Сказочные повести. Выпуск девятый - Смирнов Анатолий Иванович - Страница 43

И в этом месте канцлер расписался. Тут же поставили большую государственную печать. Она была круглая, с изображением туго набитого мешка.

Капитан дворцовой гвардии граф Бонавентура в сопровождении двух гвардейцев отправился в город, чтобы разыскать доктора Гаспара Арнери и передать ему приказ Государственного совета.

Они скакали на лошадях, а позади ехала карета. Там сидел дворцовый чиновник. Он держал куклу на коленях. Она печально приникла к его плечу чудесной головкой с подстриженными кудрями.

Наследник Тутти перестал плакать. Он поверил, что завтра привезут воскресшую здоровую куклу.

Так тревожно прошёл день во дворце.

Но чем же окончились похождения летающего продавца воздушных шаров?

Его унесли из зала — это мы знаем.

Он снова очутился в кондитерской.

И тут произошла катастрофа.

Один из слуг, нёсший торт, наступил на апельсиновую корку.

— Держись! — закричали слуги.

— Караул! — закричал продавец, чувствуя, что его трон качается.

Но слуга не удержался. Он грохнулся на твёрдый кафельный пол. Он задрал длинные ноги и протяжно завыл.

— Ура! — завопили поварята в восторге.

— Черти! — сказал продавец с безнадёжной грустью, падая вместе с блюдом и тортом на пол вслед за слугой.

Блюдо разбилось вдребезги. Крем снежными комьями полетел во все стороны. Слуга вскочил и удрал.

Поварята прыгали, плясали и орали.

Продавец сидел на полу среди осколков, в луже малинового сиропа и в облаках хорошего французского крема, которые печально таяли на развалинах торта.

Продавец с облегчением увидел, что в кондитерской только поварята, а трёх главных кондитеров нет.

«С поварятами я войду в сделку, и они мне помогут бежать, — решил он. — Мои шары меня выручат».

Он крепко держал верёвочку с шарами.

Поварята обступили его со всех сторон. По их глазам он видел, что шары — сокровище, что обладать хотя бы одним шаром — для поварёнка мечта и счастье.

Он сказал:

— Мне очень надоели приключения. Я не маленький мальчик и не герой. Я не люблю летать, я боюсь Трёх Толстяков, я не умею украшать парадные торты. Мне очень хочется освободить дворец от своего присутствия.

Поварята перестали смеяться.

Шары покачивались, вращались. От этого движения солнечный свет вспыхивал в них то синим, то жёлтым, то красным пламенем. Это были чудесные шары.

— Можете ли вы устроить моё бегство? — спросил продавец, дёргая верёвочку.

— Можем, — сказал один поварёнок тихо. И добавил: — Отдайте нам ваши шары.

Продавец победил.

— Хорошо, — сказал он равнодушным тоном, — согласен. Шары стоят очень дорого. Мне очень нужны эти шары, но я согласен. Вы мне нравитесь. У вас такие весёлые, открытые лица и звонкие голоса.

«Черт бы вас взял!» — добавил он при этом мысленно.

— Главный кондитер сейчас в кладовой, — сказал поварёнок. — Он развешивает продукты для печенья к вечернему чаю. Нам нужно успеть до его возвращения.

— Правильно, — согласился продавец, — медлить не стоит.

— Сейчас. Я знаю один секрет.

С этими словами поварёнок подошёл к большой медной кастрюле, стоявшей на кафельном кубе. Потом он поднял крышку.

— Давайте шары, — потребовал он.

— Ты сошёл с ума! — рассердился продавец. — Зачем мне твоя кастрюля? Я хочу бежать. Что же, в кастрюлю мне лезть, что ли?

— Вот именно.

— В кастрюлю?

— В кастрюлю.

— А потом?

— Там увидите. Лезьте в кастрюлю. Это наилучший способ бегства.

Кастрюля была так объёмиста, что в неё мог влезть не только тощий продавец, но даже самый толстый из Трёх Толстяков.

— Лезьте скорее, если хотите успеть вовремя.

Продавец заглянул в кастрюлю. В ней не было дна. Он увидел чёрную пропасть, как в колодце.

— Хорошо, — вздохнул он. — В кастрюлю так в кастрюлю. Это не хуже воздушного полёта и кремовой ванны. Итак, до свиданья, маленькие мошенники! Получайте цену моей свободы.

