Волшебница с острова гроз - Крюкова Тамара Шамильевна - Страница 6

Агриппа молча слушал своих собратьев, пряча усмешку в бороде. Ему даже не пришлось прибегать к красноречию, чтобы настроить собратьев против новой Избранницы. Все и без того понимали, что её появление грозит острову бедой. Верховный Чародей в мыслях уже поздравлял себя с победой, но неожиданно Авдий произнёс:

- Если мне не изменяет память, мы уже обсуждали этот вопрос. До поры девочке незачем возвращать память. Пусть живёт на острове, не ведая о своих способностях. Здесь она будет под нашим присмотром. А мы тем временем обучим её законам равновесия и науке воздержания.

- Разумно, - закивали волшебники.

- Но как мы вернём её на остров? Под каким предлогом? У меня бы возникли вопросы, если бы за мной вдруг явились и отправили жить за тридевять земель, - покачал головой Ксанф.

- У тебя, брат, вопросы возникают по любому поводу, - пошутил Гурий, и все заулыбались.

- Однако Ксанф прав. Нужен предлог, чтобы девочка ничего не заподозрила, - продолжал Авдий.

- Положимся на провидение. Оно само подскажет, как поступить. Нам ли не знать, что на свете нет ничего невозможного, - добродушно сказал Савватий.

Совет подошёл к концу. Волшебники уже готовы были разойтись, когда Гурий неожиданно спохватился:

- А что с Азаром? Ему известно слишком много. Его тоже придётся лишить памяти?

- Нет! - решительно воспротивился Агриппа.

Он с горечью осознавал, что среди магов у него не осталось союзников. Только Азар разделял его чувства по отношению к самозванке, оставался его единственной опорой и надеждой.

- Вам не о чем беспокоиться. Об Азаре я позабочусь сам, - уже спокойнее добавил Верховный Чародей.

Выйдя из зала, Зосима немного помедлил, чтобы дождаться Авдия. Маги неспешным шагом пошли вдоль кипарисовой аллеи.

- Что случилось с Агриппой? Он всегда отличался разумностью решений. Почему он так настроен против девочки? - спросил Зосима.

- Агриппа сдаёт. Его самолюбие задето. Ему нелегко смириться с тем, что после него островом будет править женщина, - пожал плечами Авдий.

- Не думал, что Агриппа поступится общими интересами в угоду собственному самолюбию, - сказал Зосима.

- Вот именно! - неожиданно раздался голос Гурия.

Чародеи оглянулись. Они не заметили, что он шёл сзади и оказался невольным свидетелем их разговора. Гурия нисколько не смутили удивлённые взгляды собратьев, и он продолжил свою мысль:

Чует моё сердце, здесь кроется какая-то тайна.

Глава 4

Бунт

Mолодость быстро забывает невзгоды, без сожалений прощается с прошлым и с радостью встречает новый день. Ещё вчера ураган сотрясал стены королевского дворца, а сегодня молодёжь уже собралась продолжить праздник. Признаться, без юной баронессы Лидии танцы до утра для Глеба потеряли всякую привлекательность. И всё же предстоящая пирушка обещала быть куда интереснее, чем официальный приём с толпой чопорных гостей, приглашённых только потому, что того требовал этикет.

К тому же Глеб хотел одним махом убить двух зайцев: не только от души повеселиться в кругу друзей, но и сделать широкий жест в сторону Марики, объявив, что вечер устраивается ради неё. Наследник престола был многим обязан девочке и не хотел прослыть неблагодарным.

Проснувшись утром, Марика чувствовала себя бодрой и отдохнувшей. В ней не осталось и следа от вчерашней усталости, забылся и странный приступ, случившийся с ней накануне. Как и другие девушки, она первым делом подумала о предстоящей вечеринке. В последнее время Глеб был слишком занят, и они виделись нечасто. Марика скучала по нему, поэтому с особым нетерпением ожидала встречи со своим названым братом.

Девочка распахнула шкаф с нарядами и стала перебирать вешалки. Герцогиня Агнесса не скупилась на платья для приёмной дочери, но все старания одеть девочку по моде ни к чему не приводили. Марика ценила в вещах прежде всего удобство, поэтому большая часть нарядов так и оставалась невостребованной.

