Сказочные повести. Выпуск девятый - Смирнов Анатолий Иванович - Страница 15

— Сама вышивала.

— Какие руки! Золотые руки вышивали этот ковер. Ну что за руки! — судья поворачивал ковер то так, то этак, а сам все погладывал на руки Матрешки, красные, с короткими пальцами, огрубевшие от работы.

— Да не сама я… моя дочка, — поправилась крестьянка и спрятала руки за спину.

— Ну и дочка, ну и умница, — расхваливал судья. И где только она такому научилась, ее надо к самому Формалаю пригласить. Царю нужны такие искусные работницы.

— Что ты! Что ты, голубчик! — замахала руками Матрешка и прижала к себе стоявших рядом дочерей.

— Которая дочка вышивала? Которая умница?

— Это не мы, это Аленка, — пропищала самая маленькая Матрешка. Мать растерянно смотрела на судью. Подвела ее дочка, сказала. А слово не воробей: вылетит — не поймаешь.

— Помоги-ка мне донести ковер до дому, — приказал судья.

Матрешка бережно свернула ковер и пошла за ним. Дойдя до своего дома, судья взял у крестьянки ковер и скрылся за воротами. Матрешка с дочерьми побрела в деревню.

А Нашим-Вашим бросил ковер на кровать и побежал к Формалаю сообщить, что он напал на след Петрушки. Судья был уверен, что там, где живет дочь кузнеца Аленка, — там должен быть и Петрушка.

В ДОМЕ У ВАНЬКИ-ВСТАНЬКИ

Как только Формалай услышал, что судья напал на след Петрушки, он вызвал генерала и приказал захватить преступника и привести во дворец.

— У меня нет солдат, — возразил Атьдва. — Я не могу захватить Петрушку один.

Царь сначала помолчал, а потом решительно взмахнул рукой и позвал слуг. Переваливаясь, как утка, выставив вперед огромный живот, с половником в руке пришел повар; следом, согнувшись, как вопросительный знак, и похлопывая друг о друга щетками, семенил чистильщик сапог; за ним спешил, забросив конец теплого шарфа за плечи, Хранитель царского платья; следом пришел дворник с метлой; потом садовник с кривыми ножницами; банщик с мочалкой и мылом. Они выстроились у дальней стены и ждали приказания.

— Вот тебе солдаты, — указал Формалай на слуг.

— Что я буду делать с ними? Какие из них солдаты?

Но Формалай уже отвернулся от него.

Генерал пожал плечами и скомандовал:

— Ша-а-гом марш!

Никто не двинулся с места.

— Вперед! — еще громче взвизгнул генерал.

Но все опять стояли неподвижно.

Атьдва повернулся к Формалаю, как бы желая показать: вот, дескать, не слушаются, — но тот уже ушел из зала. Тогда генерал подошел к повару, который стоял первым, дернул его за огромную жирную ручищу.

— Пошли.

Повар понимающе кивнул головой и последовал за генералом, за ним и все остальные. Так они прошли по всему городу. Впереди, выпятив грудь и высоко задрав голову, перевязанную бечевкой, катился на колесиках Атьдва, за ним шел повар; он махал половником и широко открывал рот, как будто хотел откусить голову генералу. Чистильщик сапог постукивал щетками и, изредка вынимая банку с кремом, подносил ее к носу, щелкал от удовольствия языком, закрывал банку и снова клал в карман. Дворник нес на плече метлу, а садовник, который шел сзади, щелкал ножницами и отстригал от метлы прутик за прутиком. Хранитель царского платья держался за концы шарфа: а вдруг потеряется. Последним шел банщик. В руках у него была мочалка и мыльница.

В доме Матрешки не ожидали таких гостей. Каждый занимался своим делом: Аленка вышивала новый ковер, дочери-матрешки убирались в комнате, хозяйка готовила обед, а Петрушка и Ванька-Встанька возились во дворе.

Петрушка первым заметил генерала.

— Это за мной, — сказал он.

— Прячься, — ответил Ванька-Встанька. — Лучше всего на чердаке. Авось, не найдут.

Мальчик взлетел по лестнице на чердак. А Ванька-Встанька, передвигаясь на руках, вполз в комнату. «Мне тоже нужно спрятаться. Вдруг генерал пришел за мной. Узнал, что меня унесли со свалки», — подумал он. Но генерал уже давно позабыл про Ваньку-Встаньку и, увидев его, только брезгливо поморщился.

