересно, каким образом вы собираетесь потратить на них деньги, которые будут собраны? — выкрикнула Бриония.

— Ну, — наигранно сердечным голосом отозвался мэр, — мы собираемся построить лазарет для этих бедняжек. Там они смогут прочищать свои легкие.

— Неужели? — не успокаивалась Бриония. — А не проще ли прекратить практику использования живых существ для прочистки труб? Ведь они порой застревают и задыхаются в дымоходах или падают с крыш. Иногда хозяева забывают о том, что в трубе ласка, и зажигают огонь…

— Да-да, но несчастные случаи всегда происходят, с этим уж ничего не поделаешь. Все равно нужно прочищать трубы, иначе пожаров будет значительно больше, верно? А тогда многие горностаи — ну и ласки, само собой разумеется, — погибнут страшной смертью. Нет, что ни говорите, а трубочисты совершенно необходимы. Ну а сейчас наши маленькие друзья собираются немного развлечь нас, не так ли?

Маленькие ласки испуганно закивали.

— И что же вы собираетесь показать? — спросила Сибил.

— Петь, — пискнул один из них. — Мы будем петь. Мы — хор.

— Хор? — Врун покачал, головой и, повернувшись к Толстопузу, спросил: — Не слишком ли сильно сказано? И что, кстати говоря, случилось с прежней труппой акробатов? Мне очень нравилось, когда они строили пирамиды, цепляясь друг за друга лапами и хвостами. Это было так забавно. Но хор… Не знаю, не знаю…

— Ладно, — пробормотал мэр. — Ты же знаешь Сибил, это ее затея.

И маленький хор запел. Они пели о том, как на землю ложится снег, а с крыш свисают сверкающие сосульки, они пели, как красива зима, но уж больно мороз щиплет нос. И как было бы здорово — пели ласки, — если бы под городом была большая сковорода-грелка, которая растопила бы снег и лед.

— Отлично, Сибил, — пробормотал мэр. — Превосходная реклама.

Когда певцы закончили, были вызваны ласки-акробаты. Малыши старались изо всех сил, они бегали, прыгали, перескакивали друг через друга. Под конец они построили большую пирамиду, цепляясь друг за друга когтями и хвостами; ласка, который оказался на самом верху, касался головой огромной люстры, висящей посреди зала. Потом кто-то — Бриония подумала, что это наверняка был Врун, — швырнул в ласок, которые стояли внизу и держали на себе всех остальных, огромный торт, и башня рассыпалась как карточный домик — ласки разлетелись по всему залу.

К счастью, никто серьезно не пострадал — никто, если иметь в виду гостей. Пара малышей сломала лапы, но, как объявил мэр, это обычный итог благотворительного вечера, так бывает каждый год.

— А если бы в городе существовал лазарет для ласок, — с усмешкой сообщил мэр, — то они могли бы пойти туда и подлечить сломанные кости. Так или иначе, но представление было великолепным.

«Правда, пение оказалось несколько непривычным элементом концерта, — подумал он, — но, в конце концов, гости терпимо относятся к подобным инновациям. Ласки-трубочисты старались изо всех сил, а это главное».

— Давайте поаплодируем нашим малышам, — воскликнул Врун, первым принимаясь хлопать в ладоши. — Пускай они слышат, как нам понравилось их выступление.

Гости вежливо похлопали, а затем вернулись к своим важным разговорам, не обращая внимания на покидающих зал маленьких ласок.

— Это отвратительно! — возмущенно прошипела Бриония на ухо Нюху. — Нежели ничего нельзя сделать с этой троицей?

Она имела в виду Вруна, Недоума и Сибил.

Нюх поджал губы:

— Пока королева Крошка согласна с тем, что Недоум является мэром нашей части города, ничего не изменится. Пойдем, пора домой. Я хочу поговорить с тобой о нашем деле. И, кроме того, нужно попытаться найти моего кузена с его бомбой. Иначе будут большие неприятности.

