Сказочные повести. Выпуск пятый - Чеповецкий Ефим Петрович - Страница 11

Все родители прибыли вовремя — уж очень нашумела в саду история с Пыжиком. На большой пятой ветке, где проводились все школьные собрания, свободных мест не было. Чижиха сидела на первом сучке и очень волновалась.

Наконец из большого дупла появился филин. Это была важная толстая птица с огромными очками на клюве. Никто не знал, хорошо или плохо он руководит школой, но зато за версту было видно, что это директор. Филин протер свои очки, зевнул и сказал, что сегодня на собрание приглашены знаменитые ученые-педагоги крапива и лопух, а поскольку их еще нет — начинать неудобно.

— Подождем, — пробормотал он и вздремнул за председательским столом.

Однако ни через полчаса, ни через час ученые-педагоги не явились. Это объяснялось очень просто. Спор крапивы и лопуха пустил такие глубокие корни, что они даже на минутку не смогли вырваться в школу.

Птицы зашумели и разбудили филина.

— Пора начинать! Пора начинать! — кричали они.

Филин проснулся, нацепил на клюв очки и заявил:

— За все, что случилось с Пыжиком на улице, школа не отвечает, и никакого индюка и кота-хулигана я не знаю!

Птицы еще больше возмутились. Тогда директор сказал:

— Единственное, что мы можем сделать, — это дать Пыжику хорошую характеристику, хотя он ее не заслужил… Бумага с круглыми печатями иногда помогают.

Секретарь сорока тут же написала характеристику, а филин ее подписал.

Вот что в ней было написано:

Бумага выглядела очень солидно, но чижиха не захотела ее брать, потому что все равно побоялась бы вручить ее коту. Кроме того, кот был неграмотен. Она расшумелась и улетела искать спасителей ненадежней. Чижиха еще не знала, что на выручку ее сына к кусту малины спешил храбрый солдат Пешкин со своими друзьями-однополчанами. Столпотворение вокруг куста малины продолжалось. И, хотя телеграф был перегружен работой, Лапоног сегодня ликовал. Сети вокруг мышеловки стали такими густыми, что в них то и дело кто-нибудь попадал.

— Эх, и богатый денек удался! — приплясывая на своих проводах, приговаривал Лапоног. — Даже силач шмель и тот ко мне угодил!

Лапоног на радостях одну за другой слал телеграммы коту Василию:

Телеграммы были очень многословные, потому что платил, за них пауку не нужно было ни копейки: это был его собственный телеграф.

— Жжу, жжу, жжу! Погоди радоваться! Посмотрим еще, чья возьмет! — трубил шмель и продолжал вырываться из паутины.

Но скоро вдалеке послышалась строевая тесня. Это солдат Пешкин со своими гвардейцами шел спасать Пыжика.

Пешкин запевал, а солдаты подхватывали, и песня лихо неслась над травой и цветами, поднимая в воздух бабочек и стрекоз.

Равнение в строю было образцовым, выправка отличная, глаза сверкали.

Любо-дорого было смотреть на гвардейцев.

— Кто такие?

— Откуда?

— Куда идут? — спрашивали жители сада и спешили посмотреть на солдат.

Молодые муравьи с завистью поглядывали на воинов. Они то забегали вперед, то пристраивались сзади, совсем как мальчишки, когда по улице проходит полк с оркестром. А солдаты шли по строго заданному курсу. Они ступали аккуратно, чтобы не примять ни листика, ни травинки, хотя в саду не было объявлений «За хождение по траве — штраф 100 рублей!»

Солдаты прошагали половину дорога и скоро достигли бы цели, если бы… Если бы не происшествие, которое заставило их задержаться.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

О первом боевом задании солдата Новичка

Черный офицер верхом на коне и трое солдат спешили выполнить приказ короля. Задача их была сложной. Нужно было незаметно, в обход, выйти на дорогу, ведущую к кусту малины, и врасплох напасть на Пешкина и его солдат. Напасть и уничтожить. Король Смоль за эту нечестную операцию обещал офицеру высокую награду, и тот торопил своих солдат.

— Скорей, лодыри! Пошевеливайтесь! Вперед!

И солдаты шли вперед. Хуже обстояло с самим офицером. Он хоть и ехал верхом на боевом коне — все время отставал и топтался на месте. Виноват был конь. Он привык скакать по клеткам, а в саду клеток не было. Поэтому он вертелся, становился на дыбы и все время норовил повернуть назад к шахматной доске. Как ни чертыхался офицер, как ни пришпоривал коня — ничто не помогало. Солдатам все время приходилось делать привалы и поджидать своего командира.

Вдруг конь заржал и криво, зигзагами поскакал вперед. Он увидел клетки. Не подумайте, что в саду была шахматная доска, — нет. Просто на песчаной площадке были начерчены классы: такие же классы, какие рисуют мелом на асфальте. Играли в них веселые девочки — Ромашки и Синеглазки.

У всех у них было только по одной тоненькой ножке, и поэтому они никогда не нарушали правил — не становились на черту второй ногой. Прежде чем бросить битку, они, зажмурив глаза, читали на память стишки:

а потом уже прыгали.

«Ага, — подумал офицер. — Эти классы заменят моему коню клетки, и, таким образом, я смогу верхом добраться до дорога, по которой идет Пешкин».

Девочки так были увлечены игрой, что заметили черного коня только тогда, когда он вскочил на первую клетку.

— Назад! Назад! — закричали они. — Это не по правилам!

— Какие там еще правила?! — возмутился офицер. — Куда ни повернись, всюду правила! На доске — правила, в саду — правила! Может, и вы всякие задачки решаете?

— Решаем, — ответили девочки. — Только не на этих классах, а в школьных.

— С дороги! — заревел офицер. — Не нужны мне правила и задачки!

Конь, лихо заржав, начал скакать по классам. Конечно, он вовсе не собирался играть с девочками — зачем коню классы? Он затоптал им все линии и, дойдя до последней клетки, помчался к другим классам.