Часовое имя - Щерба Наталья Васильевна - Страница 23

Елена фыркнула прямо в лицо Василисе, обдав противным сладковатым запахом цветочных духов и вина.

— Ты получила высшую степень и вот — мы живем в этой параллели, — бессвязно продолжила часовщица. — В той самой, где правит Белка, его бывшая, жалкая девка… В той самой, где живет его ужасная мать… Я старалась уберечь моего Нортона, как могла. Я даже отдала его этой глупышке Нире… Разве Нортону было с ней плохо? — Взгляд Елены еще больше затуманился. — Думаю, что нет… Она ведь родила ему симпатичных двойняшек, и впоследствии у них обнаружился часовой дар… Если бы она дожила, то сошла бы с ума от счастья. Да, все шло так хорошо! И вот появляешься ты… И теперь мой Нортон вынужден жить в том самом мире, в той самой временной вероятности, где ему грозит ги-ибель!!! — Она вдруг жалко и отчаянно взвыла, и Василиса, не выдержав, крепко зажмурилась от страха.

Наверное, стоило бы закричать, лихорадочно соображала девочка. Кто-нибудь обязательно услышит и придет на помощь! Она напряглась от усилия, но вместо крика из ее горла послышался лишь сдавленный хрип. Тогда она изо всей силы лягнула Елену ногой, но та даже не заметила — ворох юбок пышного платья смягчил удар.

— Твоя мать глубоко ранила его, — продолжала шептать Елена, словно в забытьи. — Предала, растоптала его душу… Она никогда не понимала его, проклятая рыжая… Никто не понимает его так, как я… Вы все желаете ему смерти, но я спасу его. Спасу моего Нортона… Убью тебя, и все будет хорошо…

— Отпусти девочку, Елена.

Услышав столь властный и вместе с тем ироничный голос, Василиса открыла глаза. Оказывается, к ним подошел мужчина — она не видела его ранее. Судя по щегольскому виду, это был кто-то из высших часодеев: аккуратная стрижка, ухоженное лицо с небольшой бородкой, дорогая одежда — бежевый костюм с перламутровыми пуговицами, кремовая рубашка и светло-зеленый шелковый платок на шее. Может, советник из РадоСвета?

— Елена, отпусти девочку, — повторил мужчина с теми же интонациями. Однако в его глазах, темно-серых, как грозовое небо, промелькнуло нечто, похожее на предостережение.

К счастью, госпожа Мортинова все-таки вняла ему: хватка ее пальцев ослабла и она даже чуть отступила от своей жертвы. Василиса воспользовалась этим и спряталась за спиной своего неожиданного защитника.

— Какими судьбами, мой дорогой? — осведомилась Елена. — Давно тебя не видели в этих… краях.

Часовщицу все еще покачивало, но ее речь стала вполне связной.

— Нортон пригласил, — любезно ответил мужчина. — А ты, как я погляжу, не меняешься, Елена? Все так же строга с детьми, настоящий директор… Бедные ученицы Светлочаса, я не завидую им, если ты каждый раз, за малейшую провинность, хватаешь их за горло.

К удивлению Василисы, Елена всего лишь фыркнула на слова незнакомца.

— Ты лучше меня знаешь, Миракл, — произнесла она тоном, вполне дружелюбным, — что некоторых детей надо бить, бить и бить, чтобы они выросли хорошими и послушными. Готова поспорить: тебя мало наказывали в детстве.

— Уверен, что и твоим воспитанием не особо занимались, Елена. Иначе ты бы не выросла столь жестокосердной. Зачем ты опять пристаешь к девочке?

— Ты не знаешь, кого защищаешь, Миракл, — кисло усмехнулась Елена, посылая Василисе ненавидящий взгляд. — Это же змея, маленькая гадюка, из которой давно следует вытрясти душу. Вы с ним, — она сделала ударение на последнем слове, — чересчур слабы.

Василиса невольно сделала шаг назад. От мужчины это не укрылось.

— Тебе надо отдохнуть, Елена. — Его голос утратил иронические нотки. — Кто сейчас слаб, так это ты — едва держишься на ногах. Не ровен час, Нортон увидит тебя в таком виде.

По-видимому, последняя фраза возымела действие: Елена торопливо поправила выбившуюся из прически неряшливую прядь — впрочем, это нисколько не улучшило ее внешнего вида, — выпрямилась и, одернув платье не вполне изящным жестом, зашагала прочь.

