Единственная ночь - Кренц Джейн Энн - Страница 25

– Нет. На кухне в доме Митчелла заправляет Брайс.

– Почему бы тебе не пригласить Митчелла на ужин сюда, в Дримскейп?

Рейф насторожился:

– К чему это ты клонишь?

– Сама не знаю. Мне просто вдруг пришло в голову сравнить его страсть к садоводству с твоей – к кулинарии. У каждого из вас творческая энергия нашла свой выход. Да, я думаю, тебе следует пригласить его на ужин.

Долгую минуту Рейф размышлял молча.

– Ты неисправима, – наконец заявил он. – Никак не можешь удержаться, чтобы не давать советов.

Ханна вздохнула и поудобнее устроилась на стуле.

– Ты прав, я не знаю меры. Думаешь, мне стоит обратиться к психоаналитику?

– Выбросишь деньги на ветер. Все кончится тем, что ты начнешь давать советы ему. – Он поднялся и собрал в стопку тарелки. – Пойдем в солярий, я принесу кофе туда.

Озадаченная и одновременно польщенная, Ханна встала из-за стола и покинула кухню.

Она бродила по комнате со стеклянными стенами, не удосуживаясь включить свет, а потом подошла к стене и остановилась. Рейф прав: пора бы ей отучиться раздавать советы налево и направо. Они никому не нужны.

Ханна печально смотрела на широкую дугу залива, огни маленькой гавани и набережной. До солярия доносилась негромкая музыка, нежная и страстная, точно объятия любовника. Эта медленная, вкрадчивая пьеса звучала так, словно родилась в дымном ночном клубе и никогда не видела дневного света.

Рейф вошел в солярий с подносом в руках. Не говоря ни слова, он расставил на столе посуду, выпрямился и направился к Ханне.

По ее спине пробежал холодок предчувствия.

Дом обступала ночная тьма, в воздухе витала сладкая мелодия. Рядом с ней – сексуальный мужчина, обладатель редкостного кулинарного таланта… ну и что?

«Вспомни про Уинстона!»

Рейф остановился, подойдя к ней вплотную.

– Я уже говорил, что это платье тебе очень идет?

Ханна издала невнятный возглас, решив придерживаться безопасной тактики.

Рейф положил ладони ей на плечи.

– В нем ты выглядишь сногсшибательно.

«Думай про Уинстона».

Рейф заключил ее в объятия и начал медленно покачиваться под музыку.

С таким же успехом он мог бы сразу заняться с ней любовью. Эффект оказался тем же самым. Ханне показалось, что она тает в руках Рейфа. Не сумев побороть искушение, она осторожно положила голову ему на плечо.

Он сжал объятия, провел большим пальцем по ее спине.

«Думай про Уинстона».

Она прокашлялась.

– Можно задать тебе один гипотетический вопрос?

Он задел губами ее висок.

– Отвечать на гипотетические вопросы – цель моей жизни.

– Скажи, согласился бы среднестатистический мужчина поддерживать близкие отношения с женщиной, которая то и дело читает ему нотации, да еще в довольно оскорбительной для него и занудной манере? – Она сглотнула. – Даже если во всех случаях она права?

Некоторое время Рейф продолжал танцевать в задумчивом молчании.

– Среднестатистический мужчина – вряд ли, – наконец произнес он.

Ханну обступил плотный, как туман, унылый мрак.

– Этого я и боялась.

Прошло еще минуты две. Вдруг Рейф остановился у самого окна.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, – заявил он. – Скажи, меня можно назвать среднестатистическим мужчиной?

Она мгновенно подняла голову с его плеча.

– Нет. Ни в коем случае. Каким угодно, но только не среднестатистическим и не заурядным. Только не это!

Он улыбнулся.

– В таком случае не понимаю, в чем проблема, – заявил он.

Он взял ее за подбородок и поцеловал. Ханна перестала думать про Уинстона.

Глава 12

Ее влекло к нему. Он чувствовал это. Легкая дрожь подсказывала, что ее возбуждение нарастает. Он не помнил, когда в последний раз женщина в его объятиях дрожала так, как Ханна.

Внезапно он понял, что и у него подрагивают пальцы.

Где-то внутри у него разверзлась грозовая туча. Горячий ливень хлынул вниз, орошая иссушенные земли. Там, где еще недавно была лишь пустыня, мгновенно выросли непроходимые джунгли. Неукротимое влечение и мучительное предвкушение завладели им, превратившись в пульс самой жизни.

