Единственная ночь - Кренц Джейн Энн - Страница 44

– Ладно, поговорим начистоту, – предложил Рейф. – В последнее время произошло несколько событий, наводящих на мысль, что кто-то хочет помешать новым расследованиям.

Верджил молча ждал продолжения.

– У нас есть предположение, что Кэтлин Садлер кого-то шантажировала, – вмешалась Ханна. – Если это, правда, значит, ее убили, чтобы заставить замолчать.

В глазах Верджила блеснуло любопытство.

– Что вы говорите!

– Пока нам нечего добавить, – продолжал Рейф. – Но похоже, шантаж имел отношение к личной, точнее – к сексуальной жизни.

– Такое часто случается. – Верджил сделал паузу. – Значит, убийца вел на редкость любопытную сексуальную жизнь.

– Поэтому мы и приехали к тебе, – заключил Рейф. – Ты не знаешь, кто из местных мужчин любит носить женское белье?

– Могу сразу назвать не меньше полудюжины фамилий, – отозвался Верджил. – Но тогда расследование затянется надолго.

– Вы шутите? – ахнула Ханна. – В Эклипс-Бей есть шестеро мужчин, которым нравится переодеваться в женское белье?

– Женское белье – один из самых распространенных фетишей, – тоном профессионального лектора объяснил Верджил. – Обычно пристрастие к нему считается безобидной причудой. История человечества сохранила упоминания о множестве выдающихся людей, которые любили женское белье, – среди них были монархи, военачальники, президенты, государственные деятели…

– Лучше скажи, кто из жителей Эклипс-Бей мог опасаться, что о его страсти к женскому белью узнает весь город? – перебил Рейф, не давая Верджилу увлечься.

– Думаю, все они в разной степени опасались разоблачения.

Ханна не сводила с него глаз.

– Значит, любой из них мог бы заплатить шантажисту или убить его?

Обдумывая вопрос, Верджил поглаживал аккуратную бородку, и наконец решительно покачал головой:

– Откровенно говоря, никто из них не подходит на роль убийцы. Но кто знает?..

– Итак, шестеро мужчин, – напомнил Рейф.

– Это лишь те, кого я сразу вспомнил, – потому что часто имел с ними дело, – предупредил Верджил. – Несомненно, были и другие, которые никогда не заходили ко мне.

Ханна вздохнула:

– Безнадежное дело! Нам никогда не составить полный список и тем более не узнать, кто где был в ночь смерти Кэтлин…

– Это ни к чему, – возразил Верджил. – Надо только выяснить, кто из них был знаком с Кэтлин.

– Судя по тому, что я слышала, список получится огромным. – Ханна метнула в сторону Рейфа мрачный взгляд.

– Не смотри так на меня, – спокойно отозвался Рейф. – Я предпочитаю видеть женское белье на женщинах.

– Кстати, Рейф – единственный подозреваемый, у которого нашлось железное алиби, – напомнил Верджил. – Благодаря вам, Ханна.

– Помню. – Ханна нахмурилась. – И все-таки должен быть какой-то способ сузить круг подозреваемых!

– Для начала можно отсеять тех мужчин, которые в то время не располагали значительными средствами, – предложил Верджил. – Шантажировать неплатежеспособного человека бесполезно.

Рейф заинтересовался.

– Ты прав. Значит, список становится короче.

Но Ханна продолжала хмуриться.

– Если он мог заплатить шантажистке, значит, был достаточно богат, чтобы в тот вечер удостоиться приглашения на прием в институт. А если он был там, значит, у него есть алиби.

– Я в этом не уверен, – возразил Рейф. – В тот вечер институт был переполнен. Съехались все, кто имел хоть какой-нибудь вес в Эклипс-Бей. Кто-нибудь из этих людей мог ненадолго ускользнуть с приема, убить Кэтлин и вернуться в институт как ни в чем не бывало.

– Но узнать, кто отлучался с приема, невозможно, – напомнил Верджил.

Рейф и Ханна переглянулись, понимая, что думают об одном и том же.

– Есть один способ, – сообщил Рейф.

– Правда? – встрепенулся Верджил. – Удивительно! Как вы сами понимаете, будь обстоятельства другими, я не стал бы помогать вам. Но если кто-то покушался на вашу жизнь, мисс Харт, я охотно помогу. Только попрошу запомнить одно…

– Что именно? – спросил Рейф.

