Единственная ночь - Кренц Джейн Энн - Страница 40

– Так что вы имели в виду, сказав, что Рейф меня не обидит? – в конце концов спросила Ханна.

– Господи, не прикидывайся дурочкой! Глупых Хартов на свете просто не существует, и мы оба знаем это. Само собой, я говорю о браке.

– О браке! – Голос Ханны стал пронзительным. – Мы с Рейфом?..

– Конечно. А ты что подумала?

– Вы в своем уме?

– Выслушай меня, Ханна. Я долго думал об этом и теперь знаю, что говорю.

– Знаете? Вы в этом уверены?

– Да, черт возьми!.. Прошу прощения. Впрочем, не так уверен, как насчет Дримскейпа… Отговаривать Рейфа – все равно что биться головой о стену. Но по-моему, его боязнь брака – просто нервы, и ничто иное.

– Нервы? – растерянно переспросила Ханна.

– Точно. Он убежден, что Мэдисоны не созданы для брака.

– Да, у вас в семье неудачные браки – обычное явление, – подтвердила Ханна. – А Рейф однажды уже обжегся.

– Просто допустил одну маленькую ошибку,

– Маленькую?

– Такое случается.

– Кому знать об этом, если не вам? – чересчур любезно отозвалась Ханна. – Сколько раз вы были женаты, мистер Мэдисон?

– Мой паршивый послужной список не имеет никакого отношения к Рейфу. Да, признаюсь, после того как Клаудия Баннер улизнула со всем капиталом компании «Харт и Мэдисон», я долго не мог видеть женщин. Не хотел смотреть на них.

– Насколько я понимаю, это еще мягко сказано.

Митчелл грубо хмыкнул.

– Винить тебя я не стану – никто и не пытался привить тебе уважение ко мне. Должно быть, Салливан в детстве совсем запугал тебя. Так вот послушай: мы с Рейфом похожи во многом, но не во всем.

– Не мне судить.

– Хартам всегда было свойственно сурово осуждать других людей за ошибки, не давая им ни единого шанса исправиться. Знаешь, у тебя слишком много общего с твоим дедом.

– По-моему, мы уклонились от темы.

– Так вот, Рейф не виноват в том, что он развелся. Не обвиняй его в этом. Он многому научился.

– Да-да – прежде всего понял, что больше жениться не желает, – сухо подтвердила Ханна.

– Именно это я и хотел объяснить, – подхватил Митчелл. – Как я уже сказал, я долго думал и наконец понял, в чем проблема Рейфа. У него развилась бракофобия.

– То есть он панически боится брака? – Голос Ханны вдруг стал еле слышным.

– Точно, – откликнулся Митчелл, явно довольный понятливостью слушательницы. – Так другие люди боятся пауков или змей.

– Замечательное сравнение.

– Я примерно представляю, как это произошло, – с жаром продолжал Митчелл. – Признаться, я не смог стать хорошим примером ни для Синклера, ни для Рейфа. Но я постараюсь вылечить его. Я просто обязан сделать это, поскольку фобию он приобрел из-за меня.

– И как же вы намерены поступить? – Голос Ханны окреп, в нем засквозило любопытство. – Повести его к алтарю под дулом дробовика?

Рейфу казалось, будто он превратился в глыбу мрамора.

– А ты этого хочешь? – заинтересованно осведомился Митчелл.

– Ни в коем случае!

Рейф поморщился. Зачем ей понадобилось так рьяно отвергать даже намек на женитьбу?

– Конечно, придется проявить настойчивость, – размышлял вслух Митчелл. – Чтобы избавиться от фобии, прежде всего надо признать, что она существует.

– Но вы же только что объясняли, что никакие уговоры и угрозы на Рейфа не действуют.

– Да, но я имел в виду нажим на скрытые болевые точки.

– Видите ли, – начала Ханна, отчеканивая каждый слог, – мой бизнес связан со свадьбами, поэтому мне по опыту известно: брак оказывается удачным только в том случае, если к нему стремятся обе стороны. А брак, заключенный под давлением извне, обречен с самого начала.

– Для закоренелой пессимистки ты слишком молода, – упрекнул Митчелл.

– Митчелл, я понимаю, что вы желаете Рейфу только добра, но меньше всего на свете я хочу выходить замуж за человека, который вообще не желает жениться, – это вам ясно?

– Напрасно ты отвергаешь Рейфа только из-за расстроенных нервов, – заметил Митчелл. – Да, браки Мэдисонов редко оказывались удачными, но только потому, что мужчины нашего рода ошибались в выборе жен.

