Кристинины сказки, или Фантазии двенадцатилетней девочки - Выборнова Кристина - Страница 18

— Ну так одевайтесь и идите домой.

Дети вытаращились на меня как на святую. Потом заорали…

Я очнулась от оцепенения только тогда, когда в классе никого не осталось. Я не слишком горевала, что сорвала уроки, и поэтому принялась думать над микроскопом. Сзади меня открылась дверь и вошла Маузерина Федотовна.

— Милая моя, вы витаете в облаках! Ваши дети играют в снежки на улице!

— Ну и пусть играют. Свежий воздух полезен.

— А уроки?

— У меня сегодня нет учительского таланта.

— Я могу провести уроки вместо вас.

— Хорошо. Пойду скажу им.

Я вышла на крыльцо школы и заорала:

— Все!!! Бегите отсюда!!! Маузерина Федотовна может провести за меня уроки!!!

Дети не заставили себя долго ждать, и потому, когда пришла Маузерина Федотовна, я сообщила со скорбной миной:

— Убежали они все домой!

— Ну ладно… Идите и вы. У вас усталый вид.

— До свидания… — пробормотала я и на трясущихся ногах вышла из школы.

— «М-метет, м-метет метелица-а-а-а…», — мурчала я. А придя домой, села за стол и стала собирать, собирать, собирать…

— Ты чего?…

— Ой, Андрей! А я не заметила, как ты вошел! Да вот кое-что собираю.

— Я стучал уже пять раз. Думал, тебя дома нет. Пришлось ключами открывать дверь.

— Почему пришлось?

— Да с таким грузом неудобно открывать дверь.

— А что это?! — спросила я, с любопытством косясь на сумку, которую принес Андрей.

— Посмотри, — весело ответил Андрей.

— Сей-час, сей-ча-ас… — бормотала я, открывая сумку. — Ого!

Из сумки на меня глядел магнитофон фирмы «Шарп»!

— Твой?

— Твой.

— Нет, правда?!

— Правда.

Я в диком восторге заплясала по комнате.

— Спасибо!!!

— Не за что… — засмущался Андрей, но я уже крупной рысью бежала на кухню за тортом и пирожными.

Разливая по чашкам чай, я забыла, что Андрей один, и налила ему сразу три чашки. Потом немного повозилась с кофе и шампанским. После чаепития Андрей посидел немного и ушел. А я принялась монтировать. И, то ли на меня снизошло вдохновение, то ли еще что-нибудь, я собирала микроскоп, кажется, правильно! С бьющимся сердцем я встала, осталась одна деталь.

Я привинтила последнюю деталь микроскопа, включила магнитофон. Там заиграла песня о живых микробах, сочиненная для меня Андреем. Вставила свою любимую спирогиру — все как на ладони!

И увеличена страшно! Повернула зеркальце… Взрыв!!! Меня отбросило к стене, и я чуть не ослепла от яркой вспышки. Открыв глаза, я воскликнула:

— Господи, что это?!

Это была моя любимая спирогира размером с хорошую кобру! Она глядела на меня с обожанием! Видно, я сделала ошибку, слишком часто рассматривая ее! Но почему она живая?.. И тут до меня дошло: ведь играет песня о живых микробах! Странной, сверхъестественной силой она оживила спирогиру.

Глава 2

ВЕРНАЯ ГАДОСТЬ

Как ни странно, спирогира любила меня. Хотя я нещадно ее терроризировала и всячески обижала, стараясь избавиться, все равно любила. И по вечерам, когда спирогира спала на диване, я восклицала:

— Неужели эта гадость никогда от меня не отвяжется?!..

Не отвязывалась. В зоопарк пробовала сдать раз пять. Пролезала через решетку и ползла ко мне. Продать пыталась раз двадцать. Всякий раз приползала. Убивать жалко было. Интересная… Пыталась переделать ее в мясорубку… Как бы не так! Жевать-то жевала, а назад не возвращала. Как поясок подвязывала. Вертелась. А тут у меня была еще одна забота, как бы больше чем надо людей не узнали о спирогире. От Маузерины Федотовны скрывала, от детей тоже, даже от Андрея! Жизнь у меня стала, как у убийцы-уголовника! В гости никого не приглашала уже давно. Жуть!..

Наконец я не выдержала и решилась на последнее средство. Отвезти на дачу и там оставить! Недолго думая, свернула спирогиру рулоном и, положив на заднее сиденье моего «Москвича», поехала. Привезла на дачу, выпихнула из машины и уехала. На следующее утро — стук в дверь. Потом открывание двери, и в комнату вползает спирогира!!!

