Невероятные истории. Авторский сборник - Сотник Юрий Вячеславович - Страница 29

Через несколько минут мы лежали в постелях.

Совсем стемнело. За окном пропел горн: «Спать пора, спать пора!» Однако четвертое звено еще не угомонилось. В углу комнаты слышались возня, приглушенный смех и мягкие удары: там затеяли драку подушками. Вдруг кто-то сказал: «Внимание! Воздух!» — и началась игра в «противовоздушную оборону». С минуту все лежали тихо и прислушивались к писку залетевшего в комнату комара. Затем Сережа Огурцов скомандовал сам себе: «Пятая батарея, огонь!» — и принялся быстро хлопать над собой ладонями, стараясь в потемках попасть по комару. Когда «вражеский самолет» вышел из зоны его «обстрела», открыла огонь «шестая батарея», то есть Сурэн Атараев.

Ни Демьян, ни Ваня, ни я не принимали участия в игре. Я все думал, думал, думал, с чего бы начать наш дипломатический разговор, да так ничего и не придумал. Как видно, и у Демьяна и у Вани дела были тоже неважные. Демьян, кровать которого стояла рядом с моей, лежал совсем тихо. Ваню я не мог видеть, но слышал, как он ворочался и вздыхал.

Наконец комара убили, и четвертое звено успокоилось. Наступила тишина. Даже Ваня перестал вздыхать. В открытое окно над моей головой потянул теплый ветерок и принес с далекой железнодорожной станции свисток, потом гудок и частое уханье паровоза, сдвигающего с места состав.

— Михаил! — пробасил вдруг Демьян.

— Ну? — сонным голосом отозвался тот.

— Вы завтра лодку будете ремонтировать?

— Угу.

— А мы — на песок.

— Знаю. Спи!

Наш звеньевой после этого долго молчал, а я лежал и нервничал: ведь Михаил каждую минуту мог уснуть! Наконец Демьян равнодушно сказал:

— Не завидую я вам.

Миша не ответил и даже начал похрапывать. Демьян встревожился:

— Михаил! Слышишь?

— Тьфу ты!.. Что тебе?

— Не завидую я вам, что придется с лодкой возиться.

— Ну и не завидуй. Я спать хочу.

— Песок, ребята… песок — это настоящее дело, а лодку ремонтировать — это детские игрушки, да? — сказал из темноты Ваня Сердечкин.

Миша молчал, зато Сережа Огурцов проговорил:

— А что в нем хорошего, в песке? Таскай да таскай!

— Это как сказать, — загадочно проговорил Демьян.

— Кто не понимает, тому, конечно, и правда только «таскай да таскай», — добавил Ваня.

— А ты понимаешь?

— А то нет!

— Ну, что ты понимаешь?

— Что понимаю? — Ваня помолчал. — А вот то и понимаю, что понимаю. Правда, ребята?

— Само собою разумеется, — подтвердил Демьян.

Сергей громко зевнул:

— Ну вас!.. Болтают чего-то, а что — сами не знают.

Я лично знал только одно: ничего у нас не получается с дипломатическим разговором. Я шепнул Демьяну:

— Кончай! Безнадежно!

Однако он не послушался и заговорил громче прежнего:

— В том-то весь интерес и заключается: песок — неинтересное дело, а ты сделай его интересным! Вот где почетная задача!

Одна из кроватей заскрипела.

— Послушай! У тебя в голове песок или мозги? — с чувством сказал Сурэн. — Отбой был или не был?

— Ну, был. А ты знаешь, что такое песок? Это простор для рационализаторской мысли!

— Чего, чего, чего? — переспросил Сергей.

— Того! Придумать, как поставить парус, — легко. Ты вот придумай, как на подноске песка рационализацию провести, тогда — другое дело. Тогда, значит, ты человек… человек… мыслящий.

— Ты вот попробуй, ты вот попробуй! — затараторил Ваня. — На песок почти два отряда назначили, а ты попробуй, чтобы десять человек справились. Попробуй рационализацию придумать!

— А ты какую придумаешь рационализацию? — спросил Мишка. Он оказывается, еще не спал.

Демьян и Ваня молчали, но мне в голову пришла как будто не плохая мысль.

— Не носилками его с того берега таскать, а в лодке возить!

— У-у! — протянул Сережка. — Пока лодку нагрузишь, да пока переплывешь, да пока перенесешь песок на линейку, — полдня уйдет.