– Когда речь заходит о шантаже, – со всей серьезностью объяснил Верджил, – порой мотивы для убийства возникают не только у жертвы шантажиста.

Ханна удивленно подняла брови:

– У кого же еще?

– Например, у того, кто возлагает большие надежды на жертву шантажиста.

Рейф уставился на него:

– Черт! Думаешь, искать надо жен любителей женского белья?

– Помнишь старую поговорку о том, что женщины подчас бывают опаснее мужчин? Ужены известного, богатого или влиятельного человека, ставшего жертвой шантажа, есть причины опасаться за свое состояние и положение в будущем.

Все задумались. Потом Верджил отвернулся и направился к прилавку. Взяв ручку, он написал в столбик несколько фамилий на листе желтоватой бумаги.

Ханна придвинулась к Рейфу и понизила голос:

– Ты уже знаешь, кто сможет сказать нам, кто уезжал из института в ту ночь между полуночью и двумя часами ночи?

– Знаю. Эй-Зед.

– Да. – Ханна перевела взгляд на Верджила. – Ты знаешь ее лучше, чем я. Как думаешь, она согласится показать тебе свои записи?

– Я попытаюсь уговорить ее.

– Но даже если мы найдем подозреваемых, что нам делать дальше? Официально считается, что причиной смерти Кэтлин стал несчастный случай, а доказать обратное мы не можем.

– Когда у нас появится хотя бы один достойный подозреваемый, мы подумаем и об этом.

Некоторое время они стояли молча, ожидая, когда Верджил закончит список. Рейфом быстро овладевало беспокойство. Он принялся разглядывать мягкие кожаные наручники, взял одни и внимательно изучил застежку-липучку.

Ханна одарила его тем же взглядом, что и Уинстона, когда тот пытался обнюхать презерватив на стоянке.

– Не вздумай, – предостерегла она.

С привычным чувством удовлетворения Митчелл опустился в пухлое низкое кресло. Год назад, когда он начал регулярно навещать Бев, кресло было новым. Но в последнее время Митчелл так часто и подолгу просиживал в нем, что кожаная обивка промялась, приняла очертания его тела. Кресло было комфортабельным и уютным. Как и сама Бев, мелькнуло в голове у Митчелла.

Но Бев была не просто уютной и доброжелательной: что-то в ней стимулировало Митчелла и умственно, и физически. Ему нравилось спорить с Бев, играть с ней в карты, подолгу гулять по берегу реки. Рядом с Бев Митчеллу становилось хорошо, как ни с одной другой женщиной, даже в неистовые годы после ссоры с Хартом, когда он гнался за призраком страсти так, как другие мужчины гоняются за богатством, славой или просто приливами адреналина.

Бев вошла в гостиную с подносом в руках, и Митчелл повернулся к ней. Чувство удовлетворения приятно отзывалось где-то в глубине его души. Глаза Бев светились мудростью, добродушием и юмором. К себе она неизменно была строга, но в отличие от большинства знакомых Митчелла она никого не судила – наоборот, принимала людей такими, какие они есть.

Удивительная женщина, думал Митчелл, наблюдая, как она разливает кофе. Бев свято верила в пользу витаминов и спорта, и результаты этой веры были налицо: ее окружала здоровая, энергичная аура. Но это не спасло Бев от распространенных хронических заболеваний, появляющихся с возрастом. Полгода назад Митчелл заметил флакон с таблетками от давления в кухонном шкафчике над раковиной. Еще один пузырек со средством от артрита стоял у Бев в ванной – то же лекарство прописал Митчеллу его врач. Но, благодаря природному оптимизму и жажде жизни, Бев выглядела гораздо моложе своих лет.

Она всегда отличалась чувством меры и стиля. Недавно она подстригла серебристо-седые волосы, выбрав короткую элегантную стрижку «боб». Изысканный брючный черно-белый костюм подчеркивал достоинства подтянутой фигуры. В мочки ушей были вдеты маленькие серебряные сережки.

Улыбнувшись, Бев подала Митчеллу чашку кофе.

– Что нового в Эклипс-Бей? Ты ладишь с Рейфом?

– Как всегда. – Митчелл отпил кофе: в самый раз сахара и немножко молока. Бев прекрасно знала его привычки. – А может, даже лучше. И все-таки он упрямец, каких мало.