…Очнулась я часа через два. Спирогира меня тряпочкой с холодной водой протирала. Я решила, что она не такая уж плохая, и с тех пор терроризировать ее не пыталась. Я назвала ее Гирри. В один прекрасный день я сказала:

— Вот что, Гирри. Хватит бездельничать! Будешь приносить пользу — оставлю. Не будешь — выгоню.

Гирри радостно завиляла концом своего тела и, прежде чем я смогла ее остановить, обняла меня и потащила на спортплощадку. Я вырывалась и с ужасом представляла, как на меня изо всех углов смотрят удивленные рожи. Эта картина была так ярка, что я завопила:

— Стой, Гирри, стой!!!

Гирри удивленно остановилась и отпустила меня.

— Гадость кольчатая, — убийственно сказала я.

Спирогира запищала и скрутилась петлей. Мне стало ее жалко, и я погладила ее. Спирогира расцвела и вдруг хрипяще заговорила:

— А й-а знаю, где находится каамень вашего с Андреем счастья-а…

Я удивилась:

— А без камня счастья не будет?

— Нет, — бросила Гирри.

— Ну, где же?

— В двадцатом измерении.

— А его можно достать?

— Конечно можно! Все можно…

— Тогда, в дорогу!

— Подожди, возьмем Андрея…

Через полчаса наша экспедиция была в полном составе. Не хватало только машины, на которой мы отправимся в другое измерение. Гирри сказала, что надо сесть на нее. Мы с Андреем удивились: не выдержит. Тогда спирогира обвила наши руки, и тут же у нас в глазах потемнело, а в голове образовалась пустота…

Мы летели в двадцатое измерение. Мы летели и летели часа полтора. Наконец в темноте показался слабый свет. Цель приближалась. Спирогира отпустила наши руки, и мы коснулись ногами земли.

— Вот оно, двадцатое измерение! — с уважением сказал Андрей.

Глава 3

УЖАСЫ ИЗМЕРЕНИЯ

Вокруг нас все дышало двадцатимерностью. Кругом была красота. Я сорвала цветок и осмотрела. Ух какой!.. Гирри извивалась на травке и пела. Андрей срывал листики и делал из них свистульки…

— Съем-ем!!! — раздался вдруг рядом с нами твердый голос, и чьи-то мягкие огромные лапы взяли нас и понесли.

Мы попали в лапы огромной, двадцатимерной голодной кошки. Я сильно забеспокоилась, зачем съедаться раньше времени и не достигнув цели?.. Обидно!..

— Вас жарить или варить?.. — раздался очередной вопрос мерзкой кошки. — С кого мне начать? Кто хочет, выходи по одному.

— Извините, коша! А можете нас не есть? — осторожно осведомилась я.

— Исключено. Пожалуйте в кастрюльку.

Мы, зажатые в мягкие лапы, были поднесены к огромной плотоядной морде. Морда обнюхала нас, облизала и подняла над булькающей кастрюлей. Мы сильно обеспокоились. Купаться не хотелось.

— У меня аллергия на кипяток! — заорала я.

— Ну, варитесь, варитесь, пока! — сказала кошка и разжала лапы.

Мы полетели по воздуху… Плюхнулись…

Ледяная вода вызвала во мне судороги. Кипяток, видимо, в двадцатом измерении другой. Я избавилась от судороги и поплыла к краю кастрюли, за мной, держась за хвост Гирри, плыл Андрей. Неожиданно из глубины кастрюли вынырнуло что-то типа кита; а на нем было написано: «Кипяток». Видимо, этот кит глотал «кипятящихся» в кастрюле, а отдавал кошке уже вареными.

Увидев кита, я запаниковала: «Ну и попали! Съест и не подавится!» Андрей схватил меня за руку…

— М-м-я-а-!!!

Это — мы и не заметили — кошка сунула лапу в кастрюлю, чтобы посмотреть, почему мы не варимся, и обожглась. Мы не зевали и, воспользовавшись замешательством, подплыли к краю кастрюли. Еще немного, и вылезем! Но…

Кит-кипяток и орущая кошка подняли огромную волну, метров десять. Волна спокойно покатилась на нас. Мы приготовились нырять, — но полетели по воздуху! Мы были в когтях огромной птицы. (Ну вот, поменяли шило на мыло.)