На полу под вешалками валялось смятое платье, в котором вчера Марика собиралась на бал. Девочка вспомнила, в каком приподнятом настроении она крутилась перед зеркалом, надеясь понравиться Глебу, и какое унижение испытала, когда её Агнесса с мужем укатили во дворец, а она осталась на бобах, разряженная в пух и прах и не нужная никому. Марика скомкала бальный наряд и снова бросила его в угол шкафа.

Дверь открылась, и в комнату вошла герцогиня. Застав дочь за просмотром гардероба, Агнесса обрадовалась. Она полагала, что в этом возрасте девочек должны интересовать только наряды и танцы, поэтому её огорчало, что Марика безразлична к обновкам и сторонится молодых людей. Но похоже, маленькая дикарка стала оттаивать.

- Выбираешь платье к лицу? Умница. Кстати, вчера ты ничего не потеряла. Бал не удался. Это был просто кошмар! Посреди вечера разразился такой ураган! Представляешь, во дворце повылетали все стёкла, смерч ворвался прямо в зал. Больше всех досталось баронессе Лидии, нынешней возлюбленной принца. На неё чуть не упала люстра. Бедняжка едва не лишилась чувств, но Глеб такой галантный. Он подхватил её и вынес из зала на руках.

Не замечая, как изменилось настроение дочери, Агнесса продолжала с упоением пересказывать последние сплетни, не упуская случая позлословить над придворными дамами.

Марика не слушала её. Мысли девочки были далеко. Она думала о Глебе и Лидии. Марика утешала себя тем, что баронесса была не первой подружкой принца и наверняка не последней. Но от этого на душе было не легче. Она понимала, что и сегодняшний праздник состоится не для неё. Глеб, как всегда, будет окружён придворными красавицами, а ей уготована участь оставаться на задворках.

Внезапно Марике расхотелось идти на вечеринку. Она подумала, что если Глеб искренне пожелает увидеть её, то приедет к ней сам. Она не станет, как обезьяна, кривляться перед зеркалом ради того, чтобы выглядеть нарядной и привлекательной. Людям только кажется, что модная одежда выделяет их из толпы. На самом деле она делает их безликими, похожими на всех, а Марика не желала быть, как все.

- Марика, ты меня слышишь? Я уже третий раз к тебе обращаюсь, - голос Агнессы вывел девочку из оцепенения.

- Что?

- Я говорю, что тебе очень идёт платье с бархатным лифом. Оно подчёркивает стройность твоей фигуры.

- Я не пойду на праздник, - помотала головой Марика.

- То есть как не пойдёшь? - опешила герцогиня.

- Не пойду - и всё.

- Это что за капризы? Всё ещё дуешься, что тебя вчера не пригласили? Или тебе мало того, что Глеб устраивает вечер специально ради тебя? Может, он должен встать на колени?

- Я не просила, чтобы он из-за меня созывал гостей.

Марика раздражала Агнессу своим упрямством. Она и маленькой девочкой была неуправляема. А теперь, когда вступила в подростковый возраст, с ней и вовсе сладу не стало.

- К твоему сведению, приглашение королевской семьи нельзя выбросить в мусорное ведро. Существуют нормы поведения, и их надо соблюдать. Во дворец ты обязана идти, хочешь или не хочешь, - отрезала герцогиня тоном, не терпящим возражений.

- Весь ваш этикет и нормы поведения только мешают человеку жить. Всё в природе любит свободу. Дикая лошадь, если надеть на неё уздечку, брыкается. А вы сами себя взнуздали, нацепили шоры и радуетесь, что, куда ни повернись, кругом нельзя и ничего не можно, - пылко сказала Марика.

- Диких лошадей усмиряют. Побрыкалась и довольно. Марш одеваться! - приказала Агнесса и чуть мягче добавила: - Марика, дорогая, ты же знаешь - я хочу тебе только добра.

Не обращая внимания на примирительный тон герцогини, Марика развернулась и, гордо вскинув голову, пошла прочь. Теперь она окончательно решила, что не поедет во дворец.

«Все хотят, как лучше, - думала она. - Но кто знает, что лучше? Разве гордость значит меньше титула? Почему люди не позволяют друг другу жить так, как им хочется? »

В замке воцарилось молчаливое недовольство. В последнее время это случалось нередко. Марика всё чаще задумывалась о том, что здесь она чужая. Прежде Агнесса прилежно играла роль заботливой матери, но теперь Марике казалось, что она стала герцогине в тягость. Единственным, кто удерживал её здесь, был Глеб.