Мистика - Джонс Стивен - Страница 60

—  Sic pereant inimici tui, Domine, —нараспев произнес Танстоун, как священник, отпевающий покойника.

Он стоял наготове и наблюдал. Никакого движения. Он подошел к тому месту, куда откатилась голова. Она тоже лежала недвижно, как ком грязи.

Еще секунда, и он повернулся и направился к дому, освещая себе путь фонарем. На негнущихся ногах он поднялся на крыльцо. Сунул фонарь в карман и вошел внутрь.

Билл и Прю Брейси стояли обнявшись, с расширенными от ужаса глазами.

— Все кончено, — успокоил их Танстоун и устало опустился на диван. Достал носовой платок и вытер серебряное лезвие. Жидкость на нем была густая и вязкая, совсем как кровь, но не красная, а зеленая. — Когда старый мистер Ритсон сказал, что Мэрроуби предупредил насчет близких, я понял, в чем дело, — сказал он.

— Б-близких? — заикаясь, переспросила Прю.

— Колдун заключает сделку с силами зла, — сказал Танстоун, — и от сил зла он получает близкую, то есть родственную, душу. Мэрроуби покаялся и умер в раскаянии, но его родственная душа осталась здесь. Покинутая хозяином, она спряталась, но затаила желание творить зло. И я положил этому конец.

— И что же это было? — удивился Билл Брейси.

— Невозможно описать. Давайте-ка завтра прямо с утра возьмем лопаты и закопаем его. Конечно, выглядит оно не лучшим образом, но больше уж точно не будет творить зла. Я произнесу над его могилой нужные слова, и на этом все будет закончено.

Танстоун улыбнулся, глядя на остолбеневшую Прю:

— Дорогуша, нельзя ли разжечь камин. Я хочу сжечь этот грязный носовой платок. — И, продолжая улыбаться, борец с нечистью спрятал блестящий клинок в трость.

Брайан Ламли

Часы де Мариньи

За исключением визитов по особому приглашению, любые вторжения в частную жизнь Титуса Кроу, обитавшего в резиденции Блаун-Хаус на окраине Лондона, практически всегда расценивались этим джентльменом как открытые военные действия. Любой, кто отважился появиться на пороге убежища Кроу без приглашения — или даже имея оное, — не мог не почувствовать наличия здесь особой сверхсильной ауры. И действительно, Блаун-Хаус, казалось, излучал собственную атмосферу, несущую скрытую угрозу, и поэтому в доме и в саду не было ни птиц, ни даже мышей. Сам Кроу явно не относился к тем, кто склонен принимать гостей. Он вел странный образ жизни, занимался странными вещами. Откровенно говоря, он был совершенно асоциален даже в редкие минуты «открытости» для общения. С годами причин для этого накапливалось все больше — по крайней мере, так казалось самому Кроу, — и они становились все очевиднее. И было еще одно обстоятельство. В его библиотеке хранилось огромное число редких и весьма дорогих книг; одни были изданы давным-давно, другие — официально вообще никогда не издавались. А Лондон, естественно, наводнен нечистоплотными «коллекционерами» подобных вещей. Кроме того, исследования в области оккультизма и изучение тайн археологии, древних миров или антропологии требовали от Кроу максимальной концентрации и внимания, а также личного участия, что полностью исключало все внешние раздражители.

Нельзя сказать, что на права Кроу грубо посягнули именно в тот момент, когда он занимался своими многочисленными изысканиями. Вовсе нет. Это случилось в середине ночи и пробудило его от тяжелого сна без сновидений, которым он забылся после трудного дня, потраченного — к несчастью, безрезультатно — на исследование часов де Мариньи. Что Титуса Кроу не сильно обрадовало.

— Что, черт побери, здесь происходит? Кто вы такие и что вам надо в моем доме?

Он сел в кровати, как только зажегся свет. И его лоб тут же вошел в опасный контакт с пистолетом, который держал в руке крайне несимпатичный громила. Мужчина был ростом около пяти футов восьми дюймов, плотного телосложения. Он вполне твердо стоял на непропорционально коротких — по сравнению с длинным туловищем — ногах. Его левый глаз украшал безобразный шрам, а рот был цинично — как решил Кроу — перекошен. Крайне несимпатично.

— Не дергайся, папаша, и все будет хорошо, — ласково сказал грабитель на редкость противным голосом.

Кроу перевел взгляд на дверь спальни, где стоял второй взломщик. Его мертвенно-бледное лицо искажала нервная ухмылка.

— Ну что, Пэсти, нашел чего? — спросил человек с пистолетом, все так же не спуская глаз с Кроу.

— Нет, Джо, — последовал ответ. — Только пара старых книг да немного серебра. Ничего стоящего. Но он ведь нам скажет, где все. Не так ли, приятель?

— Пэсти! — воскликнул Кроу. — Вот она сила наблюдательности! А я-то гадал, пока не услышал имя, почему ты такой тощий и бледный — ну точно Пэсти. [69]— Кроу усмехнулся, встал с постели и облачился в алый халат.

Кроу, высокий, широкоплечий мужчина, в молодости, вероятно, был весьма недурен собой. Даже сейчас что-то в нем подкупало: блестящие глаза и проницательный взгляд. Весь его вид говорил о скрытой силе, но Джо было на это по большому счету наплевать. Он решил, что будет правильнее при первой же возможности показать, кто здесь главный. И Кроу такую возможность ему любезно предоставил.