— Уйди с дороги!

Но тот не шевелился. Атьдва изо всех сил толкнул его. Ванька-Встанька упал, но тут же поднялся.

— Взять его! — Атьдва ткнул пальцем в дворника. Дворник не понял его приказа, потому что он привык брать «метлу», «лопату», «грабли», но «взять крестьянина»… Это не укладывалось у него в голове. — Взять, говорю тебе! — Генерал топнул ногой и тут только понял, почему слуги не послушались его во дворце. «Они не солдаты, — догадался, наконец, генерал. — С ними надо по-другому… А как по-другому?»

Атьдва стал думать, а непривычная к размышлениям генеральская голова начала пухнуть.

— Придумал! — воскликнул Атьдва, с радости хлопнул себя по лбу и задел, бедняга, веревку. Она соскользнула, и голова развалилась пополам.

Садовник, который привык связывать метлы и букеты, подошел к Атьдва и водворил веревку на место.

— Почистить ему сапоги. Пока будешь чистить, мы пройдем, — приказал генерал чистильщику сапог.

Чистильщик открыл банку с кремом, как фокусник, взмахнул щетками… и воскликнул:

— У него нет ног!

«Не вышло», — вздохнул Атьдва.

— Лучше я ему свой шарф подарю, — подсказал Хранитель платья. — Пока он примеряет, вы пройдете.

Ванька-Встанька от шарфа отказался.

Атьдва снова подошел к крестьянину, вытянул длинную шею и заглянул в комнату.

— Очень вкусно пахнет. Пирогами. Пойди принеси! — Он посмотрел на повара. Тот с готовностью толкнул Ваньку-Встаньку, и в тот момент, когда крестьянин должен был подняться, генерал толкнул на повара стоявшего рядом чистильщика сапог, на него дворника, потом садовника. Хранителя платья и банщика. Образовалась куча мала, генерал на четвереньках переполз через нее и очутился в избе. Следом за ним вполз банщик, потом садовник и все остальные.

Матрешки сбились в кружок и загородили Аленку. Но генерал Атьдва заметил ее.

— Эй, девчонка, скажи нам, где Петрушка? — грозно потребовал генерал.

— Мы знаем, что ты и Петрушка большие друзья. Говори живее…

— Или я зажарю тебя, — сказал повар.

— А я остригу тебя садовыми ножницами, — добавил садовник.

— А я вымету метлой, — подхватил дворник.

— А я запру в самый большой шкаф, — пригрозил Хранитель платья.

— Слышишь, говори скорее, где Петрушка, — повторил Атьдва.

Аленка молчала. Она решила ни за что не выдавать своего товарища.

— Возьмите ее, — сказал генерал. — Я научу ее отвечать, когда спрашивают. Я отведу ее во дворец.

Генерал схватил Аленку за короткую косичку и потянул к себе. Аленка отмахнулась, но вырваться не могла. Атьдва дернул сильнее. Тогда девочка вцепилась в генеральские медали. Ра-а-з! Дернула — и две медали покатились по полу.

— Утопить ее! Утопить! — закричал Атьдва. — Бросьте в море!

Но никто не выполнил его приказа. Атьдва переводил взгляд с одного слуги на другого и вдруг увидел мыльницу в руках банщика.

— В море ее! В море! Бросьте в море. Пусть она там купается.

Привыкший к таким приказаниям банщик вскинул легкую девочку на плечо и побежал к морю. Генеральский повар и все слуги двинулись вслед за ним.

С чердака Петрушка видел, как генерал и его «солдаты» боролись с Ванькой-Встанькой. Когда же мимо него банщик прошел с Аленкой на плечах, и за ним с криками «В море ее, в море!» промелькнули все остальные, мальчик не смог утерпеть. Он спрыгнул с чердака и, стараясь, чтобы его не заметили, пошел следом. Генерал и слуги бежали быстро, даже повар, пыхтя и отдуваясь, не отставал от других.

Петрушка прибежал к берегу, когда банщик зашел в воду по пояс и швырнул Аленку в море.

— Спасите! Спасите! Петрушка! — раздался слабый крик. Красное с белыми цветами платье надулось, как пузырь, и поплыло в море.