Мужчина проводил ее долгим, изучающим взглядом, а затем развернулся к Василисе.

— Думаю, мне следует представиться. Меня зовут Миракл. Я давний друг твоего отца.

— Василиса.

Миракл на мгновение прикрыл глаза и сдержанно улыбнулся.

— Ты не очень испугалась? Я поговорю с Еленой, и уверен, что подобное не повторится. Больше тебе не стоит ее бояться…

— Я не боюсь ее, — резко произнесла Василиса. — Она просто застала меня врасплох. Кроме того, я уже привыкла, что она хочет убить меня.

Тонкие, красиво очерченные брови Миракла на мгновение взметнулись, оставляя на лбу едва заметную вертикальную складку.

— В любом случае я рад, что оказался поблизости.

«А уж я-то как рада», — мрачно подумала девочка. И произнесла вслух:

— Мортинова говорила странные вещи. Что-то про временные параллели и про то, что мой отец из-за меня живет здесь… И что в этом мире отцу грозит гибель.

Складка на лбу Миракла стала резче.

— Не верь всему, что говорят взрослые. — Он вновь улыбнулся краешком губ.

Василиса одарила его косым взглядом.

— Не надо со мной как с маленькой, — с вызовом произнесла она. — Я могу различить, когда взрослые хотят, чтобы их услышали. Когда хотят обидеть или унизить. И я уже давно знаю, что именно в такие моменты они чаще всего говорят правду.

Миракл вновь усмехнулся на это, но не возразил. Некоторое время они молча шли рядом.

— Вы не знаете, когда приедет отец? — решилась спросить Василиса, когда они стали подниматься по лестнице на второй этаж.

— Он уже здесь. Только никто пока не знает. Праздник еще не закончился, но детей уже отправили спать, поэтому Нортон решил не спускаться в зал.

— А вы будете жить здесь, в Черноводе? — продолжила расспросы Василиса.

— Да, я поселюсь в Северной башне.

Василиса подумала, что Миракл наверняка важный гость, если отец решил выделить ему место в своих покоях, куда не пускал даже Драгоциев. Интересно, и зачем он его позвал?

— Я живу далеко отсюда, но решил приехать, как только твой отец пригласил меня, — неожиданно сам начал рассказывать Миракл. — Видишь ли, мои знания и опыт могут пригодиться в исследовании древнего замка, в который вы, ключники, скоро направитесь. Вот поэтому я и здесь.

Василиса понимающе кивнула, гадая, входит ли в знания давнего друга отца чтение мыслей на близком расстоянии.

— А кто вы по профессии? — с интересом спросила она.

Миракл ответил не сразу. Они дошли до лестницы, ведущей в Восточную башню, где жила Василиса, и лишь тогда он сказал:

— Я — часовой архитектор. Зодчий.

— О, так, значит, вы строите замки?

— Нет-нет, ни в коем случае. — Миракл негромко рассмеялся, как будто нашел такое предположение очень забавным. — Я ничего не смыслю в архитектуре зданий.

— Просто мой друг Ник мечтает быть архитектором, — смущенно пробормотала Василиса. — Ему нравятся часовые замки, он хочет их строить, когда вырастет.

— Это весьма похвально, — одобрил Миракл. — Но часовая архитектура имеет мало общего с архитектурой зданий. Как бы тебе сказать? — Опершись на перила лестницы, он в задумчивости прикусил губу. — Видишь ли, я перестраиваю чужие жизни. Вернее, если выражаться правильным языком, корректирую витки их временных коридоров, если что-то идет не так. Можно сказать, что я исправляю ошибки людей — случайные, бытовые, системные, одиночные или коллективные… Разные, очень разные ошибки бывают у людей. Ошибки и случайности.

— Это из высшей хронологии, да? — вдруг припомнила Василиса. Она читала о часовых архитекторах — зодчих, в одной из книг по часодейству — что-то об управлении временными коридорами, изучении связей между прошлым, настоящим и будущим, перемене временных параллелей…

— Твой друг Ник наверняка знает, что материал архитектуры зданий — это в первую очередь пространство, а не камень, — продолжил Миракл, заметив ее интерес. — Пользуясь этим выражением, можно сказать, что часовой архитектор меняет пространство с помощью времени. Определяет новые судьбы.

— А как вы меняете судьбы с помощью времени?