Он пообещал себе, что когда наступит эта минута, он не станет торопиться. Он уже не мальчишка, тискающий подружку на заднем сиденье машины. Он опытный мужчина. Ему известно, как опасно спешить. Но сосущий голод не желал подчиняться его воле.

– Рейф! – Ханна запустила пальцы в его волосы, обвила рукой его шею. – Я не хотела… то есть не ожидала, что сегодня все закончится вот так…

– Ты хочешь сказать, все получилось слишком быстро? – Он поцеловал ее в шею. – Что мы еще плохо знаем друг друга? – Он провел кончиками пальцев по чуть выступающему хрупкому позвоночнику – вниз, до самой ложбинки. – Если ты хочешь остановиться, решай немедленно.

– Нет.

Он замер, касаясь ладонью изгиба ее бедра, поднял голову и заглянул ей в глаза:

– Нет? Ты этого не хочешь?

Она улыбнулась:

– Не хочу останавливаться.

Вздрогнув, он снова привлек ее к себе.

– Не пугай меня… Сердце не выдержит такого потрясения.

В ответ она засмеялась – тихо и призывно. От этого смеха Рейфа словно пронзило током. В следующий миг смех сменился сладким стоном. Поцелуи стали изощренными, торопливыми, восхитительными.

Он уже давно был готов к продолжению. Все мышцы напряглись, мысли спутались. Ее аромат будоражил его, затуманивал сознание. Он понимал, что стремительно теряет власть над собой, но это его не тревожило.

Ее влечет к нему. Остальное не имеет значения.

– Идем наверх, – прошептал он, касаясь губами ее губ.

– Так долго я не вытерплю.

Она принялась расстегивать ему рубашку. Одна из пуговиц оторвалась и запрыгала по выложенному плиткой полу. Пальцы Ханны коснулись его горячей груди.

– Давай все-таки попробуем подняться наверх, – предложил он.

Не переставая покрывать поцелуями его шею и грудь, она кивнула.

Рейф повел ее к двери, одновременно нашел молнию на платье и расстегнул ее. Лиф платья упал до талии, и Рейф увидел, что производитель шелкового черного лифчика Ханны сэкономил на ткани. Лифчик поддерживал грудь снизу, но не прикрывал ее.

Прижимая Ханну к себе, Рейф яростно набросился на застежку лифчика. Расстегивать его и идти по коридору было неудобно. Что это с ним сегодня? Обычно он действовал последовательно и не хватался за все сразу.

Наконец застежка поддалась. Рейф с Ханной были уже на лестнице. Негромкий стук подсказал Рейфу, что она сбросила туфли на шпильках – одну на первой, вторую на третьей ступеньке.

Она вцепилась ему в плечо, вонзив ногти в кожу, и страстно поцеловала.

Не разжимая объятий, Рейф вел Ханну вверх по лестнице. Это было нелегко: Ханна ничем не могла ему помочь. Она слегка прикусила зубами его бицепс, и Рейф чуть не скатился с лестницы. Ханна пошатнулась, когда он в отместку сжал губами ее сосок. Чтобы не упасть, обоим пришлось схватиться за перила.

Ханна казалась Рейфу капелькой ртути в его объятиях. Она скользила, дрожала, переливалась. Она нащупала пряжку его ремня, и он застонал. На полпути к цели Рейф посмотрел с лестничной площадки вниз, в темноту.

– Ну, еще немножко, – хрипло попросил он, понимая, что обманывает не только Ханну, но и себя. Путь до верхней ступеньки казался ему бесконечным.

– Я уже у цели. – Она расстегнула ремень и теперь возилась с молнией.

– С этим лучше подождать, – шепотом заметил он.

– Не могу. – И она провела обтянутыми нейлоном пальцами ноги по его ступне.

Жар распространился вверх по ноге Рейфа, достиг бедра, отнял у него способность дышать. Если так пойдет и дальше, до спальни они не доберутся. Пора предпринимать ответные действия.

Он подхватил Ханну, взвалил на плечо и придержал за ноги.

– Рейф!

Он пропустил мимо ушей ее задыхающийся, чувственный смех. С неотвратимой решимостью он вцепился в перила и поспешил вверх по лестнице. На площадке он повернул направо, к спальне, которую выбрал в день приезда – самую большую, с видом на залив.