– Почему же вы считаете, что я – удачный выбор? – В голосе Ханны зазвенело раздражение. – Что все это значит? Зачем вам нужно, чтобы мы с Рейфом поженились?

Рейф замер, с нетерпением ожидая ответа.

– Затем, что так будет правильно, – отрезал Митчелл, потеряв терпение. – Это единственный способ заткнуть сплетникам рты.

– С каких это пор вас стали беспокоить сплетни? – удивилась Ханна.

– Сплетни бывают разными, – заявил Митчелл. – Все в городе твердят, что он связался с тобой только потому, что захотел получить весь дом. Но это наглая ложь! Я помню, какие слухи ходили в городе о смерти Кэтлин Садлер. Говорили, что Рейф соблазнил тебя, лишь бы получить алиби. Бред!

– Да, так многие считали, – тихо подтвердила Ханна.

– Знаю, черт возьми! – рявкнул Митчелл. – Но Рейф не имел никакого отношения к смерти несчастной девушки. Да, у Мэдисонов случались трудности с противоположным полом, но ни один из них даже в гневе не поднял руку на женщину. Никто в нашей семье не бил и не оскорблял женщин, клянусь Богом! И ни один Мэдисон не стал бы соблазнять невинную девушку, только бы выйти сухим из воды.

В солярии воцарилось молчание.

– Знаю, – наконец выговорила Ханна.

Рейф наконец вспомнил о необходимости дышать.

– Я не говорю, что Рейф не ссорился с Кэтлин Садлер, – продолжал Митчелл. – Ведь он Мэдисон, вспыльчивость у него в крови. Но если бы он был в ту ночь с Кэтлин и видел бы, как произошла трагическая случайность, он бросился бы за помощью, а потом честно рассказал в полиции, как было дело.

– И это я знаю, – повторила Ханна ровным голосом. – Мы, Харты, знали, что у Мэдисонов есть недостатки, но никогда даже в мыслях не обвиняли их в лживости.

– И правильно делали, – одобрил Митчелл.

Рейф перевел взгляд на поднос. Значит, все эти годы Митчелл верил в него. Старик не одобрял его образ жизни, но никогда не сомневался в том, что Рейф непричастен к смерти Кэтлин.

Рейф обнаружил, что он способен двигаться, вошел в солярий и поставил поднос на стол. Щеки Ханны ярко пылали, она избегала смотреть ему в глаза и наверняка гадала, что ему удалось подслушать.

– Хуммус выглядит аппетитно, – заметила она слишком оживленно.

– Спасибо. – Рейф взял стеклянный кувшинчик превосходного, очень дорогого оливкового масла и щедро полил им хуммус.

– Что это? – Митчелл с любопытством уставился на хуммус. – Соус?

– Да, вроде того, – откликнулся Рейф и отставил кувшинчик. Вынув из ведерка со льдом бутылку шардонне, он наполнил свой бокал. – Спасибо, что оставили мне выпить. Это мне не помешает.

Митчелл и Ханна уставились на него как загипнотизированные. Оба волновались, ни одному не хотелось неосторожным словом испортить все сразу. А Рейф не спешил, дегустируя вино с идеально сбалансированным привкусом дуба и фруктов и элегантным послевкусием.

Допив вино, он небрежно отставил бокал и посмотрел на Ханну и Митчелла.

– Я слышал, что вино очень полезно при расстроенных нервах, – сообщил он.

Через два часа Митчелл с удовлетворенным вздохом отложил вилку. От ломтя пирога с киви на его тарелке осталось лишь несколько поджаристых крошек.

– Черт возьми, где ты научился так готовить? – спросил он Рейфа. – Точно не у меня. Самое большее, на что я способен, – бросить на гриль филе лосося.

– Я взял несколько уроков, – объяснил Рейф, – а до остального дошел сам, проводя все свободное время на кухне.

– Ну, если твоя затея с отелем провалится, то не из-за скверной стряпни.

Рейф и Хана переглянулись. Оба сознавали, что произошло: Митчелл одобрил не только еду, но и весь замысел внука. Ханна думала о том, что потерпела поражение в решающей битве за половину дома. И она не ошиблась.

– Нам надо поговорить, Митчелл. – Рейф откинулся на спинку стула и посмотрел деду в глаза поверх тарелок с остатками ужина. – Вчера ночью кто-то пытался утопить собаку Ханны.