— Лучше даже не лодку, — сказал Ваня. — Лучше такой деревянный желоб построить с того берега до самой линейки. Тот берег высокий и…

— Знаешь, когда ты такой желоб построишь? — сказал Сурэн. — Когда вторая смена в лагерь приедет.

— Можно без желоба. Можно проще… — начал было Демьян и вдруг умолк.

— Ну? — сказал Мишка.

Демьян не ответил.

— Демьян! Зачем молчишь? Еще не придумал, да?

— Хватит. Спать пора! — сказал Демьян.

Этого я никак не ожидал.

— Можно еще и по-другому… — заговорил Ваня.

Но Демьян его оборвал:

— Иван, слышишь! Довольно тебе!

— Чудак ты какой человек, Демьян!.. Я хотел сказать…

— А я говорю: хватит. Я знаю, что делаю! — Демьян толкнул меня в бок и прошептал: — Не спи. Слышишь? Секретный разговор… гениальная идея!

…Утром сто восемьдесят наших пионеров, одетых в синие трусы, голубые майки и белые панамы, стояли на линейке и жмурились от солнца. Звеньевые и вожатые уже сдали рапорты. Старший вожатый Семен Семенович ходил перед строем и говорил:

— Внимание! По первоначальному плану второй отряд целиком и три звена первого отряда должны были сегодня носить на линейку песок. Полчаса тому назад звеньевой Демьян Калашников заявил мне, что его звено одно берется выполнить всю работу в тот же срок. Посему второй отряд совместно с двумя звеньями первого отряда направляется сегодня не на песок, а в лес за земляникой. Вопросы есть?

Сразу поднялось несколько десятков рук. Всем хотелось узнать, как это мы, восемь мальчишек, думаем заменить почти два отряда. Но Семен Семенович отказался ответить:

— Это пока секрет изобретателей. Сами попробуйте догадаться.

Мы тоже держали все в тайне, хотя за завтраком к нам приставал с расспросами почти весь лагерь. Я чуть не подавился гречневой кашей с молоком — так не терпелось поскорее начать работу. Мы с Демьяном и Ваней не спали почти всю ночь, шепотом обсуждали проект звеньевого. Но сейчас чувствовали себя удивительно бодрыми — хоть горы ворочай!

Завтрак кончился. Младшие отряды вооружились сачками и ушли в луга ловить бабочек. Второй отряд и свободные пионеры из первого отправились в лес. По дороге они остановились на узком мостике через реку и долго стояли там со своими корзинами, разглядывая берега, судача о нашей затее.

Слишком долго рассказывать, как мы трудились, выполняя Демьянов проект. Этак я все тетрадки свои испишу. Скажу только, что без четверти двенадцать мы начали испытание нашей подвесной дороги.

Крепко пекло солнце. Мы, восемь мальчишек, и с нами вожатый Яша, в одних трусах да панамах, стояли на крутой песчаной осыпи, спускавшейся с высокого обрыва. Под нами за узкой речкой Тихоней раскинулся лагерь.

Яша скомандовал: «Три-четыре!» — и мы закричали:

— Вни-ма-ни-е! На-чи-на-ем ис-пы-та-ни-е!

На том берегу на траве лежала большая лодка, обратив к небу красно-серое днище. Возле нее копошились ребята.

Они и раньше часто прерывали работу — смотрели в нашу сторону и спрашивали у нас, как дела. Теперь они сложили инструмент на днище лодки и побежали к линейке.

В конце линейки Семен Семенович и пятеро старших ребят отесывали топорами длинное бревно, предназначенное для мачты. Они выпрямились и стали смотреть на нас. Вышла из дома начальница лагеря Вера Федоровна. Вышли из кухни две поварихи… В общем, на линейке собралось человек двадцать.

Над рекой висел тонкий металлический трос, который был запасен для крепления мачты и лишний моток которого завхоз позволил нам взять.

О том, как мы намучились, пока подвесили его, привязав один конец к березе в лагере, а другой — к сосне, росшей у самого обрыва, — об этом тоже не расскажешь. Все ладони у нас горели, словно их облили кислотой. На трос был надет ржавый блок, выпрошенный Ваней в соседней МТС. К блоку на веревках был привязан ящик, вмещавший три ведра песку. Трос шел наклонно. Блок с ящиком должен был сам катиться от высокого берега к низкому. А для того чтобы его можно было подтягивать обратно, мы к нему привязали шпагат.

Сейчас ящик, нагруженный доверху, стоял на площадке, которую мы вытоптали в осыпи.