5

На следующий день после благотворительного бала Нюх снова отправился в порт, чтобы задать несколько вопросов капитану корабля, который привез к берегам Поднебесного принца леммингов. Добравшись до порта, он обнаружил, что там царит страшный беспорядок — повсюду валяются разбитые бутылки, проломленные бочки и кучи мусора. Словом, бунтовщики потрудились на славу. Дома зияли пустыми дверными и оконными проемами, и целая армия животных наводила порядок — они чистили, подметали и чинили то, что еще можно было починить. Нюх подумал, что добрая половина тех ласок, куниц и горностаев, которые сейчас занимались уборкой, накануне принимала активнейшее участие в погроме.

Стоял ясный зимний день, на небе светило солнце и проплывали белые облака. С реки дул довольно сильный ветер, и Нюх с удовольствием подставил ему мордочку. Он уже давно понял, что самое лучшее время — это утро, именно утром голова работает лучше всего.

Найти корабль не составило особого труда. Прогуливаясь по набережной, Нюх положился на свое чутье, и вскоре его нос уловил капустный запах. Отважный детектив пошел на него, и вот он оказался на берегу возле складов, прямо напротив которых стоял корабль со спущенными на берег сходнями.

Разумеется, ласка поднялся по трапу. На капитанском мостике стоял куница и командовал погрузкой — в трюм заносили вязанки хвороста для острова, на котором деревья не росли. Нюх подошел к капитану и рассказал ему все, что знал об этой странной истории. Выслушав посетителя, капитан кивнул.

— Да, у нас был такой пассажир, — сказал капитан. — Лемминг с острова Статтленд. С первого взгляда было ясно, что это аристократ. Но я беру с пассажиров деньги и не задаю им лишних вопросов. Не мое дело — соваться в чужие дела и расспрашивать, почему кому-то взбрело в голову перебираться с места на место.

— Что случилось, когда вы прибыли в порт?

— Он очень быстро сошел на берег. Прямо не мог дождаться, пока спустят сходни, и спрыгнул на берег с палубы с чемоданом в лапе. Там его кто-то уже ждал. Я не знаю, кто это был, потому что встречающий так и не вылез из экипажа.

— Там был экипаж?

— Ну да, запряженный шестеркой мышей. Щегольская коляска с пружинными рессорами. На дверце какой-то герб. Ну, по крайней мере, мне показалось, что это герб.

— Герб? — заинтересовался Нюх. — А что на нем было изображено?

— Не знаю. Экипаж был весь забрызган грязью. Мне кажется даже, что его замазали специально, чтобы никто не понял, что там нарисовано. Но в тот день шел сильный дождь и грязь немного смыло. Экипаж поехал в сторону фруктового рынка, так что мой вам совет — поспрашивайте там. Наверняка кто-нибудь заметил эту карету — она неслась словно на пожар. Можно подумать, что за ней кто-то гнался.

Нюх поблагодарил капитана и отправился на фруктовый рынок, который располагался рядом с портом. Там продавались всевозможные экзотические фрукты, только что выгруженные с кораблей. Не доходя до рынка, ласка заметил толпу зевак. Оказалось, что это боксерский поединок, и толпа выкриками поддерживала бойцов. Нюх хотел было уже пройти мимо, как вдруг заметил, что один из боксеров — его знакомый. Это был Грязнуля — бывший фонарщик. Нюх протиснулся сквозь толпу и встал в первом ряду.

С лаской дрался здоровенный хорек с разорванным ухом. Он, оскалив зубы, наносил удар за ударом. Впрочем, ни один из этих ударов не достигал цели — гибкий ласка проворно уворачивался от противника. Как видно, хорек далеко не в первый раз участвовал в уличных боях — об этом свидетельствовали многочисленные шрамы на его шкуре. Кроме того, хотя он был намного крупнее соперника, двигался он на удивление быстро. Однако на его белой груди уже были следы крови. А сам он никак не мог достать противника: Грязнуля был слишком проворным и гибким. Ласка двигался как кобра — он то отскакивал назад, то наклонялся в сторону, то пригибался к земле, — и ни разу хорек не дотронулся до него.