Он развязал узел и роздал шары поварятам. Хватило на каждого: ровно двадцать штук, у каждого на отдельной верёвочке.

Потом с присущей ему неуклонностью он влез в кастрюлю, ногами вперёд. Поварёнок захлопнул крышку.

— Шары! Шары! — кричали поварята в восторге.

Они выбежали из кондитерской вниз — на лужайку парка, под окна кондитерской.

Здесь, на открытом воздухе, было гораздо интереснее поиграть с шарами.

И вдруг в трёх окнах кондитерской появились три кондитера.

— Что?! — загремел каждый из них. — Это что такое? Что за непорядок? Марш назад!

Поварята были так напуганы криком, что выпустили верёвочки.

Счастье окончилось.

Двадцать шаров быстро полетели кверху, в сияющее синее небо. А поварята стояли внизу на траве, среди душистого горошка, разинув рты и задрав головы в белых колпаках.

Глава 5

НЕГР И КАПУСТНАЯ ГОЛОВА

Вы помните, что тревожная ночь доктора окончилась появлением из камина канатоходца и гимнаста Тибула.

Что они делали вдвоём на рассвете в кабинете доктора Гаспара, неизвестно. Тётушка Ганимед, утомлённая волнением и долгим ожиданием доктора Гаспара, крепко спала и видела во сне курицу.

На другой день — значит, как раз в этот день, когда продавец детских воздушных шаров прилетел во Дворец Трёх Толстяков и когда гвардейцы искололи куклу наследника Тутти, — с тётушкой Ганимед произошла неприятность. Она выпустила мышь из мышеловки. Эта мышь в прошлую ночь съела фунт мармеладу. Еще раньше, в ночь с пятницы на субботу, она опрокинула стакан с гвоздикой. Стакан разбился, а гвоздика почему-то приобрела запах валерьяновых капель. В тревожную ночь мышь попалась.

Встав рано утром, тётушка Ганимед подняла мышеловку. Мышь сидела с крайне равнодушным видом, как будто ей не впервые сидеть за решёткой. Она притворялась.

— Не ешь в другой раз мармелад, если он не тебе принадлежит! — сказала тётушка Ганимед, поставив мышеловку на видное место.

Одевшись, тётушка Ганимед отправилась к доктору Гаспару в мастерскую. Она собиралась поделиться с ним радостью. Вчера утром доктор Гаспар выразил ей сочувствие по поводу гибели мармелада.

— Мышь любит мармелад, потому что в нем много кислот, — сказал он.

Это утешило тётушку Ганимед.

— Мышь любит мои кислоты… Посмотрим, любит ли она мою мышеловку.

Тётушка Ганимед подошла к двери, ведущей в мастерскую. Она держала в руках мышеловку.

Было раннее утро. Зелень сверкала в раскрытом окне. Ветер, унёсший в это утро продавца шаров, поднялся позже.

За дверью слышалось движение.

«Бедненький! — подумала тётушка Ганимед. — Неужели он так и не ложился спать?»

Она постучала.

Доктор что-то сказал, но она не расслышала.

Дверь открылась.

На пороге стоял доктор Гаспар. В мастерской пахло чем-то похожим на жжёную пробку. В углу мигал красный, догоравший огонь тигелька.

Очевидно, остаток ночи доктор Гаспар был занят какой-то научной работой.

— Доброе утро! — весело сказал доктор.

Тётушка Ганимед высоко подняла мышеловку. Мышь принюхивалась, дёргая носиком.

— Я поймала мышь!

— О! — Доктор был очень доволен. — Покажите-ка!

Тётушка Ганимед засеменила к окну.

— Вот она!

Тётушка протянула мышеловку. И вдруг она увидела негра. Возле окна, на ящике с надписью «Осторожно!», сидел красивый негр.

Негр был голый.

Негр был в красных штанишках.

Негр был чёрный, лиловый, коричневый, блестящий.

Негр курил трубку.

Тётушка Ганимед так громко сказала «ах», что чуть не разорвалась пополам. Она завертелась волчком и раскинула руки, как огородное чучело. При этом она сделала какое-то неловкое движение; задвижка мышеловки, звякнув, открылась, и мышь выпала, исчезнув неизвестно куда.